Непись

***

Стражники все как на подбор уровнями за сотню, так что нет особого смысла дёргаться, – решил я. Если попробуют пытать, придется, конечно, связаться с Аней. Я не собираюсь получать психологическую травму из-за шизонутых на всю голову программистов разрешивших НПСам развлекаться игрой в инквизиторов. Проще потерять жизнь, чем терпеть бессмысленные муки.

Я, кажется, в призрачном состоянии могу пройти сквозь любую решётку? На этот раз может и пригодится такое умение. Ну за себя я сильно не переживаю, а вот как спасти бабушку Софу? Я не допущу, чтобы её сожгли на костре как ведьму, а перед этим ещё и пытали.

Тем временем нас завели в рубленный деревянный двухэтажный дом.

Похоже, здесь расположена казарма для местной стражи. Вдоль стен стоят кровати, а намёка на тюрьму даже и нет. Правда есть ещё одна дверь. Может тюремное помещение за ней? Так и есть.

Нам приказали пройти именно в неё. Небольшой коридор, дальше ещё одна дверь. В этом коридоре за деревянным столом сидит стражник. На столе лежит огромная книга, а за спиной этого писаря в кольчуге и шлеме с шишаком, на стене в ряд написаны цифры, под которыми висят ключи. Больше ничего примечательного.

Стражник-писарь, увидев бабушку Софу, расширил глаза, но тут же, взял себя в руки и спросил у стражника приведшего нас: – За что их задержали?

Тот ответил: – По подозрению в отравлении мельника Жофро-во.

Стражник-писарь покачал головой и что-то быстро записал в книге. Вас я знаю, – сказал он, посмотрев на Софу, – а кто ты?

– Антуан Мари Жан-Батист Роже де Сент-Экзюпери, – ответил я, видя, что места в строке «имя» явно не хватит для того чтобы написать всё имя знаменитого французского писателя и профессионального лётчика полностью. – Я настаиваю! Чтобы моё имя было записано без сокращений! – Продолжил я, требовательным и надменным голосом.

Стражники ошалели и выпучили глаза.

– Извините, молодой господин. Вы дворянин? – Уточнил писарь.

– Не смотря на то, что моя мама была из семьи потомственного охотника на жителей морских глубин, мой отец принадлежит к дворянскому сословию! – Ответил я, и гордо задрав подбородок, выпятил нижнюю губу.

Стражники смешались. Связываться со знатью им явно не хотелось. Проблем можно огрести целую кучу, и даже священники не смогут вступиться. Да и зачем им вообще надо будет вступаться за каких-то там стражников…

– Так это… Извините ещё раз, но вас задержали по подозрению и мы не можем вас просто отпустить. Разумеется, мы поселим вас в отдельной камере и…

Я перебил блеяние стражника и сказал: – Я настаиваю, чтобы и к этой женщине проявили уважение и поселили её вместе со мной в тот же номер.

– Номер? – Стражники ещё больше поплыли, – Но, мы не в гостинице?

– Ну в камеру, какая разница. – Махнул я рукой.

– А понятно. Разумеется. Мы вас и собирались… Ка-ха-эм. Поселить в одной камере, только сейчас выберем посуше и посвежее.

Стражники не решились обшаривать нас и забирать вещи из сумки и карманов, а просто попросили дать им слово дворянина, что я не попытаюсь сбежать до выяснения: – Этого явного недоразумения.

Мне что жалко… Я дал им слово дворянина.

Бабушка Софа покосилась на меня, но ничего говорить не стала.

Стражник-писарь передал нашему конвоиру ключ от камеры и открыл дверь, расположенную в конце коридора. За ней оказалась лестница ведущая вниз. Спустившись по каменным ступеням, мы оказались в круглом зале подземелья, если его можно так назвать. Помещение было освещено факелами, закреплёнными на стенах, и мерцание огня создавало жуткую обстановку.

– Наверняка на чертеже, вид сверху, тюрьма напоминает ромашку или какой-нибудь другой цветок. – Подумал я.

Камеры были расположены по кругу, где каждый лепесток это и есть отдельная темница. Вдоль закругляющихся стен располагались в основном простые кованые решетки, и двери были такие же решетчатые на петлях. На полу в плохо освещённых камерах валялась солома. Не первой свежести, – судя по запаху. Но нам с Софой стражник указал не на простую камеру, а на особую. С хорошей окованной дубовой дверью с маленьким зарешеченным окошком.

«Язык мой – враг мой! Чего собственно – Вякал, и хвастался блудливым папашей Андре?! Как теперь из такой ViP камеры бежать?» – Мысленно обругал я себя, когда за нами закрылась дверь. – «Да, здесь имеются деревянный нары и пол покрыт практически паркетом, но Я, если даже стану призраком, не смогу пролезть через это маленькое окошко. Кто меня за язык тянул? Шутник… Блин!»

Софа села на шконку и прикрыв глаза ладошками, заплакала.

Я подсел к ней и попытался успокоить. – Да не расстраивайтесь вы так бабушка Софа. Выберемся как-нибудь из лап этих проклятых священников.

– Ох, – вздохнула она, – Я не за себя переживаю, милый мой Андре. Я-то уже пожила, а вот тебя такого молодого… – Софа опять заплакала, и сквозь слёзы продолжала говорить: – Я-то поняла, что ты сказал. Про отца и мать. Ты не дворянин, а бастард. Это стражники испугались, а священников-инквизиторов ты вряд ли этим напугаешь. Запытают они тебя досмерти.

– Это вряд ли. Не знаю пока как, но я им такого счастья не предоставлю. Лучше я вам топор дам, а вы меня им убьёте…

– Да что ты такое говоришь? – перебила меня Софа, – Чтобы я тебя убила…

– Да вы дослушайте сначала, – прервал я причитания бабуси. – Я не просто мальчик, я как пришлые бессмертные. Если меня убить, то я не умру, а стану призраком и через два часа воскресну. Проверенно! – остановил я жестом собирающуюся что-то возразить старушку, – и не один раз. Так что вы смело, можете меня убить. Я всё равно живым опять стану.

– Не знаю даже… Что и сказать… – Покачала головой Софа. – Если ты говоришь правду, то это конечно хорошо. Мне тут одна девчушка с синими волосами говорила, что после казни почти все грехи игрока «Енпеесы» забывают. Это она так жителей нашей деревни этим словом «Енпеесы» называла. Сказала, что её брат тут что-то натворил и его к казни приговорили, а как голову отрубили, и он потом воскрес, так все «Енпеесы» с ним опять разговаривать начали, вроде как его в первый раз видят.

«О! А я уже думать начал, как мне кузнецу квест после очистки шахты сдавать, если меня тут все кому не лень ловить начнут, как только я в деревню заявлюсь. Единственная проблема… Как бы кузнец тоже не забыл, что мне квест давал. Зависнет ещё задание в статистике. Бывали такие баги в других играх. Выполнишь поручение, а НПС награду не даёт или наоборот принимает отчёт о выполнении и говорит, что задание выполнено, а оно в активных остаётся и светится».

Тут неожиданно от двери раздался скрежет открываемого замка. Дверь в камеру открылась и на пороге возник стражник-писарь.

– Я вам воды принёс. Вдруг попить захотите. Хорошей, колодезной, а не из дождевой бочки, как всем остальным дают. Как же это вы бабушка Софа в такую неприятность влипли? Вы же единственная травница и мою маму вылечили, когда лекарь сказал, что надо большие деньги собирать и к магам её вести, а он бессилен чем-то помочь…

– Ох! – Взмахнула руками Софа. – Так это ты – Питей? А я смотрю лицо знакомое. Твои-то по-прежнему в Нииле живут?

– Да. В соседней деревне у озера. Мама после того случая и не болела больше. По вашему совету травки собирает, и отвар из них пьёт. А с вами вон оно как произошло… Я слышал священник вас обвинил? Так он теперь не отвяжется. В том месяце девушку молодую сгубили… Между нами стражами слух ходил, что она не ведьма, а просто с инквизитором отказалась… Ну это… А он её потом пытал и как ведьму на костёр. Сейчас-то они, почему ушли… Парень её вернулся в деревню и как узнал, бучу поднял. Грозился того инквизитора убить, а его стража повязала и этих вызвали. Вот инквизиторы с палачом и выехали. Боюсь я… А ну как мою любимую Марысю приметят… Она первая краса. Думал бежать с ней в другое королевство, но денег хотя бы на маленькое хозяйство не накопил пока. А как там устраиваться? Где жить?

– Ох! Милый мой Питей, коли она так красива, и ты её любишь – Беги. Заметят инквизиторы – погубят девку. И тебя с ней. Лучше на новом месте стражником наймешься, да и она коли руки есть – найдёт работу. Много ли ты тут заработаешь? Небось, платят столько, что на еду и одежду только и хватает. Ну, разве что ещё на редкие подарки любой.