Тоха

17

После нашего разговора с Быковым, каждый новый день превратился для меня в пытку. Я просыпался с мыслями о том, что где-то неподалеку вчера засыпала любимая мною девушка с разбитым другим парнем сердцем. И засыпал я с такими же мыслями.

О том, что все случилось, я узнал из социальной сети:

                    «…Дверь полуоткрыта,

                        Веют липы сладко…

                        На столе забыты

                        Хлыстик и перчатка.

                        Круг от лампы желтый…

                        Шорохам внимаю.

                        Отчего ушел ты?

                        Я не понимаю…

                        Радостно и ясно

                        Завтра будет утро.

                        Эта жизнь прекрасна,

                        Сердце, будь же мудро.

                        Ты совсем устало,

                        Бьешься тише, глуше…

                        Знаешь, я читала,

                         Что бессмертны души…

                                                                    Анна Ахматова».

Это была единственная запись на странице Златовласки. Статус отсутствовал, как и семейное положение, как и все жизнерадостные картинки, приколы и цитаты. Не было ничего, только строки, которые я и сам знал почти наизусть.

- Привет, ты что, порвал с Никой?

- Да, - в трубке послышался сонный голос. - А чего это ты собственно ни свет ни зо…

- Просто. - Я не дал Быкову закончить, я не мог подобную новость обсуждать по телефону, мне нужно было узнать все в подробностях и видеть лицо Быкова при этом. Для меня было важно, что сказал или сделал он, что сказала или сделала она; как вообще они разошлись. -  Рус, ты не против если я сейчас к тебе заявлюсь. Сегодня воскресенье дома реально скучно, а так в игру какую порубимся, а заодно ты мне все в подробностях распишешь, как ты любишь. Ок?

Не дожидаясь его ответа, я одной рукой натаскивал на себя джинсы, а другой искал в куче тряпья подходящий свитер.

- Ок. - Лениво прозвучало в ответ.

Я вылетел в коридор и моментально натолкнулся на сонную маму.

- Не поняла, куда это ты, Антошенька, собрался в воскресное утро? По твоим же меркам еще «ни свет, ни зоря». Что-то случилось?

- Нет ма, все в порядке. Руслан позвонил у него что-то с компом, а сам он разобраться не может.

- А это что, так важно? - Мама механично затягивала на халате пояс и недоверчиво посматривала в мою сторону.

- А как ты думаешь, если я в выходной выполз из своей комнаты раньше обеда? - это был железный аргумент, в выходные меня в девять утра увидеть за территорией комнаты можно было разве только в туалете.

- Да уж, как к бабушке на выходных съездит, так тебе некогда, отдохнуть нужно. А как к другу за компьютер, это с радостью.

- Мааа.

- А что «ма», что «ма»? Я что, не права? - мама огорченно вздохнула. - Ладно, папа проснется, мы с ним вдвоем съездим. А ты не сиди у Русланчика целый день, не надоедай людям. И обедать чтоб домой пришел, а то будешь по чужим людям…

- Маа! - я реально вскрикнул, другого варианта заставить маму замолчать не существовало.

- Ладно, ладно сыночка, иди. - Мама тут же схватила меня за уши и притянула мой лоб к своим губам. - Веди себя хорошо и не задерживайся.

- Договорились.

По дороге к Быкову, хоть она не заняла у меня больше десяти минут, я все время думал о произошедшем. Как и чем Руслан объяснил Нике что у них все кончено? Позаботился ли он о ее душевном состоянии? Что я говорю: Быков и забота, два понятия не совместимых друг с другом, что меня и пугало безумно.

Стих Ахматовой выложенный Вероникой был пронизан печалью и болью. Я мог только догадываться, что должна чувствовать сейчас Златовласка. Я пацан, испугался боли разбитого сердца на столько, что даже не попытался стать для Вероники тем самым - ЕДИНСТВЕННЫМ. Как же девчонке, с ее хрупкой душей, должно быть больно сейчас. Получается - я избежал собственной боли, подставив под удар чужое сердце. Я ведь знал, что рано или поздно все произойдет именно так. Кто я после этого?

- Привет.

- Хай.

Руслан открыл мне дверь в одних труселях и походу те десять минут что я к нему шел, он спал.

- Тоха, ну ты гонишь. Чего тебе не спится в такую рань? - Сонно потирая глаза ныл Руслан.

- Я ж говорил дома скукотень.

- Какая на хрен может быть «скукотень», когда спишь? Вот мне, например, очень даже весело. - Включив для загрузки комп, Быков рухнул на кровать и забрался почти с головой под одеяло.

- Ага, я бы тоже с удовольствием бы дрых, но моей мамочке захотелось, как обычно, поэкспериментировать с едой. Не знаю, что она там готовит, но похоже на жаренную селедку или что похуже. Дышать даже в моей комнате за закрытой дверью нечем. Вот и пришлось спасаться бегством. - Умнее отмаза чем обвинить во всем маму я придумать не смог.

- Понятно. Сочувствую чувак. А моих родаков по выходным раньше обеда в квартире и не встретишь, кайф.

Я сидел на компьютерном кресле, которое Руслан попросил меня покинуть, как только его ноут окончательно загрузился. Быков без особого энтузиазма вынырнул из под одеяла и все-таки соизволил натащить на себя треники и толстовку.

- Говоришь, в игруху порубиться хочешь. - Руслан внимательно рассматривал ярлыки на рабочем столе. - Может гоночки? Или танки?

- Может, - меня этот выбор мало волновал, я судорожно пытался сообразить, как заговорить о Нике, - ты внимательно посмотри, что у тебя там еще есть и что-то выберем. Кстати, что у вас там с Любимовой произошло?

Кружить вокруг да около не было ни малейшего желания, я безумно волновался за Златовласку. Быков, не отрываясь от монитора, вяло начал блеять.

- Да ничего, собственно страшного. Все к этому и шло. Ника в последнее время доставала меня своим вечным «ты меня не любишь». Она по сто раз наяривала, раздражая этим, выпытывая где я и с кем. Молчу уже о том, как умело она выносит мозг своей поэзией. Да меня уже тошнит от ее «люблю». От постоянного сравнения как умели любить раньше, и как обесценилось это чувство сейчас. Я ей как-то говорил, что не Пушкин я и не Блок, а Быков, и так как они излагать свои чувства на бумаге не умею... Короче. Один сплошной бред. Я понял, что с этой Ахматовой, у меня вряд ли выгорит секс, уж очень серьезно она к нему относится. В последнее время, хоть я вам с Борей и не рассказывал, но я даже избегал свиданий с ней. Мы не ссорились, но и общаться нормально уже не выходит. А пару дней назад она заявила что видела меня с Диной, мол, я такой счастливый был и просто сиял. Чего она давно не замечала, когда я бывал с ней. Она начала загоняться требуя ответа на вопрос люблю ли я до сих пор Дину, а я на сотый раз не выдержал и ляпнул что я никогда и не переставал ее любить. Все. Разговор вмиг прервался. Она тупо развернулась и пошла прочь. Я не стал ее догонять. Вот скажи, зачем все усложнять?

- Выходит вы с ней еще в пятницу расстались?

- Нет. То что я тебе рассказал, произошло в четверг вечером.

Боря безразлично стучал по клавишам, и каждый его удар отдавался в моем мозгу маленьким разрядом тока. Бедная моя Златовласка.

- А почему ты нам с Бобровым ничего не рассказал? Ты даже виду не подал.

- А что рассказывать? Я не бросал Нику, она сама ушла, тем самым развязав мне руки. У Динки скоро днюха и когда я буду с ней мириться, не забуду упомянуть, что я не такая уж и сволочь, какой она меня считает. В этот раз меня кинули и это я жертва осознавшая что лучшей девушки чем она у меня в жизни не будет.

Я смотрел на довольного собственными планами Быкова и отказывался верить в то, что мой лучший друг такой урод. Скажи мне кто твой друг и я скажу тебе кто ты - это уже не о нас.

«Я люблю тебя, а если тебе на это плевать, и я тебе не нужна… Что ж, мне тоже… мне Я тоже не нужна.  Помни, хотя бы, что я любила по-настоящему…»