Павленков

Павленков же был занят тем, как продвигать свою азбуку в широкие учительские массы. Уже говорилось о том, что экземпляры «Наглядной азбуки» были разосланы в земские школы. Но наряду с этим Флорентий Федорович выдвигает новую идею. Поскольку в деревнях учителей не хватает, то с помощью «Наглядной азбуки» можно организовать обучение грамоте в нескольких населенных пунктах. На первых порах учитель налаживал бы процесс обучения, а продолжали бы его уже сами обучающиеся при поддержке со стороны грамотных крестьян. Чтобы убедиться в том, что идея таких своеобразных «подвижных» школ — не утопия, важно было провести проверку его в реальной обстановке.

С помощью энтузиастов-земцев Флорентию Федоровичу удается провести эксперимент в одном из уездов Вятской губернии. Результаты превзошли ожидания. Не только крестьянские дети, но и взрослые крестьяне быстро постигали грамоту, благодаря предложенному Павленковым способу самообучения.

Опыт проводился одним сосланным в Вятскую губернию учителем. Вот как описывает его, несомненно, со слов самого Флорентия Федоровича, В. Д. Черкасов. «Учитель организовал школу из десяти учениц разного возраста. Среди них находилась семилетняя девочка и ее сорокадвухлетняя бабушка. Занятия проходили в течение двух недель. Учитель довел своих учениц до буквы “Р”, а затем предоставил им возможность самостоятельно заканчивать изучение азбуки. Все усердно занимались без учителя три недели и не только усвоили все оставшиеся буквы, но начали даже читать статьи из приложенной к азбуке хрестоматии».

Опираясь на эти результаты, представители вятского земства готовились вместе с Павленковым на ближайшем земском собрании предложить устроить уже в нескольких уездах губернии школы с переезжающими наставниками. Правда, к сожалению, развития это движение не получило.

Позднее сосланный в Яранск Павленков войдет в контакт с местными земцами, представителями той части учительства, которые симпатизировали его начинаниям, новаторским поискам в деле народного просвещения, прежде всего по организации школ с переездными учителями. Для Яранского уезда, где ощущалась острая нехватка учительских кадров, такой метод представлялся, несомненно, наиболее подходящим. Но возникало и немало вопросов. Действительно ли опыт подтверждает возможность столь быстрого обучения грамоте? С чего целесообразнее всего начинать занятия? Чтобы удовлетворить этот интерес, дать методические советы практическим работникам, Павленков готовит специальную брошюру, которая выпускается в 1877 году в вятской типографии Куклина сторонниками наглядно-звукового метода обучения грамоте под названием — «Подвижные школы перед судом Яранского земства». Авторы решительно не соглашаются с запретными мерами властей против «Наглядной азбуки». Они ратуют за то, чтобы азбука эта работала, помогая просвещению народа.

Как только губернатору стало известно, что брошюра печатается в типографии, он распоряжается ее задержать, а сам немедленно запрашивает Санкт-Петербург: как быть? Дело в том, что брошюра была, как и положено, представлена в Московский цензурный комитет, и цензор Голицын, не найдя в ней ничего противоправного, разрешил ее к изданию. Ситуация складывалась весьма щекотливая. В соответствии с действующим цензурным уставом губернатор имел право конфисковать и уничтожить тираж брошюры. Но при этом конфискующий должен был возмещать издателю все его материальные издержки из собственных средств. Губернатор на это не пошел. Брошюра была выпушена, правда, местные власти все сделали, чтобы не допустить ее в библиотеки губернии.

Несколько гласных вятского земства активно поддерживали павленковскую идею об организации в губернии сети начальных школ с переездными наставниками. Флорентий Федорович принимается за дело. Он обращается к уездным предводителям дворянства с просьбой изыскать возможность, в порядке опыта, открыть у себя по одному или по два школьных участка, работающих по новому методу. Усилия Павленкова дают свои результаты. В декабре 1873 года губернское земское собрание просило разрешения у Министерства народного просвещения на открытие передвижных школ и проведение занятий в них по «Наглядной азбуке» священника Н. Н. Блинова. Вятское земство еще до решения министерства рекомендовало управам закупить пятьсот экземпляров «Наглядной азбуки» и сто методических пояснений к ним.

Но тут губернатор Чарыков, а скорее всего, его окружение, обнаруживает в книге священника Блинова крамолу. Тотчас же и светские и духовные правители Вятской губернии набрасываются на «Наглядную азбуку». «Подобная азбука вреднее сочинений Лассаля». «Она может только развратить юношество, так как некоторые картины в ней могут привить взгляды Дарвина о происхождении человека». Так высказывался в донесении вятский губернатор Чарыков попечителю Казанского учебного округа. По его мнению, азбуку следовало конфисковать, изъять из употребления, а виновных, в том числе и цензора, наказать. Духовные власти губернии не расходились во мнении с Чарыковым: они тут же изымают «Наглядную азбуку» из своих школ и библиотек. И принимаются за ее автора.

А поскольку создателем азбуки значился их местный священник Н. Н. Блинов, то вся сила удара была направлена именно против него. Несколько сельских батюшек пустили в ход испытанное средство расправы над неугодным им коллегой — донос.

Смотритель Нолинского духовного училища адресовал отцу Николаю несколько нелицеприятных вопросов. Отвечал тог на них без подобающего его сану смирения. Из сохранившихся воспоминаний Н. Н. Блинова видно, что одолевали его сомнения в то время. «Момент был решительный для меня. Я мог решительно заявить, что не я автор “Азбуки”. И вообще — не ответственен в допущенных промахах в некоторых рисунках и фразах…» — говорится в воспоминаниях. Однако понятие чести, верности данному ранее слову взяло верх. И отец Николай не стал подводить Флорентия Федоровича, осознавая, какое тяжелое наказание тот мог бы понести за нарушение запрета на издательскую деятельность.

Блинова решают перевести в приход одного из самых отдаленных сел губернии. А так как он не согласился с подобным назначением, то его, не задумываясь, отрешают от службы. Н. Н. Блинов и его семья попадают в тяжелейшее положение. Флорентий Федорович принимает все усилия, чтобы помочь товарищу, оказавшему ему столь много добрых услуг во время вятской ссылки. Он организует переезд Николая Николаевича в Петербург, устраивает его на работу в собственном издательстве. Правда, как свидетельствовала М. Е. Селенкина в своих воспоминаниях, она неоднократно упрекала Павленкова за то, что тот выплачивал Блинову слишком незначительную сумму и оттого семье последнего пришлось испытывать материальные затруднения. «Мне до последней степени грустно было сознание необеспеченности некоторых его сотрудников, в том числе и Николая Блинова, который именно за сотрудничество с Павленковым потерял место и вынужден был по делам Флорентия Федоровича жить в Петербурге с большой семьей, получая очень незначительное вознаграждение, — писала Мария Егоровна. — А он находил, что единичная нужда не так важна, чтобы на нее стоило обращать особенное внимание и тратиться, когда в виду есть цель более широкая и более плодотворная. Эго был вечный наш спор о любви к “ближнему” и любви к “дальнему”, в котором мы никогда не могли прийти к соглашению и который между нами не раз кончался резкими замечаниями чисто личного характера, чем особенно часто грешила я».

Об объективности или необъективности данного свидетельства можно и поспорить. Характер Флорентия Федоровича был таким, что он вряд ли смог бы бросить близкого ему по духу человека на произвол судьбы. Известно из павленковских писем, что он направлял Н. Н. Блинова в командировки по делам своего издательства. В 1878 году в Санкт-Петербурге еще одним изданием выходит блиновская «Пчелка. Иллюстрированная хрестоматия. Стихотворения, пословицы, загадки». Сам Николай Николаевич вспоминал, что Павленков оказывал ему материальную поддержку, когда он отправлялся на лечение. Во время возвращения священника из столицы в родную губернию также содействовал ему Флорентий Федорович. «Средства для обеспечения всех детей одеждой и расходов на дорогу, а также на содержание жены, остающейся в Петрограде, найдены, — писал Н. Н. Блинов. — Ф. Ф. Павленков взял у меня второе издание “Пчелки”, уплатив, кажется, 200 р.*.