Павленков

Решил Флорентий Федорович повнимательнее почитать труды ученого-педагога. Недавно вышедшая книга К. Д. Ушинского «Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии» была издана в типографии Ф. С. Сущинского. Книга получилась очень красивая: с фиолетовым отливом переплет, по нему — замысловатая вязь вьющейся виноградной лозы, листьев и гроздей винограда. Черный корешок, на котором золотом написаны фамилия автора и название книги.

Открыл наугад страницу и прочитал: «В Спарте показывали детям пьяного илиота, чтобы укоренить в них навсегда отвращение к пьянству; то есть: представление пьяного илиота комбинировали с чувством отвращения, и эта комбинация представления с чувством оставляла глубокий след в душе детей». И дальше: «Если то, что заучивается детьми, не пробуждает в них никакого чувства, желания, стремления, то тогда заученное не может иметь никакого непосредственного влияния на их нравственность; но если чтение или учение, как говорится, затрагивают сердце, то и в памяти останутся следы комбинаций, представлений с чувствами, желаниями и стремлениями, пробужденными чтением или учением, и такой сложный образ, след, возбуждаясь к сознанию, пробудит в нем не только представление, но и желание, стремление, чувство». Как же все это верно и убедительно сказано!

Посмотрев книжки К. Д. Ушинского — «Родное слово для детей младшего возраста. Год первый», «Азбука и первая после азбуки книга для чтения с прописями, образцами для первоначальной рисовки и картинками в тексте», Павленков обнаружил в них и другие поучительные выводы. Именно в наглядности «лучшее и, может быть, единственное средство» для того, чтобы «достигнуть самостоятельности в упражнениях дара слова», а также, что «наглядность есть необходимое условие самостоятельного понимания ребенком той или другой мысли».

Задумался Флорентий Федорович. Маленький человек сталкивается с чем-то для него необычным, пугающим своей таинственностью. Как снять, преодолеть быстрее эту боязнь, сломать барьер отчуждения? А что, если всю азбуку выстроить из картинок, где будут изображены близкие ребенку вещи, предметы, люди? От них может подтянуться мысль и к более отвлеченным категориям, какими являются буква и цифра. Пусть связующей ниточкой двух картинок будет та или другая буква, тогда ее можно будет проще запомнить.

Азбука, из картинок состоящая. Наглядная азбука. Собственно, об этом говорит и Ушинский.

Убедившись в преимуществе наглядно-звукового способа постижения азбуки перед буквослагательным, Флорентий Федорович принимается за работу. Это должен быть своего рода самоучитель грамоте. Кажется, что за дело? Всего тридцать с лишним букв в русском алфавите. Но попробуй поищи для каждой из них по несколько слов, понятных, близких восприятию самого простого человека, увяжи их внутренней логикой, хотя бы небольшой интригой, чтобы хотелось включиться в игру, уловить звучащую повторяющуюся букву, почувствовать ее как бы на слух и на вид, связав представление о ней с конкретными зрительными образами — предметами домашнего обихода, чиновными людьми, с которыми приходится сталкиваться человеку в повседневности.

При таком подходе постижение азбуки возможно и самостоятельно, без учителя. Формулируя затем в специальном руководстве эти принципы, он писал: «Процесс самообучения по нашей азбуке основан на том простом законе, в силу которого, зная сумму двух чисел и одно из слагаемых, мы легко отыскиваем другое. Роль такой суммы в нашем способе играет рисунок знакомого ученику предмета вместе с полным названием последнего, а роль данного слагаемого — та часть этого названия, которая выражается уже пройденными им звуками».

Достаточно с учителем усвоить гласные буквы и около четырех согласных, как уже затем обучающийся в состоянии без чьей-либо помощи продолжать по предлагаемым рисункам постигать весь последующий остаток букв алфавита. Впервые за все время пребывания в ссылке Павленков ощутил, что в его руки попало настоящее дело.

Н. Н. Блинов в своих воспоминаниях утверждает, что Флорентий Федорович присылал ему рукопись «Наглядной азбуки» для просмотра. В ней «место для рисунков отмечалось клетками». По приезде священника в Вятку они сообща обсуждали все, что касалось окончательной редакции «Наглядной азбуки». Как человек, истосковавшийся по работе, Павленков рьяно бросился осуществлять задуманное. Ему хотелось продумать все до деталей. Так, хорошо бы в качестве эпиграфа вынести мысль какого-нибудь авторитетного человека. Причем на первом плане должно быть самое главное. Пожалуй, постулат ученика знаменитого Песталоцци — немецкого педагога Фридриха Фребеля подойдет: «Сколь возможно раннее приучение детей к размышлению я считаю за самое первое и самое важное в детском воспитании». Вот именно — приучение к размышлению, самостоятельному обдумыванию — в этом вся суть! А называться книга будет «Наглядная азбука для обучения и самообучения».

Теперь необходимо было сделать рисунки. Одних описаний картинок для гравера Флорентию Федоровичу пришлось сделать не менее шестисот. Рисунки получились на славу. Они устраивали Павленкова и по содержанию и по художественному исполнению.

Правда, авторство свое Флорентий Федорович указывать на книге не мог. Поэтому создателем азбуки выступил Н. Н. Блинов. На титульном листе книги написано: «Посвящается памяти К. Д. Ушинского». Цензура не усмотрела в этом издании никакой крамолы и разрешила его. В 1873 году книга увидела свет в Петербурге, как издание В. Д. Черкасова.

Пока Павленков работал над подготовкой рукописи «Наглядной азбуки», Николай Николаевич Блинов создал два приложения к ней — книги для чтения в классе и дома: «Ученье — свет» и «Пчелка». В первой рассказ велся от лица сельского мальчика обо всем, что окружало его в жизни, что волновало, чем он был озабочен. Во второй были представлены стихи Никитина и Кольцова, Пушкина и Некрасова, Жуковского и Крылова, а также пословицы и загадки. Обе книжки, иллюстрированные вятским художником Василием Порфирьевым, как нельзя кстати оказались лучшим приложением к «Наглядной азбуке».

Павленков организовал их тиражирование в Московской типографии А. И. Мамонтова. Там же была выпушена еще одна его брошюра «Замечание для учителей о классных занятиях применительно к книге “Ученье — свет”». Более того, все три книги Н. Н. Блинов представил в Москве на Политехнической выставке, куда его вятское земство послало на курсы для учителей народных школ. Способ самообучения с помощью «Наглядной азбуки» был представлен на этих курсах. А издатель журнала «Семья и школа» Ю. И. Си-машко, ознакомленный Блиновым с «Наглядной азбукой»5, решил опубликовать ее в качестве приложения к январскому и февральскому номерам 1873 года.

Сразу после выхода петербургского издания азбуки по распоряжению Ф. Ф. Павленкова две тысячи экземпляров были бесплатно отправлены учителям народных школ по адресам, привезенным Блиновым из Москвы. Книги сопровождались просьбами проверить данный метод обучения на практике, высылать отзывы об учебнике, его достоинствах и обнаруженных недостатках.

Прогрессивно настроенные педагоги встретили «Наглядную азбуку» весьма сочувственно. Опубликованы сведения о том, как настойчиво утверждал на практике павленковский метод самообучения в украинском селе Даниловка будущий русский философ Владимир Дмитриевич Лесевич. Он с женой в открытой ими народной школе обучал грамоте, пользуясь «Наглядной азбукой», содействовал переводу учебника на украинский, польский и чешский языки.

Крупный русский педагог Н. Ф. Бунаков в своих лекциях называл павленковский труд «оригинальным, талантливым и полезным». В отзыве видного русского педагога Д. Д. Семенова хотя и отмечались некоторые недостатки «Наглядной азбуки», но подчеркивались и несомненные заслуги Павленкова в развитии и популяризации принципа наглядности в обучении русской грамоте. Видная деятельница народного образования того времени X. Д. Алчевская с восторгом рассказывала Л. Н. Толстому о том, как быстро и легко учащиеся выучивались читать и писать с помощью «Азбуки» Павленкова. Видный деятель отечественного народного просвещения того времени барон Н. А. Корф познакомил с павленков-ской «Наглядной азбукой» международную педагогическую общественность. И в 1873 году в Вене на педагогическом конгрессе в рамках Всемирной выставки он сделал специальное сообщение по этому вопросу и выявил, что метод обучения, предложенный Ф. Ф. Павленковым, использующий принцип наглядности, рассчитанный на то, чтобы постижение грамоты сделать доступным, массовым, приятным для обучающихся, к тому времени не имел аналогов в педагогической практике ни в Западной Европе, ни в Америке. Азбука Ф. Ф. Павленкова была удостоена почетного отзыва на Венской всемирной выставке: «Русская “Наглядная азбука” лучше всех до сих пор напечатанных и известных конференции руководств возбуждает самостоятельность учащихся, чем и может оказать неоценимые услуги школе». Участники конгресса были единодушны: наглядно-звуковой метод обучения грамоте заслуживает того, чтобы его внедрили и в других странах.

5

В своих воспоминаниях Н. Н. Блинов так рассказывает об этом: «Согласно уговору с Павленковым, я прежде всего вошел в соглашение с Ю. И. Симашко. Он охотно согласился принять бесплатно прекрасное приложение — “Наглядную азбуку”, иллюстрированную 400 рисунками, и “Объяснение к ‘Наглядной азбуке’”».