Поцелуй Скорпиона

Кряхтя, он открутил кран и сунул голову под струю холодной воды. Кисель в голове постепенно сменился гуляющим от виска к виску ветром. Егор посмотрел на себя в зеркало. Глаза впали, вокруг них фиолетовые круги, скулы выпятились и заросли густой, рыжеватой щетиной. Собственное лицо показалось ему устрашающим. Он тяжело вздохнул и натянул на плечи розовый халат, явно женский. «Да… Если в ванной висит женский халат, значит, где-то существует женщина, которой этот халат принадлежит… — задумчиво предположил он. — Может, у меня есть жена?»

Через полчаса он вышел из ванной слегка посвежевшим, побритым, но его все еще шатало из стороны в сторону. На кухне он достал банку с растворимым кофе (о том, чтобы возиться с туркой на плите, и речи быть не могло). Электрический чайник вскипел через минуту, он насыпал кофе в чашку, не утруждая себя манипуляциями с ложкой, налил воды, вытащил из пачки сигарету, закурил и сел на стул. Аромат кофе коснулся его ноздрей, и тут Егор все вспомнил. Он вскочил, заметался по кухне, цепляясь за мебель и стены, потом остановился, взял со стола мобильник, набрал номер. На другом конце провода мгновенно ответили.

— Варя, — заорал Каменев не своим голосом, — какой сегодня день?! Ну?! Я? Погоди… Скажи Семину, что я сильно заболел… сердце, нет… лучше печень, в общем, придумай что-нибудь. Завтра буду. — Он отключил трубку, подержал ее в руке, раздумывая, потом швырнул в сторону и пробормотал: — Три дня… Я валялся трое суток…

Он налил в стакан воды из-под крана и залпом выпил. Теперь мысли о кофе приводили его в ужас. С кофе ведь все и началось. Он предложил выпить по чашечке той девице, и на этом интригующем моменте его воспоминания обрывались. Что она ему подсыпала, наверное, останется тайной. Может, какой-нибудь яд? И он чудом выжил. Только зачем ей травить первого встречного? Егор снова тяжело опустился на стул и задумался. Нужно было восстановить подробности того вечера. Так, он поссорился с женой, с Мариной… То есть он женат. Хоть это хорошо. Вернее, как посмотреть на этот вопрос.

Тут Егор поморщился.

— Так дело не пойдет! — сказал он себе. — Нужно вспомнить все по порядку. Первое, каким образом я стал мужем Марины и зятем собственного шефа?

Задавшись столь весомым жизненным вопросом, Каменев погрузился в долгие размышления. Дело было полгода назад на какой-то гулянке, где они столкнулись с Мариной совершенно случайно. Вернее, знали они друг друга еще со школы, но после выпускного вечера пути их разошлись. Егор успел закончить военное училище и уволиться на гражданку, а Марина только что вернулась из очередного тура по Европе. Узнав друг друга, они предались воспоминаниям о школе, которые под влиянием алкоголя и располагающей обстановки всеобщего веселья закончились почему-то в постели Марининых родителей, где утром их и обнаружили те же родители, вернувшиеся с дачи. Надо сказать, что отец Марины, господин Семин, слыл человеком крутого нрава. Он не был ханжой, но стерпеть столь непочтительное отношение к собственному ложу не смог, тем более что спальня обошлась ему в целое состояние. А в этом случае созерцание чужих ситцевых порток на светильнике, за который он отвалил бешеную кучу долларов, и использованных презервативов на любимом дубовом паркете было весьма неприятно. Каменеву еще повезло: он отделался парой тумаков и суровой угрозой Семина, пообещавшего ему бесславный конец в канализационном отстойнике. Убравшись домой, Егор было успокоился. Все пошло своим чередом, он снова работал в НИИ связи без всякой надежды на заработную плату. Снова принялся за слабые попытки обратить на себя внимание красавицы Киры Балашиной, проживающей в соседнем подъезде. Как и прежде, ходил в бассейн и даже съездил с родителями за город. Но через две недели раздался телефонный звонок, и Марина сообщила, что беременна. Они встретились, дабы обсудить свои невеселые дела.

— Собственно говоря, я не могу сказать точно, кто отец ребенка, — заявила она, потягивая коктейль из тонкой соломинки, — однако отец уверен, что это ты. И не спрашивай почему.

— Я вообще не уверен, что в ту ночь был способен на подобный подвиг, — робко предположил Егор.

— По-моему, ты хронически ни на что не способен, — презрительно фыркнула Марина, — по крайней мере в ту ночь у тебя даже не лежал, а валялся. Но дело не в тебе и даже не во мне. Если бы не сволочь гинеколог — друг семьи, папа бы ничего не узнал. Я сделала бы аборт, и все бы закончилось. Но папа узнал, и, если я лишу его горячо ожидаемого внука, он сотрет меня в порошок. И денег больше не даст. А ты ему почему-то приглянулся. Считает, что в мужья и нужен мне такой, как ты. Так что он настаивает на нашей свадьбе.

Егор растерялся:

— Мы же абсолютно не знаем друг друга!

— Достаточно того, что в третьем классе нам довелось сидеть за одной партой, — безапелляционно заявила она, — ты неисправимый отличник, тихоня и полный идиот. Как муж ты мне вполне подходишь на ближайшие пару лет. Соглашайся. Все будут довольны.

— Я не хочу жениться на пару лет! — возмутился Каменев, припомнив русые косы Киры Балашиной.

— Ну и дурак! — не вытерпела Марина. — Во-первых, у тебя нет выхода. Папаша богатый и влиятельный человек, даже если не принимать во внимание его былые боксерские заслуги. Если он захочет смешать тебя с грязью, так и сделает. Можешь не сомневаться! Во-вторых, что ты теряешь? Я же не стану виснуть у тебя на шее! И в-третьих, кто ты сейчас?! Инженер в НИИ без перспектив и даже без зарплаты. И кем ты можешь стать, подумай! Зятем самого Семина — директора крупного рекламного агентства! Да на твоем месте мечтали бы оказаться сотни мужиков! За такую удачу нужно благодарить небеса. Это я влипла по-крупному, а ты вытащил счастливый лотерейный билет!

Свадьба состоялась через неделю. Каменев долгое время не мог привыкнуть к новой жизни. Сначала молодоженов переселили в шикарно отделанную и соответственно обставленную трехкомнатную квартиру на Зубовском бульваре, потом его заставили уволиться из родного НИИ и поступить на работу в рекламное агентство тестя. Перспектива будущего отцовства пугала его до дрожи в пятках. Он смотрел на детей с опаской, прикидывая, что станет делать, когда в доме появится малыш. Он так часто размышлял на эту тему, что вскоре опасения превратились в мечты. Он уже представлял себя отцом. То он видел себя гордо везущим детскую коляску, то репетировал родительские фразы типа: «Немедленно садись за уроки!» или «Убери в комнате!». Егор принялся читать литературу, посвященную воспитанию детей, и мог часами толкаться в детском магазине, рассматривая игрушки, кроватки, ползунки и ходунки, прикидывая, что понравится его малышу. В конце концов, он вдруг осознал, что ждет Марининого ребенка, как своего собственного, что уже любит его и ужасно хочет, чтобы малыш родился поскорее.

Однако этому не дано было произойти. Через месяц после свадьбы Марина вернулась домой необыкновенно веселая и, открыв холодильник в поисках чего-нибудь вкусненького, проговорила как бы между делом:

— Можешь плясать, наша самая главная проблема решена.

— В каком смысле? — не понял Каменев.

— Во всех смыслах. — Она засунула в рот большой кусок пирожного и пояснила, жуя: — У меня случился выкидыш.

— Не может быть! — Егор почувствовал, как что-то тяжелое оторвалось у него от сердца и ухнуло под желудок.

— Конечно, не может, — спокойно согласилась она, — если бы не умные руки врачей…

— Господи, зачем ты это сделала?! — простонал он и, опустившись на стул, обхватил голову руками.

— Неужели ты надеялся, что я стану рожать?! — усмехнулась Марина. — Я самостоятельная женщина, богатая и молодая. На кой черт мне ребенок?!

— Но твой отец, — Каменев знал, что цепляется за соломинку, — что ты скажешь ему?

— Ему мы скажем, что понесли тяжелую утрату, — заявила жена, — нам сейчас дитя ни к чему. Поживем немного и разойдемся. Я еще не нагулялась. Да и тебе рано создавать семью.

— Да черт возьми! — Каменев неожиданно разъярился, вскочил и ахнул кулаком по столу. — Я уже создал семью! Меня-то ты могла спросить!