Страница 48 из 60
Лесная дорога сузилась. Они как раз проезжали крутой поворот, и водитель сбавил скорость. Раздумья Куделиса были внезапно прерваны. Силой инерции его швырнуло вперед, и он ударился головой о ветровое стекло. Очнувшись, осмотрелся…
От резкого торможения машину занесло и отбросило к обочине. Метрах в пятидесяти дорогу преграждало поваленное дерево. Вокруг него суетились люди. Один из них подавал сигналы фонариком, другие бежали к машине.
Куделис обернулся. В темноте он скорее почувствовал, чем заметил, что майора нет. «Удрал!» — подумал он.
Все это продолжалось какие-то доли секунды. Водитель выругался:
— Влипли, черт побери… — и, погасив фары, дал задний ход.
Из-за поваленного дерева раздались два выстрела, потом полоснула автоматная очередь. Машину опять резко занесло, она накренилась и угодила задними колесами в ров. Мотор заглох.
— Засели, — констатировал водитель и включил фары. Буквально в десяти шагах от них маячили фигуры бегущих людей.
— Стой! Стой! Стрелять будем! — кричали они.
— Мы и так стоим! — крикнул в ответ водитель и толкнул Куделиса в бок. — Вылезай-ка, братец… Ну и влипли же мы… Если бы не занесло, могли смыться.
Пока Куделис сообразил, что и как, его уже выволокли из машины. Ему было приказано поднять руки, кто-то больно ткнул автоматом под ребра. Другой ударил по лицу и сказал с угрозой:
— Смыться хотел!..
Он бы упал, если бы не подхватили чьи-то крепкие, грубые руки. Курсант тряхнул головой, вытер тыльной стороной ладони лицо и почувствовал кровь.
«За что?» — в отчаянии подумал он.
Свет фар освещал участок шоссе, по которому бежали вооруженные люди. Куделис дрожал и не мог вымолвить ни слова. Зубы стучали, колени подгибались.
Из темноты вынырнул человек в польском офицерском мундире с пистолетом в руке. Куделиса подтолкнули к нему. Рядом оказался водитель. Он вытирал рукой окровавленное лицо.
Человек в мундире, размахивая пистолетом, первым допросил водителя, интересуясь, кто они, откуда и куда направляются. Потом обратился к Куделису. Тот стоял, подняв руки. С трудом отвечал на вопросы. Когда он сказал, что с ними ехал еще майор, то невольно оглянулся, словно выискивая его взглядом.
— И где же он, этот ваш майор? — переспросил человек с пистолетом.
Куделис хотел было объяснить, что тот, наверное, выскочил из машины, но его остановил многозначительный взгляд водителя. Он запнулся. За него ответил шофер:
— Остался во Влодаве… Дальше мы ехали вдвоем.
Задав еще несколько вопросов, человек с пистолетом заорал:
— Знаете, кто мы такие?!
Водитель кивнул.
— Ну? — настаивал тот.
— Эти, из леса…
— Ах ты!.. — Куделису показалось, что офицер вот-вот ударит шофера. — Не «эти», а те, кто не желает служить коммуне, понял? Кто не предал Польшу… Хотите вступить в наши ряды?
Такого вопроса Куделис не ожидал. Шофера он тоже застиг врасплох.
— Нет… у меня семья…
— Ах так… — зашипел главарь. — У тебя семья? А у меня, думаешь, ее нет? — Обращаясь к Куделису, спросил: — А ты?
Не в состоянии вымолвить ни слова, он отрицательно качает головой. С ужасом глядит на окруживших их плотным кольцом людей. Из мрака ночи то появляется, то исчезают чужие и злобные лица.
— Ах так!.. — продолжает орать человек с пистолетом. — Ну что ж, думаю, мы сумеем охладить вашу любовь к большевикам… — Его голос переходит в хриплый крик. — А ну-ка, ребята! Разденьте их побыстрее…
Куделис и шофер не шелохнулись. Кто-то, стоящий сзади, крикнул прямо в ухо:
— Раздевайся! Ты что, не понимаешь, что тебе говорят? Может, и польский язык уже успел позабыть?
Шофера тащат в темноту. Оттуда доносятся хохот, глухие удары и стоны.
С Куделиса уже стаскивают шинель. Он ничего не понимает. Почему над ним издеваются? Почему его раздевают в такую холодную осеннюю ночь? И он громко кричит:
— Пустите меня! Что я вам сделал?! Ведь я такой же поляк, как и вы…
И вот он уже стоит — без шинели, в одном мундире без ремня.
— Снимай мундир, да побыстрее! — приказывают ему. В этот момент к курсанту подходит главарь банды.
С деланным интересом он рассматривает его нарукавные нашивки.
— Так вы курсант?.. — с издевкой говорит он, делает полшага вперед и с размаху бьет Куделиса по лицу. — Свинья! Хочешь стать большевистским офицером…
Куделис потерял сознание.
Интендант вернулся в училище на крестьянской подводе. К месту нападения тотчас же была направлена машина с курсантами. Спустя несколько часов потерпевших доставили в Хелм.
У водителя серьезных телесных повреждений не оказалось. Куделису же сломали ключицу.
Казуба уже доложил о происшествии начальнику училища и замполиту. Майор велел Брыле немедленно отправиться в госпиталь и выяснить подробности нападения.
Вернувшись из госпиталя, хорунжий с негодованием рассказывал Казубе:
— Ну и изуродовали парня! Едва жив остался…
Майор Мруз вызвал Брылу и подробно расспросил о состоянии здоровья Куделиса и реакции курсантов на этот случай. Распорядился немедленно направить в госпиталь нескольких человек — проведать товарища.
— Пусть парень почувствует, что батарея — его семья.
— Время-то уже позднее, товарищ майор…
— Ничего. Сейчас позвоню начальнику госпиталя, и вас пропустят.
Было уже совсем темно, когда Мешковский с группой курсантов вышел из училища. За пятнадцать минут они добрались до госпиталя. Дежурный, предупрежденный об их приходе, впустил сразу. Но в коридоре на втором этапе их остановил чей-то требовательный голос:
— Вы куда, товарищи?
К ним подошла медсестра, видимо, дежурная по отделению.
— Ищем общую палату, — объяснил Чулко.
Медсестра — молодая светловолосая энергичная девушка-категорически отрезала:
— В такое время посещения запрещены! Приходите завтра после обеда…
— Но у нас есть разрешение… — попытался объяснить Мешковский.
— Мне никто никаких указаний не давал, — не сдавалась она. — Поэтому я вас в палату не пущу.
— Да поймите же, мы пришли навестить товарища!
— А я должна заботиться о покое больных!
Чулко пришел на подмогу офицеру.
— Ну… Не будьте же такой строгой! — начал он шутливым тоном. — Разрешите!
— Нет! Правила для того и пишутся, чтобы их выполнять. Так что, будьте любезны, приходите завтра…
— Ну что ж, придется идти к начальнику… — промолвил Мешковский. Но в этот момент в коридоре появился врач. Офицер обратился к нему.
— Да-да, — кивнул тот, как только услышал, в чем дело. — Я забыл предупредить вас, сестра, что начальник разрешил посещение. Проводите, пожалуйста.
Мешковский, следуя за девушкой, подтрунивал над ней:
— Ну вот видите? Все-таки вышло по-нашему! А так нельзя было поверить? Ох какая вы строгая! Если бы на вашем месте была старая дева… А вы-то молодая, симпатичная…
Девушка сверкнула глазами и рассмеялась:
— Не будь я такой строгой, мне бы не справиться с вами. А вы к тому курсанту, которого привезли утром?
— Да. Как он там?
— Все время стонет… Его зверски избили, да еще перелом. Слава богу, хоть жив остался! Могли бы и убить, им это ничего не стоит… Только что к нам привезли женщину с огнестрельной раной. Сейчас ее оперируют…
— Женщину? — переспросил Мулик.
— Да. Секретаря партячейки какой-то гмины…
— Сволочи! Стрелять в женщину!
— Им все равно, будь то женщина или мужчина…
Они остановились у двери в конце коридора. Медсестра предупредила:
— Только, прошу вас, говорите тихо. И недолго…
Мешковский улыбнулся:
— Хорошо, хорошо…
Куделис лежал у окна. Под глазами чернели синяки. Правая рука, в гипсе, лежала поверх одеяла.
Увидев вошедших, он не мог сдержать радости:
— Это вы?.. И товарищ подпоручник! Спасибо, что пришли! Я даже не ожидал…
Товарищи сочувственно смотрели на него.
— Ну и досталось же тебе… — протяжно сказал Ожеховский. — Сукины дети! И за что?