Страница 58 из 73
Ополченцы и кадровый батальон вермахта брошены, чтобы заткнуть дыру около Александерплац. Там со вчерашнего дня идут сильные бои.
— Возможно, советские солдаты в нашем районе и не появятся вовсе?
— Появятся, — решительно сказал Франц, — можешь не волноваться: самое позднее сегодня вечером они будут здесь! Мы слушали сообщение по радио. Во всех районах города, которые уже освобождены советскими товарищами, — в Карлсхорсте, в Шененвальде, и в Вайсензее люди уже вышли из подвалов. Русские раздают жителям продукты питания. А мы тут должны еще сидеть, как на пороховой бочке. Да еще эти сопливые мальчишки, которые непременно хотят поиграть в войну. Если бы я только знал…
Джонни хотел было еще поговорить о Грилле, но вдруг Франц сделал предостерегающее движение. Он напряженно всматривался вперед. Мальчик слышал, как где-то неподалеку раздался гудок машины. Непривычный, требовательный гудок. «Автомобиль, сейчас?»
— Что-то, кажется, у них произошло, — проговорил Франц. — Видимо, разногласия выясняют. — Он встал во весь рост, взял карабин. — Пошли, — позвал он Джонни, — но держись немного в стороне. Думаю, мне кое-что предстоит сделать!
Франц приблизился к баррикаде и, притаившись за кучей битого кирпича, начал наблюдать за парнями из гитлерюгенда, которые все, как один, вылезли на баррикаду.
Внимание парней привлек черный, блестящий автомобиль, который подъехал к заграждению с противоположной стороны. У распахнутой дверцы стоял коротконогий, толстый мужчина в форме горчичного цвета и темно-коричневых сапогах. На заднем сиденье машины расположилась молодая женщина с короткими завитыми волосами, которая была одета, несмотря на весеннюю пору, в пушистую меховую шубу. Лицо у женщины было каким-то безучастным, зато мужчина становился все оживленнее.
Он встал на цыпочки и крикнул дребезжащим, привыкшим к речам голосом:
— Камераден из гитлерюгенда, нам необходимо здесь проехать!
— «Золотой фазан», — тихо заметил Франц. — Какой-нибудь чиновник среднего толка, а может, даже и мелочь.
Подростки были против, а один из них даже проворчал:
— Как бы не так: мы только что заделали проход.
Человек в униформе немного сбавил тон,
— Так-то оно так, но нам нужно двигаться дальше. Итак, ребята, за работу!
— Куда вы, собственно, хотите проехать? — рискнул спросить веснушчатый, небрежно скрестив руки на груди.
Толстяк сглотнул слюну. Затем он сделал левой рукой театральный жест, будто хотел успокоить им собравшихся.
— Умно задан вопрос. Совершенно верно, так и нужно спрашивать! Но поймите, камераден, не обо всем можно говорить.
— Я не думаю, что он станет им отвечать, — сказал Франц. — Эти фашистские бандиты, упустив инициативу, по-видимому, пытаются улизнуть.
— Но мы не можем из-за одной вашей машины снова все разбирать, — решительно проговорил веснушчатый.
Грилле пока предпочитал не высказываться. У него нервно подергивались уголки рта. Очевидно, он чувствовал себя не очень-то уверенно, тем более, что то один, то другой подчиненный вопросительно поглядывал в его сторону, ожидая от него принятия решения.
— Сиди здесь! — сказал Франц Джонни. — Если со мной что-нибудь случится, немедленно извести Рихарда и Алешу. А если все пойдет как по маслу, чуть позднее приходи сам. Но сделай вид, что мы с тобой незнакомы, ты меня понял?
Франц спустился на мостовую и подошел к баррикаде.
— Ну, что тут у вас происходит? Торгуетесь, как на базаре! — крикнул он, подойдя ближе. — Какие-нибудь разногласия?
Парни из гитлерюгенда, как по команде, повернулись к нему.
— А это еще что за диковинное зрелище?! — продолжил Франц. Говорил он на этот раз очень громко и поразительно четко. — Да и как тут не удивиться: автомобиль и мужчина, который вывез погулять свою даму, и все это в часы, когда решается судьба всей нации!
— Что вы себе позволяете?! — гаркнул мужчина в униформе, и его мясистое лицо налилось кровью. — Да я вас…
— Вы уже ничего не можете! — грубо оборвал его Франц. — Сейчас, когда каждая машина, каждый литр бензина должны идти на нашу героическую борьбу, здесь кто-то так гудит, как будто едет в отпуск!
— Да я вас за такие слова…
— Ваши документы! — решительно потребовал Франц.
— Вы слышите, я…
— Вы себя уже показали, кто вы такой! Итак, не тяните время, ваши документы!
— Вы, вы!.. — запыхтел мужчина.
— Побыстрее!
Вдруг мужчина начал шарить короткопалыми руками под униформой, но вместо того чтобы достать документы, он полез в кобуру, которую носил под мундиром.
Франц, видимо, рассчитывал на подобную реакцию. Он мигом дослал патрон в патронник.
— Так дело не пойдет! — крикнул он. — Руки вверх!
Мужчина в униформе заколебался.
— Руки вверх! — проревел Франц диким голосом.
Толстяк растерянно вытянул вверх свои пухлые руки, однако пистолета не выпускал.
— Так, а теперь бросай оружие!
Пистолет упал на мостовую.
— Вы еще ответите за все это, — пропыхтел мужчина.
— Ответить? Я отвечу, — уже спокойно произнес Франц. — И тогда я расскажу: сюда прибыл какой-то подозрительный тип, который хотел укатить в тыл, отказывался предъявить документы, что дьявольски смахивало на бегство и на трусость перед врагом. Хуже того, он даже требовал, — тут Франц описал карабином круг, — он требовал от этих преданных фюреру юных солдат открыть уличную баррикаду, и все это в тот момент, когда каждую минуту можно ждать большевистского наступления. Я надеюсь, вам уже ясно, что это будет значить для вас?
— Но… — начал было мужчина.
— Никаких но, — прервал его Франц. — Вам известен приказ фюрера от шестнадцатого апреля, не так ли? Тогда вы должны знать. На вас почетный мундир национал-социалиста, который вы только что хотели позорно осквернить!
— Вы не имеете права! — проорал мужчина.
— А, катись-ка ты ко всем чертям! — крикнул Франц, с отвращением скривив рот.
Мужчина в униформе бессильно опустил руки.
— Что это значит?
Франц не ответил. Он лишь коротко кивнул в том направлении, откуда приехала машина.
Толстяк сделал несколько шагов к машине.
— Стой! Машина останется здесь! Она конфискована!
Мужчина, взявшись за ручку дверцы, отдернул руку назад, настолько он стал безвольным.
— Дама пусть выйдет, — учтиво распорядился Франц.
Парни из гитлерюгенда весело засмеялись.
— Дружище, камерад, — крикнул Францу веснушчатый, когда мужчина в униформе и женщина в шубе исчезли из виду, — но ведь он же развалится по дороге!
— Пожалуй, было бы справедливее пристукнуть на месте эту трусливую свинью! — заметил кто-то из юнцов.
Джонни тем временем уже затерялся среди парней. Он слышал, как Грилле сказал, обращаясь к Францу:
— Я тебе сегодня утром не поверил, честно говоря, камерад. Когда ты тут появился впервые, я тебя причислил к пораженческим элементам.
— Так можно и обмануться, — возразил Франц, нагибаясь за пистолетом толстяка, который все еще валялся на мостовой.
— Что делать с машиной?
— Она находится на вашем боевом участке и, следовательно, принадлежит вам.
— Спасибо, — поблагодарил Грилле.
— Ладно. — Франц усмехнулся, закинул за спину свой карабин, бросив на Джонни беглый лукавый взгляд. — А теперь я должен вновь вас покинуть. Я буду с моим отрядом совсем рядом.
— Я буду рад, — заметил Грилле, — ещё раз встретиться с вами.
— А, собственно говоря, почему бы и нет? — Франц уже не усмехнулся, а прямо-таки оскалил зубы, и его темно-багровый шрам на щеке заходил взад и вперед. — Вполне может быть, что вам снова понадобится помощь от нас, старых волков, не правда ли?
— Вполне возможно, — серьезно ответил Грилле.
54
Неожиданная попойка.
Артиллерийский обстрел.
Появление советских танков.
«Подкрепление, слава богу!»
Настроение парней с баррикады поднялось еще больше, когда они безо всякого приказа своего командира перелезли через баррикаду и основательно обшарили машину «золотого фазана». Из багажника они вытащили несколько картонных коробок, ящик и большой, набитый пачками печенья мешок. В картонных коробках были банки с сардинами в масле и мясными консервами. Каждый взял себе то, что он хотел. У некоторых из парней оказались при себе ножи, которыми они ловко вскрывали банки. Пропитанную маслом рыбку толщиной в палец клали на печенье и ели. Свои бутерброды они запивали вином, золотистым вермутом, двадцать бутылок которого они нашли в ящике, упакованном в тонкую стружку. Кое-кто из ребят потягивал вермут из своих кружек, другие — прямо из бутылок, отбивая горлышко о камень.