Страница 57 из 73
— Густав… — вымолвил Джонни.
— Ах, он… Ну, это был твой хороший товарищ, полусвятой. Именно поэтому его и собирались вздернуть подальше в лесу, куда его и повели шарфюрер и обершарфюрер. Но в начавшейся суматохе мы его потеряли.
«Значит, Густав жив, — подумал Джонни. — Мой друг Густав жив!» — мысленно ликовал он. Если бы сейчас из-за угла дома вышла его родная мать, то мальчуган едва ли обрадовался бы ее появлению больше.
52
Усиленное движение на улице.
Похвала унтерштурмфюрера.
«Мы будем бороться, как спартанцы!»
От избытка охватившей радости Джонни не сразу обратил внимание на громовые раскаты вдалеке. Только сейчас он отчетливо услышал их. В это время на центральной улице снова стало многолюдно. Люди с пустыми хозяйственными сумками и тощими рюкзаками вновь напали свои отчаянные поиски чего-нибудь из съестного. Из пивной на углу вывалилось около двух дюжин ополченцев, большей частью пожилых людей с впалыми лицами, почти стариков. На некоторых из них можно было заметить кое-какие предметы военного снаряжения: портупеи, ранцы, пилотки и противогазные сумки. Джонни увидел у некоторых из них штыки.
«Для чего им эти штыки?» — мысленно спрашивал себя мальчик. — Уж не хотят ли они идти с ними на советские танки?» Мальчуган видел, как лениво и неохотно, мешая друг другу, занимают они свои места в строю перед пивной, прежде чем уйти выполнять приказ однорукого капитана.
Нисколько не лучше выглядели и человек двадцать зенитчиков, которые под предводительством небритого унтер-офицера пролезли через отверстие в уличной баррикаде, чтобы оказаться по ту сторону заграждения. Все они, за исключением своего командира, который был вооружен пистолетом, были снабжены только саперными лопатками.
Несколько лучшее впечатление оставили о себе солдаты вермахта силой до батальона, которые в считанные минуты превратили улицу в небольшой военный лагерь. Каждый из солдат был вооружен карабином или автоматом, помимо этого у всех на ремне болтались ручные гранаты, имелись у них и легкие минометы.
Зазвучали команды. Прошло немного времени, и батальон был разделен на небольшие группы. Наконец на баррикаду прибыла группа эсэсовцев. Серая форма их выглядела новой, сшитой словно по заказу. Правда, кое у кого из эсэсовцев мундиры были испорчены пожаром.
— Кто здесь командует?! — грубо выкрикнул высокий унтерштурмфюрер.
Грилле мигом соскочил с камня.
— Я!
— Кем назначены?
— Сам, я…
— Вздор под соусом, — грубо прервал его эсэсовец. — Хотел бы я знать, кто сюда привел эту свору?!
— Это я сам им приказал.
Офицер-эсэсовец, которому самому на вид едва ли было больше двадцати лет, бросил холодный взгляд на Грилле. — Сбежал небось откуда-нибудь, и вот теперь изображаешь из себя отважного воина, а?
Грилле побледнел, его тонкие губы задрожали. Он не мог произнести ни слова.
— Ну?!
— До этого здесь располагался отряд ополченцев, господин унтерштурмфюрер, — наконец заговорил он, — один другого старше. Выдохлись они. Вот тогда я и подумал… тут мы же можем… — Грилле начал заикаться.
— Вот я тогда и подумал, — передразнил его эсэсовец гнусавым голосом. — Ну, хорошо. — Эсэсовец сменил ехидный тон на снисходительный и продолжил: — Я вижу, что вы тут честно выполняете свой долг. И дальше так держать! Фюрер будет гордиться вами!
Грилле, щелкнув каблуками, вытянулся.
— Мы во что бы то ни стало удержим эту позицию!
Офицер ухмыльнулся.
— Опалите русским хорошенько шкуру, если они захотят пройтись по этой улице!
— Выполним! — Грилле мгновенно преобразился. Похвала, видимо, подняла его дух. — Можно задать вам один вопрос, господин унтерштурмфюрер?
— Да?
— Где в настоящее время находится наш фюрер?
— Как это где! Разумеется, здесь, в Берлине! Фюрер не бросит нас на произвол судьбы. Он или победит вместе с нами, или вместе с нами погибнет в бою!
— Благодарю вас, унтерштурмфюрер!
Как только эсэсовцы скрылись в том же направлении, что и ополченцы, зенитчики и солдаты, веснушчатый парень не удержался и подковырнул Грилле:
— Лучше нужно было бы спросить, куда они все подевались? Если дело так пойдет и дальше, скоро в городе, кроме нас, никого не останется.
— Нам бы всем иметь преданность унтерштурмфюрера, — отбился Грилле.
— Выходит, ты хочешь здесь сражаться? — выпытывал Джонни.
Грилле вскарабкался на баррикаду. Мальчуган последовал за ним. По ту сторону баррикады из-за домов кверху поднималась густая, черная завеса. Теплый ветер нес оттуда копоть, пыль и запах гари.
— Эта улица, — сказал Грилле, описывая широкий жест, — важна в стратегическом отношении. Она защищает подступы к центру города, к жизненно важным центрам.
— А если позади нас уже идет бой? — возразил ему Джонни.
— Это враждебная пропаганда!
— Да, но разве ты сам не слышишь? Перед нами громыхает, но и за нашими спинами тоже воюют.
Грилле сделал театральный жест.
— Ну и что! Мы останемся здесь! Мы будем сражаться, как спартанцы при царе Леониде…
— Но ради чего? — прервал его мальчуган.
— Что такое? — спросил Грилле и испытующе посмотрел на Джонни.
— Я думаю, — сказал мальчик, — что эта баррикада, какой бы она ни была широкой, не сможет задержать русские танки и разлетится в пух и прах от мощных залпов советской артиллерии.
— В укрытие! — прокричал вдруг Грилле и спрыгнул с баррикады. Джонни и еще несколько парнишек последовали его примеру и прыгнули в окопчик. Они пристально всматривались в оранжевое, покрытое черными тучами небо. Два самолета с завывающими моторами промчались над улицей. И хотя произошло это буквально в считанные секунды, все отчетливо рассмотрели пятиконечные красные звезды на крыльях. С самолетов не стреляли и не сбрасывали бомб. Они летели так низко над крышами домов, что Джонни боялся, как бы они не задели за дымовые трубы. Когда самолеты скрылись, на улице вновь воцарилась тишина.
— Вы идиоты! — грубо рявкнул Грилле на парней, которые настолько растерялись, что остались стоять кто где был. — А если бы они вас скосили?! — Он вылез из окопчика на улицу, смахнул рукой пыль с пулемета и стряхнул песок с обмундирования.
— Ну, вполне возможно. Во всяком случае, я объявляю воздушную тревогу!
— А что делать с баррикадой?
— Что значит, что делать?
Веснушчатый молча показал на проход, который зиял большой дырой.
— Проход немедленно закрыть! — распорядился Грилле.
53
Встреча с Францем.
Автомобильный гудок.
Укрощение «золотого фазана».
«Я буду рад еще раз встретиться с вами».
Джонни наступило время уходить, чтобы не опоздать на встречу с Францем. Прижимаясь к стене, чтобы не привлекать к себе внимания, он отошел от баррикады и вскоре оказался в условленном месте. Мальчугану не пришлось долго искать. Он увидел Франца примерно в ста метрах от себя в нише из кирпича, которая возвышалась из руин и, очевидно, когда-то украшала первый этаж бывшего флигеля. Правда, видимость из этой ниши была несколько ограниченной.
Джонни подробно сообщил обо всем, что узнал на улице.
— У этого мерзавца, твоего Грилле, чешется шея. Так ему хочется на костях гражданского населения незадолго до полного разгрома заработать свой Рыцарский крест.
— Он хочет здесь сражаться, как спартанцы при каком-то царе.
— Леониде, — подсказал ему Франц.
— Да. Откуда ты это знаешь?
— Выходит, что эти парни превратили его в свой идеал. Ты же тоже должен это знать.
— Что это значит? — Джонни кивнул в сторону северо-востока. — Оттуда должны наступать части Красной Армии, а почти все немецкие солдаты и ополченцы, которые здесь до сих пор появлялись, уходили не в этом, а в противоположном направлении, к центру города.
— Мы должны только радоваться, если все гитлеровцы уйдут из этого района, и чем дальше, тем лучше. К сожалению, это сделают далеко не все. От нас и до Данцигерштрассе в пределах кольца городской дороги все еще полно фашистских солдат.