Командир полка

Вилли и седоволосый мужчина шли в самом центре группы, по пути осматривая различные кооперативные постройки.

Несколько поляков, в их числе и председатель, говорили по-немецки. Харкус шел молча, слушал их беседу, не переставая дивиться тому авторитету, каким Вилли пользовался и среди односельчан, и среди поляков. Харкус все еще чувствовал себя чужим и ненужным среди этих людей, влюбленных в землю. Он снова увидел Лину, куры которой бегали в соседний двор к чужим петушкам. Потом Эрвин не без гордости показал свою Цецилию и только что появившегося на свет теленка, который уже самостоятельно стоял на своих тоненьких ножках.

- Как его зовут? - спросил польский председатель, показывая на теленка.

- Жан, - ответил Эрвин и, взяв маленькую черную табличку, мелом написал на ней кличку и дату рождения телка.

Харкус молча смотрел, слушал, как односельчане Вилли рассказывали полякам о своих успехах в работе, не скрывая трудностей. Перебивали друг друга, даже спорили, дополняли сказанное другими.

Майор Харкус невольно вспомнил, как эти же самые люди каких-нибудь тринадцать лет назад падали на колени перед епископом, который приезжал сюда из Западной Германии, целовали подол его мантии. Харкус, Валеишток и Вебер, несмотря на запрет выходить из части, наблюдали тогда за процессией, спрятавшись в стоге сена. Харкусу с Вебером еще пришлось держать Валенштока, который разозлился на невежество селян и хотел разогнать их.

Поляки выразили желание зайти в собор. Собор был красивый, с толстыми кирпичными стенами, узкими длинными окнами и колокольней со шпилем. Правда, ничего хорошего Харкус не мог сказать о служителях собора, которые выступали с церковной кафедры с проповедями, направленными против жителей поселка Еснак, против солдат и офицеров артиллерийского полка, расквартированного в поселке. Однако проповеди эти успеха не имели.

Навстречу делегации вышел настоятель собора, за ним - служки. Это был пожилой человек с голой, как арбуз, головой.

Пять лет назад, когда Валенштока спросили, почему он остался жить и работать именно в этом селе, он ответил так: «В этом селе люди до сих пор становятся на колени перед священниками». Весной того же года вместе с другими активистами он ходил по домам, стучался в ворота, чтобы созвать жителей на митинг, но тщетно… Только цепные псы, науськанные своими хозяевами, бросались на людей. Нескольких псов пришлось пристрелить.

По совету Вебера, Валеншток сначала наладил отношения с собаками, а уж потом с их хозяевами. За пять лет удалось кое-чего добиться. Подумать только: целых пять лет! И как только Валенштоку это удалось, да еще в таком селе?! А ведь в вопросах сельского хозяйства и животноводства он тогда понимал не больше, чем жители села в деривации при стрельбе из орудия. И вот село преобразилось. И как только Вилли смог достичь этого? Харкус удивлялся и одновременно по-хорошему завидовал другу, который добился таких впечатляющих результатов.

Харкус невольно задавал себе вопрос: способен ли он, майор Харкус, на нечто подобное? Ему с тех пор ни разу не пришлось побывать в тех местах, где он жил и работал тринадцать лет назад. Харкус невольно вспомнил слова Вебера, сказанные когда-то: «То, чего мы достигли, есть достижение всего нашего коллектива. В армии коллектив играет особенно важную роль. Один в армии - ничто, а все вместе - сила!»

Председатель польского кооператива оказался человеком любознательным: он всем интересовался, все хотел увидеть, потрогать руками, он даже немного проехал на тракторе, детально ознакомился с техникой приготовления силоса.

Валеншток вспомнил о Харкусе лишь тогда, когда все оказались в зрительном зале нового клуба.

- Прости, пожалуйста, старина, я совсем забыл о тебе, но… - проговорил Вилли.

- Ничего, ничего, - успокоил его Берт. - Хорошо, что ты здесь, с нами.

- Да, но как мне забрать свое ружьишко?

- А оно тебе очень нужно? Пусть пока останется здесь.

- У меня такое предчувствие, что мне сегодня повезет на охоте.

- Эх ты, охотник, садись-ка лучше сюда!

Харкус сел рядом с седоволосым поляком. Поляк курил трубку, время от времени кивая головой. У него были серо-голубые глаза, которыми он, казалось, все ощупывал.

- Хорошее у вас село! - сказал поляк, обращаясь к Харкусу.

- Какой председатель - такое и село, - заметил майор.

- Да, председатель у вас хороший, - согласился с ним поляк, кивнув в сторону Валенштока, который занимался рассаживанием гостей вокруг стола.

- Очень толковый председатель, - подтвердил майор.

За столом произносили много тостов, гостям дарили подарки. Постепенно разговоры становились все громче и оживленнее.

Вскоре Лина подала аппетитных, подрумяненных цыплят.

Председатель польского кооператива и за столом не забывал о своей трубке, как не забывал и о кивках, которыми он как бы высказывал свое молчаливое удовлетворение трапезой.

- Хорошо встречаете друзей, - наконец сказал он, повернувшись к Валенштоку. - Ты, Вилли, обязательно должен побывать у нас, в Польше.

Вилли довольно рассмеялся и, покачав головой, ответил:

- Сейчас у меня очень много работы.

- Ничего, обойдутся и без тебя, - не отступал поляк.

- У нас сейчас как раз создаются кооперативы, и я не могу уехать, а вот в будущем году приеду непременно.

- Кооперированием займется какой-нибудь другой председатель! - И поляк показал рукой на Харкуса.

- Он уже занят, - ответил Вилли.

- Где? - поинтересовался гость.

- В поселке.

- А у вас хороший кооператив? - спросил поляк, обращаясь к Харкусу.

Однако и на этот вопрос гостя ответил Вилли:

- Пока не очень хороший.

- А ты ему помогаешь?

- За этим он сюда и пожаловал.

- Хорошо. А на чем специализируется его кооператив? - не успокаивался любопытный гость.

- На защите родных рубежей, - снова ответил за Харкуса Вилли.

- Родных рубежей? Это как понять?!

- Я офицер, - с улыбкой объяснил Харкус, а затем добавил: - Командую полком.

Поляк поднял рюмку и, чокнувшись с Харкусом, спросил:

- А сколько же вам лет?

- Тридцать три.

- И уже командуете полком?!

Харкус кивнул.

- И давно?

- Всего пять дней.

- Желаю вам больших успехов! - Поляк встал и отвел Харкуса в уголок, где им никто не мешал. Он не спускал глаз с Харкуса. - Моему сыну сейчас сорок два года, он тоже командир полка, танкист. Мы вместе с ним до сорок седьмого года боролись против бандитов в Бескидах. Вот там-то меня и ранило в ногу. - Поляк кивнул и продолжал: - Мой сын служил у Кароля Сверчевского. Ты знаешь Кароля?

- Генерала Вальтера?

- Да. Его у вас так называют. Мой сын служил у Кароля как раз в то время, когда его убили в Бескидах. - И, посмотрев Харкусу в глаза, поляк спросил: - Пока еще плохо справляешься со своим полком?

Харкус кивнул.

- Быстрее нужно работать, вот как Вилли в своем хозяйстве.

Харкус снова кивнул, соглашаясь с гостем. Поляк бросил на Харкуса дружеский взгляд и, наклонившись к нему, сказал:

- Хороший кооператив - вещь очень нужная, хорошие машины - тоже необходимы, как и одежда, и обувь, но особенно нам нужна армия, без которой не может быть мира, а мир - это самое важное на земле. Так давайте же выпьем за мир!

К ним подошел Валеншток и сказал:

- Послушай, Жан, не заставляй его много пить, а то у него охота будет неудачной.

Все засмеялись.

- Если ты обязательно хочешь попасть на охоту, я отдам тебе ружье…

Харкус встал. Поднялся и поляк и, пожелав Харкусу еще раз успеха, крепко пожал руку.

По дороге к дому Валеншток сунул в руки Харкуса сверток:

- Тут тебе провизия, чтобы не умер с голоду там, в лесу. И далась тебе эта охота, одна пустая трата времени, и только!

- Если у тебя будут еще гости, ты заранее предупреди меня об этом по телефону, хорошо? - попросил Харкус.

- Хорошо.

- И не забывай, что человек, который подолгу не бывает у нас, кое-что да теряет.