Страница 37 из 50
- Вы знаете, такой у меня настроение, просто ужас, - говорила Валькова мама. - Наказала своего и так жалею теперь ... Не могу смотреть, как он переживает.
- А что такое?
И понимаете, имел он сегодня ехать с моим братом на охоту. Так собирался, так готовился! Вы же знаете, что это для парня значит. А утром сегодня - провинился. Я предупредила: если еще что-нибудь - не пущу. Прихожу - а мне говорят: окно разбил. Я сгоряча и не пустила.
- Ну что же - правильно. Надо их виховувать ... А то ...
- Постойте. Пошла я сразу (это в соседнем дворе), смотрю, действительно у одного окна на первом этаже избитое стекло лежит. Но окно уже застекленное, замазка свежая. То, думаю, быстро вставили. Пошла - дома никого нет. А это полчаса назад пошла снова. И что вы думаете? Просто не поверила. Действительно работал у них сегодня стекольщик. Но дело то, оказывается, давняя - стекло давно была треснувшая. Мастер, когда склив, вынул ее и на земле у стены поставил. И оставил. А Валька мой в эту треснувшую раму и попал. Как это случилось, до сих пор не пойму. Боюсь спрашивать, чтобы еще большей неприятности ему не нанести.
- Вы подумайте! Действительно, жаль парня.
- Как он хотел, бедняга, на эту охоту, вы себе представить не можете. Просто бредил. И, главное, всегда места в машине не было - вы же знаете этих охотников! А тут и место случившегося, и Толя, его двоюродный брат, поехал, а он ...
Ляля слушала, затаив дыхание, и сердце ее билось, как у пойманного вредного котенка.
Потом ей вдруг стало холодно.
Она подумала, что ее сейчас увидят. Хотя она была на втором этаже, а женщины стояли на площадке третьего.
И Ляли почему-то казалось, что ее обязательно должны увидеть. Вот сейчас подойдут, перехиляться через перила и увидят.
И Ляля стремглав бросилась вниз по лестнице, забыв в этот момент о том, что она собирается стать балериной ...
Она опять забралась в кусты у забора и сидела там, притаившись.
Чего она пряталась - она бы сама не смогла объяснить.
Ей вспомнилось, как совсем недавно были папины именины. Было много гостей, полная комната. Ляля любила праздники. Любила, когда шумно и весело и много людей. Ляля танцевала перед гостями в костюме Снежинки - в белом марлевом платьице и в короне из ваты. Гости громко ей аплодировали, и она была счастлива. Она так разошлась, что не хотела спать. Она бы танцевала, танцевала и танцевала. Но гости хотели петь своих взрослых песен и танцевать свои взрослые танцы - танго, фокстроты и вальсы. И мама насильно отвела Лялю и положила в постель.
Как ужасно было лежать в темной комнате, видеть лишь узенькую полоску света у дверей и слышать веселый шум за стеной! Ляля долго плакала и не могла заснуть ...
А что такое охота? Ляля пыталась представить себе и не могла. В воображении возникали разрисованные индейцы с копьями, кукольные тигры и львы из детских книжек и почему смешное олененка Бэмби. И крутились слова песенки: «Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет ...»
- Ой!
Это уже было не из песенки. Это невольно вскрикнула Ляля. Ибо увидела, что возле кустов стоит Валько.
Это было так неожиданно и страшно, что она сначала подумала - привиделось. Но то был жив Валько. Почему он здесь?
Охваченная ужасом, ломая ветки, Ляля бросилась сквозь кусты. Валька отшатнулся от неожиданности.
Ляля споткнулась и по всему разгона гепнула в землю. Попыталась подняться и села, схватившись за колено.
Валька подошел к ней.
Она пригнула голову и затулилась рукой.
- Чего ты? Что с тобой? Забилась?
Ляля молчала.
- Больно?
Ляля заплакала.
- Ну чего ты? Ну, ударилась? Ха, совсем маленькая царапина. Не плачь. Хочешь, я тебе помогу. Домой отведу. Ну, вставай.
Он успокаивал ее!
Ляля еще сильнее заплакала, громко всхлипывая и не вытирая слез.
Валька растерянно смотрел на нее ...
Разве он мог знать, что она плачет вовсе не потому, что болит колено ...
ФЕДЬКО-СОЛИСТ и кобыла Муська
То конюх дед Кадыкало виноват во всем.
Однажды на Первое мая пели возле школы песен. Взрослые под руководством учительницы Ольги Маркиянивны. А детвора себе отдельно, без всякого руководства. Сидели на спортплощадке и, перекрикивая друг друга, выводили: «Любовь кольцо, а у кольца начала нет и фотоаппарата конца ...» - некую непедагогическое для их возраста песню (пользовались тем, что Ольга Маркиянивпа за взрослыми пением их песен не слышит). Подошел дед Кадыкало. Стоял, слушал-слушал, потом говорит:
- Ну и голос у тебя, Федя! Языков Иерихоне труба. Быть тебе, брат, солистом. Как Иосиф Кобзон или Лев Лещенко. Деньги лопатой загрибатимеш. Когда на «Волге» мимо проедешь и не остановишься ...
Сказал дед, хмыкнул в усы и пошел пить пиво.
А слова его остались в Федьков голове.
На другой день по телевизору передавали эстрадный концерт. И выступал Лев Лещенко. И так же же распевал, так распевал, и таким же он был хорош, что старшая Федькова сестра девятиклассница Оксана только вздыхала, глядя на него влюбленными глазами.
И Феде подумалось: «А что? .. Пожалуй, неплохо быть солистом. Стой себе на эстраде и только рот разевай. Ни тебе алгебры, ни тригонометрии для этого не надо ... И Галька с пятого «Б» попозитхае тогда - не задирать нос ... »
Когда концерт закончился, и Оксана ушла гулять, и в доме никого не было, Федя подошел к зеркалу, откашлялся и, стараясь подражать манере пения Льва Лещенко, затянул:
Летят, будто чайки, все дни и ночи
В синюю даль, в синюю даль ...
А сердце мне шепчет:
«Брось печаль, брось печаль ...»
Ему искренне показалось, что пел он не хуже Лещенко. Во всяком случае сам себе он очень понравился. И такая внезапная радость подхватила его на крылья, что в животе защекотало, и он засмеялся. Жизнь вдруг представилось веселым праздничным карнавалом. I уже виделось Феде, как выходит он на сцену в расклешенных белых штанах и кружевной шелковой рубашке. С длинными, до плеч, кудрями. В руках микрофон. А диктор объявляет: «Лауреат международного конкурса Федор Таратута! ..» И зал взрывается аплодисментами ... А в первом ряду сидит учительница Ольга Маркиянивна и умильно вытирает глаза и сгорает от стыда, что когда решалась ставить ему двойки по такой ненужной певцу алгебры ... И кто из зала бросает ему под ноги букет красных роз. Ну, конечно же, это Галька с пятого «Б» класса. Вот она прячется за спинами ...