Страница 87 из 186
А как же с Треневым? Я получил такой вопрос в телеграмме Маркова. И удивился. Надо его удовлетворить по договору. Причем я так и не получил его пьесу…[802]
Значит, Вы и не отдыхаете. Это очень плохо. Надеюсь, что Вы что-нибудь сделаете в этом роде.
Крепко жму Вашу руку. Будете писать — пошлите привет Е. В.
Вл. Немирович-Данченко
447. М. В. Немировичу-Данченко[803]
28 июля 1930 г. Женева
28 июля
Женева
Милый мой Мишенька!
Сегодня, то есть в самый день моих именин, утром, как встал, увидел под дверью кучу телеграмм и среди них все ваши кисловодские[804]: твоя, милая и нежная; твоя же с тремя Катеринами и Любовью; трогательная — Анны Сергеевны[805]; и веселая — компании Кемарской.
{369} Пожалуйста, передай всем им по очереди мой привет и благодарность.
А мы тут справляли мои именины вчера, в твой день. И вчера был чудный день, а сегодня опять дождь.
Несмотря на дожди, тут очень, замечательно хорошо. И Екатерине Николаевне и мне очень хочется, чтоб ты хоть немного пожил этой жизнью, отдохнул от трудной нашей жизни дома.
Крепко тебя целую
Твой Влад. Ив.
448. К. С. Станиславскому[806]
11 августа 1930 г. Женева
11 авг.
Genйve, Suisse
Hфtel Bristol
Дорогой Константин Сергеевич!
Письмо Ваше с радостью получил. Очень много думаю о Вас. С большим удовлетворением читал Ваши строки о том, как нам надо построить наши взаимоотношения в будущем на благодарных воспоминаниях о прошлом[807].
Но ведь именно с этим я и вернулся из Америки! При первой встрече на вокзале я Вам сказал: «У меня такие чувства, как были в 98‑м году! Точно мы встречаемся в Севастополе»[808]. И я оставался непрерывно с этими чувствами. Об этом-то я и писал Вам в начале моего письма. Этого-то и недооценили многие из стариков, а в особенности окружавшие нас лица заинтересованные…
Какая милая Hapgood, что помогает Вам[809].
Ваша первая книга[810] имела очень большой успех. Да и до сих пор имеет. Надо надеяться, что и вторая будет встречена так же, а то и еще интенсивнее… К сожалению, они мало дают, книги!
Сколько ни думаешь, лучшее положение для нас было бы (или будет) только при ценном курсе червонца! Если доживем, — Вас не будет тяготить забота о своих.
Я Вам еще буду писать.
{370} А Женева совсем не «суматошная», как Вам кажется. Мы живем в ней, как в деревне или на даче.
Обнимаю Вас и Марью Петровну.
Котя шлет Вам самые горячие пожелания полных сил и целует М. П.
Вл. Немирович-Данченко
449. О. С. Бокшанской[811]
1 сентября 1930 г. Берлин
Понедельник
Милая Ольга Сергеевна!
Совершенно вышибло у меня из памяти, когда начинается сезон. А в письмах Вы не повторили этого. Посылаю несколько строк для труппы. Перепишите, пожалуйста, и вывесите — где следует.
Скажите Сахновскому, что я в полном недоумении. Я все жду и жду, что вот‑вот он или Булгаков пришлют мне наконец подробнейший план сцен из «Мертвых душ». Так сказать, на мой окончательный суд. А оказывается, не только существует уже план, но уже есть и готовый экземпляр и — совсем замечательно — настолько готовый, что уже имеется перевод его на немецкий язык с титулом: «Экземпляр Московского Художественного театра». Я сам своими глазами видел этот экземпляр. Вот какие дела!
Крепко жму Вашу руку
Вл. Немирович-Данченко
450. Трупп
МХАТ[812]. 1 сентября 1930 г. Берлин
1 сент.
Берлин
Товарищам по театру перед новым сезоном.
Когда отойдешь в сторонку от непрерывной текучести нашего дела, оглянешься на пройденное, чтобы сделать оценку {371} ошибкам и достижениям, тогда с особенной яркостью видно, какое громадное, какое первенствующее значение имеет в нашем деле наше искусство. Без него ничто сказанное нами не убедительно. Без него самые благородные наши замыслы не перекидываются через рампу. С плохим искусством мы — солдаты с плохим оружием, и никакая храбрость не спасет нас от бесцельности наших попыток.
Если мы хотим быть хорошими гражданами и нести народу лучшие идеи нашего времени, то мы прежде всего должны любить наше искусство, беречь наше искусство, оттачивать его.
Не будем засорять его ни халтурой, ни бытовыми дрязгами, ни пустозвонством, ни дурной моралью. Верую, что вам и природой и традициями отсыпано в большую меру и таланта и прекрасных намерений. Желаю здоровья, удачи и сил претерпевать невзгоды.
Вл. Немирович-Данченко
451. А. Н. Александровой[813]
4 ноября 1930 г. Москва
4 ноября 1930 г.
Дорогая Анна Николаевна!
Требование доктора не выходить лишает меня возможности и проводить прах дорогого Николая Григорьевича[814] и лично выразить мое глубокое соболезнование Вам и Марье Николаевне[815].
Где, кто и как сумеет оценить в полной мере, чем обязан Николаю Григорьевичу Художественный театр? Да еще в наше время, когда текущая жизнь несется такой лавиной, что некогда оглядываться назад и подводить какие-то итоги. Но все мы, его товарищи по работе, не забудем до конца наших дней образ скромнейшего из нас, глубочайше преданного Театру во всех его проявлениях, горячего сторонника всего благородного и упорного врага пошлости, отдавшего все свои театральные дарования делу Художественного театра. Этот образ лежит в нашей памяти крепко, глубоко И овеян самыми {372} лучшими воспоминаниями нашей совместной работы и жизни. И долго-долго еще эти воспоминания будут греть и радовать самые стены Художественного театра.
Примите мое горячее, искреннее, дружеское соболезнование.
Вл. Немирович-Данченко
Екатерина Николаевна просит присоединить ее искреннейшее сочувствие горю Вашему и Марьи Николаевны.
452. О. С. Бокшанской[816]
25 ноября 1930 г. Москва
25/XI.30
Милая Ольга Сергеевна!
Орлов — Манилов…[817] Переспросите Михаила Сергеевича[818]. Я не помню. Мне казалось, что я не протестовал. Но предоставляю Мих. Серг. У него могут быть еще неизвестные мне соображения.
О Массальском как репетирующем за Дорохина — не протестую. Но как дублирующего Дорохина — думаю, что сама Нина Николаевна[819] предпочтет снять спектакль, чем заменить Дорохина[820].
А конечно, даже спасибо Массальскому, если он репетирует, да и может быть такой случай, что и отменить спектакль невозможно, тогда Массальский выручит.
Но и об этом надо снестись с Мих. Серг., так как мы с ним договорились.
Скажите Судакову подипломатичнее:
он очень любит переделывать пьесы под влиянием первых впечатлений на репетициях, не постаравшись до конца проникнуться автором. Так вот как бы не повторилась история с «Блокадой», когда я, придя, тратил много времени на возвращение к автору.
Во всяком случае, я хотел бы, чтоб Киршон знал, что предлагаемые Судаковым переделки идут без моего ведома и что на «Блокаде» были вот такие случаи[821].
{373} Посвятите в это Мих. Серг. Может быть, он найдет нужным взять это на себя!
Ваш В. Н.‑Д.
Привлечен ли Качалов Сахновским и Булгаковым к совместной срочной работе по тексту «Мертвых душ»?[822]
453. К. С. Станиславскому[823]
11 февраля 1931 г. Москва
11 фев. 1931
Дорогой Константин Сергеевич!
Об этом я совсем не собирался беседовать, но этот вопрос сейчас остро ставится правительством. И было бы как будто даже нелепо, если бы мы, вызванные говорить об этом, сами между собой замалчивали.
Это вопрос о наших музыкальных театрах, о моем и Вашем.
Наркомпрос собирается действовать чрезвычайно решительно в смысле объединения их. Мысль эта уже давно и много раз дебатировалась в разных заседаниях, но я ни разу не принимал в них никакого участия и всегда уклонялся от какого бы то ни было влияния на решение вопроса. Не потому, однако, чтоб у меня не было определенного взгляда на это, а только потому, что однажды Остроградский сказал мне совершенно категорически, что Вы против этого.