Мальчик с рожками

— Кто там ходит?

— Это я, Кусти, — пугается мальчик.

— Ты не знаешь, куда это ребята с мамашей побежали?

— Ребята?… Как же, знаю… В лес побежали котёл с деньгами откапывать. Обжора с Балбесом клад нашли.

— Клад? — старик аж сел на печи. — А ну-ка, парень, помоги мне с печи слезть да подай костыли скорей! Пойду и я погляжу.

Кусти помогает старику слезть, даёт ему костыли. И тут они видят такое, чего ещё ни разу не видели: старик самолично ковыляет на костылях к выходу и вприпрыжку, как подстреленная ворона, устремляется к лесу. В доме остаются они одни да ещё малыш, который как раз встал в своей колыбельке — кушать просит.

— Ну, козлёнок, — говорит Кусти, — придётся тебе обождать на этот раз. Эти кладоискатели не скоро, видать, вернутся…

— Почему же, молоко-то в печке, — говорит Ити, спуская малыша на пол. — Зачем ему их-то ждать?

— Нет у нас времени с ним возиться, — говорит Кусти сестре. — Бежать надо! Бежим, пока никого нет, другого раза не будет!

— А ребёнок как же? — пугается Ити.

— Ребёнок? — кричит Кусти. — Ребёнок пускай тут остаётся! Не брать же его с собой.

— Ну как я его тут одного оставлю? Ушибётся ещё, он ведь глупенький.

Рогатый мальчонка вопросительно смотрит то на брата, то на сестру и кивает головой, будто сказать хочет: конечно, он ещё глупенький…

— Кончай разговоры! — сердится Кусти. — Надо наконец и о себе подумать. А спорить будем да время терять — так и домой никогда не вернёмся, и сами же будем виноваты! Давай скорей! Ну, коли хочешь, дай ему молока, пусть лакает. А как уж он тут будет — это не наше дело. Да если уж на то пошло — я бы захватил кое-что с собой… Знаю, где старуха деньги прячет… Да ладно уж! Не надо мне денег награбленных.

Ити даёт малышу бутылку с молоком, нежно гладит его по головке, по маленьким рожкам…

Тут на окне появляется птичка.

— Чик-чирик, чик-чирик, — щебечет она. — Чего стоите? Скорей, скорей! Путь долог.

— Сейчас, сейчас, — отвечает ей Кусти к большому удивлению сестры, которая поначалу не обратила на птичку никакого внимания.

Кусти берёт сестру за руку и почти насильно оттаскивает её от малыша. Но едва они доходят до порога, как маленький несмышлёныш с плачем бросается следом:

— Ити! Ити!

Он вцепляется Ити в подол и повисает на нём, как репей. Понимает, видно, что его бросают тут одного.

— Видишь? — чуть не плачет Ити. — Как же мы его бросим?

— А ну отцепись! — не на шутку сердится Кусти. — Брысь, пошёл!

Но как он ни ругается, как ни успокаивает малыша Ити, тот ни в какую. Вцепился в подол, даже про свою бутылку забыл, будто — виданое ли дело — аппетит у него пропал!

— Ну, это уж слишком! — окончательно взвивается Кусти.

— Долго нам тут с тобой возиться? Вот возьму бабкину клюку!

— Нет, нет! — защищает Ити малыша. — Не бей его! Давай по-хорошему, ты всегда такой добрый был, Кусти! А что если мы с собой его возьмём? Жалко его, он плачет, бедненький!

Кусти не знает, что и сказать. Усмехается, а потом глядит, что птичка скажет.

— Делайте как хотите, — щебечет та. — Только поскорей!

Кусти колеблется ещё пару секунд, потом резко поворачивается и говорит:

— Ну хорошо, бери, коли хочешь. Но если спросят дома, сама будешь отвечать, это ты его привела, а не я!

— Хорошо! — говорит Ити радостно. — Конечно, скажу! — и берёт малыша за руку.

Уводя его, она напевает песенку:

Птичка, порхая с ветки на ветку, показывает им дорогу. Сперва маленькие путешественники выходят на тропу, протоптанную в траве Обжорой и Балбесом. Потом пернатая проводница устремляется в лесную чащу, зовя их за собой. Малыш поначалу резво семенит ножками, время от времени отхлёбывая молока из бутылки, и что-то лопочет на своём языке. Но скоро он устаёт, а может упрямится, бог его разберёт. Наконец совсем останавливается, показывая пальчиком себе на ногу:

— Ити, Ити!.. Ноза!

— Погоди, Кусти, — просит Ити. — У мальчика заноза, идти не может.

На самом-то деле никакой занозы нет и в помине. Хитрит малыш, хочет к Ити на ручки.

— Ага! — смеётся Кусти. — Тащи теперь! Посмотрим, далёко ли утащишь такого егозу.

— Не бросать же его тут, волкам на съеденье, — вздыхает Ити. — Загрызут его, одни рожки оставят…

А пернатая проводница щебечет, поторапливает.

— Ты ведь знаешь, у меня сынок дома, — говорит она Кусти. — Голодный сидит. Не вернусь вовремя — он всполошится, из гнезда может вывалиться. Да и эти лешаки, чего доброго, догонят, если не поторопимся. А что они в погоню бросятся, это как пить дать. Так что скорей, скорей, подальше от этого бесовского дома!

Кусти видит: тяжело сестре, ноги у неё заплетаются. Делать нечего, пришлось мальчишку себе взять на закорки. А тот и рад верхом ехать — отхлёбывает из бутылки, поёт песенку. Кусти уж весь в поту. Чёрт бы побрал этого сорванца! Хоть бы сам немного прошёл. А не хочешь — оставайся в лесу!

— Что-то мы, — говорит птичка, — не больно быстро идём. Ну да ладно, пойдёмте всё-таки к большому камню. Хоть и круг сделаем, а я своего сыночка покормлю. Тогда у меня и на вас больше времени останется.

И правда, скоро выходят они к знакомому месту, к тому самому валуну. Пока птичка кормит своего птенца, они собирают землянику, подкрепляются на дорогу. Малыш берёт ягоду всех проворней. Да только нечисто берёт, бросает ягоды в рот вместе с травой да со всяким сором.

VII

— Ну, — говорит птичка, — теперь у меня душа спокойна, пошли дальше.

Малыш допил своё молоко до последней капли. Кусти берёт пустую бутылку, хочет её в кусты забросить. А птичка учит:

Не бросай бутылку! По ней нас найти могут, на след нападут.

Опять тащат брат с сестрой своего малыша — то на руках, то на закорках. Иногда и на землю спускают, но хитрец тут же начинает жаловаться на «занозу», и они едва продвигаются.

Вдруг птичка встревожилась. Прислушивается, головкой вертит, ерошит пёрышки.

— Что случилось? — спрашивает Кусти.

— Плохи дела, — отвечает проводница. — Страшилы нас догоняют. Идите скорей за мной, тут недалеко лощинка, там спрячемся. И тихо чтобы, а то поймают! И мальчику скажи, чтоб не хныкал, ням-ням теперь неоткуда взять.

Едва они спрятались, послышался топот, треск. Впереди Обжора бежит, пасть раскрыл, волосы всклокочены, кусты топчет, маленькие ёлочки в землю вминает. За ним Балбес со старухой, позади всех старик ковыляет, торопится. От беглецов в двух шагах зацепился вдруг костылём за ореховый куст, выпустил костыль из рук. Шарит, чертыхается, нашёл наконец и бросился дальше.

Когда топот погони утих вдали, птичка говорит:

— Ну, ребятки, скорей вылезайте — и за ними следом. Тогда уж точно им нас не поймать. Назад они не повернут, дадут теперь большой круг по лесу.

Вот какая хитрая птичка! И снова летит она впереди, с ветки на ветку, время от времени чутко прислушиваясь. Погоня пропала где-то впереди. А лес уж реже пошёл, светлее. На одном месте трава и кустарник начисто выщипаны, будто тут стадо лосей побывало.

— Они тут останавливались, держали совет, — говорит пернатая проводница. — А отсюда свернули назад к дому. Вон их след — ёлочки примяты. Теперь мы спасены! А им быть с пустыми руками, как и с тем кладом.

— Спасибо тебе, птичка! — говорит Кусти, утирая пот со лба. — Без тебя поймали бы они нас. Теперь они не успокоятся, пока весь лес не обшарят. А ты, дорогая проводница, лети теперь назад, привет передай своему сыночку. Отсюда мы и сами к дому выйдем — бывали тут с Ити не раз, ходили сюда по ягоды. А когда сынок твой подрастёт и летать научится — пожалуйте в гости! Я вам столько зёрнышек дам, сколько душа пожелает… Да, что я ещё хотел сказать… Если случится тебе побывать в той избушке, посмотри, как они там, лесовики-то эти. Ведь когда мальчик подрастёт, мы должны будем, наверно, его обратно вернуть.