Страница 36 из 75
Подъехав к офису, Лара увидела, что в проеме открытой двери стоит экспедитор Сева. Она заперла машину и поднялась по ступенькам.
— Лариса Николаевна! Бухгалтер просил передать, что у него к вам что-то срочное.
Что еще стряслось? Пройдя в свой кабинет, она позвонила главбуху:
— Петр Ильич, я у себя.
— Лариса Николаевна, следователь трезвонил по всем телефонам и просил вам передать, чтобы вы срочно подъехали в следственный отдел.
Бешено забилось сердце, вспотели руки, но Лара ответила ровным тоном:
— Спасибо, Петр Ильич.
Она села за свой стол и обхватила голову руками. Хотелось завыть, зарыдать: “Да что вы все ко мне привязались? Оставьте меня в покое!”
Посидев так несколько минут, Лариса подняла голову и усмехнулась: “А вот фигушки! Так легко я не сдамся!”
Заперев кабинет, она предупредила сотрудников, что поехала по делам, и быстро вышла во двор. Села в машину и обвела глазами окна близлежащих домов. Кто там еще сидит, наблюдая за ней? Кого жаба душит в бессильной злобе? Кто от нечего делать следит за всеми ее передвижениями?
“Да подавитесь вы, пусть ваша жаба вас же и задушит!”
В знакомой до тошноты следственной части она протянула паспорт дежурному, получила пропуск и поднялась по широкой лестнице. Перед кабинетом Прохорова сидели посетители, но Лара, не обращая на них внимания, пару раз стукнув костяшками пальцев, открыла дверь и тут же вошла. Следователь разговаривал с какой-то полной дамой и поднял голову, собираясь рявкнуть, но, увидев выражение лица Ларисы, слегка смешался.
— Вы, пожалуйста, подождите в коридоре, — сказал он собеседнице. — Я вас вызову.
Та величественно поднялась, смерила Ларису оценивающим взглядом и выплыла из кабинета.
— Лариса Николаевна, возникла необходимость снять ваши отпечатки пальцев. Не волнуйтесь, это всего лишь формальность, так положено.
— Зачем же вы трезвонили мне с самого утра, вызвали меня с работы, если это всего лишь формальность? — агрессивно заявила она, вспомнив советы подруги вести себя понаглее. — Ведь с этого начинают любые следственные мероприятия. У вас была возможность выполнить эту формальность во время одного из предыдущих допросов. Однако вы все сделали намеренно — перебаламутили моих сотрудников, создали нервозную обстановку и дали им повод думать, что начальница замешана в преступлении.
Прохоров с виноватым видом развел руками:
— Наше техническое оснащение оставляет желать лучшего, и, пока нет острой необходимости, некоторые мероприятия не проводятся.
Понятно. Дурачком прикидывается. “Пока нет острой необходимости...” Дескать, наша бедность не позволяет снять отпечатки пальцев у всех действующих лиц. Раньше вы были свидетельницей, и мы с вами просто беседовали. А вот теперь ситуация круто изменилась, вы подозреваемая в убийстве. Волнуйтесь, Лариса Николаевна, шевелите извилинами, что удалось выяснить следствию и почему возникла срочнейшая необходимость снять ваши отпечатки пальцев.
Не забывая о наставлениях подруги, Лара спокойно прошла в указанную ей комнату, позволила измазать кончики пальцев мерзкой пастой, а после окончания процедуры потребовала, чтобы ей оттерли пальцы, поскольку она может нечаянно испачкать этой грязью свой светло-абрикосовый костюм. На нее глянули с недоумением, но все-таки протянули ватку.
— Нет уж, — высокомерно заявила она. — Вы меня испачкали, извольте и избавить от этой гадости. Мне сейчас нужно ехать на переговоры, и я не желаю, чтобы под ногтями чернела траурная кайма.
Пригласили какую-то девицу, и та, шмыгая носом от усердия и удивленно поглядывая на элегантную даму, стала оттирать ей пальцы, а Лариса брезгливо наблюдала за ее стараниями. Посмотрев на результат, она разозлилась: лак на ногтях поблек и кое-где облупился, а в уголках ногтевого ложа все равно остались черные пятна. Руки домохозяйки, а не деловой женщины.
Над ней склонился какой-то юный служитель правосудия:
— Виталий Ильич просил передать, что ждет вас.
Сжав зубы от едва сдерживаемого желания выругаться, Лара встала и попыталась успокоиться. При чем здесь этот юноша? Ее гнев адресован не ему. Видимо, это практикант, старается.
— Будьте любезны, проводите меня, пожалуйста.
Они прошли коридорами и вновь оказались у кабинета Прохорова. Спутник Ларисы постучал, приоткрыл дверь и, просунув голову в щель, сообщил:
— Лариса Николаевна здесь.
— Прошу, — услышала она голос следователя.
Из его кабинета, тяжело отдуваясь и отирая лоб платком, вышел полный мужчина, и Лара вошла.
— Присаживайтесь, Лариса Николаевна.
Она села вполоборота к следователю, не глядя на него, положила на стол свою сумочку, достала пачку сигарет и зажигалку. Помедлила. Но нет, Прохорову, как всегда, не пришло в голову, что уважающий себя мужчина, даже если сам не курит, должен взять зажигалку и помочь даме. Усмехнувшись, Лариса прикурила сама, выпустила струйку дыма, задумчиво посмотрела на нее, обвела кабинет взглядом и, повернувшись к следователю, спокойно спросила:
— Ради чего вы затеяли сегодняшний спектакль?
Прохоров не нашелся что ответить и суетливо зашелестел документами.
Чуть откинувшись, насколько позволял неудобный, фиксированный стул, Лара насмешливо смотрела на него.
— Итак, я жду, — потребовала она. — Чем вызвана необходимость звонить, требовать немедленно приехать, якобы дело не терпит отлагательства?
Тот опять промолчал, делая вид, будто что-то ищет среди своих бумажек. Понятно, ждал от нее иного поведения. По его задумке, Лариса должна была растеряться. Он трезвонил с самого утра, нагнетая напряжение и создавая у ее подчиненных мнение, якобы у начальницы рыльце в пушку. Подозреваемая приехала по его приказу, но следователь даже не стал с ней разговаривать и тут же отослал в другое помещение, где ей откатали пальцы, будто закоренелой преступнице, потом опять вызвали к нему. Вроде все в рамках закона. Ее не бьют, ей не угрожают. Просто кое на что намекают. Колись, пока не поздно. Облегчись чистосердечным признанием.
Если бы Лариса сегодня выспалась, если бы не непонятная история с ее пистолетом, она бы просто рассмеялась в лицо этому закомплексованному заморышу. Но сказались и бессонная ночь, и все переживания. На эмоции уже не было сил.
Она на минуту закрыла глаза, как всегда, в трудную минуту, подумала о сыне, тут же взяла себя в руки и внутренне собралась. Чуть усмехнувшись, снова посмотрела в лицо следователя. Желтовато-серая кожа, свидетельствующая о нездоровом образе жизни и проблемах с пищеварением. Раньше говорили — разлилась желчь. Считалось, что больная печень влияет на характер человека. У этого тоже не все в порядке со здоровьем и с психикой — желчный, злой. Разве такому человеконенавистнику можно работать с людьми?!
— Виталий Ильич! — В ее голосе прозвучала угроза — наставления любимой подруги не прошли бесследно. — Я не позволю обращаться с собой как с преступницей. Не буду долбить вам азы криминалистики, вы и сами их прекрасно знаете: пока преступление не доказано и суд не вынес приговор, человек не преступник. Я невиновна, пока вы не докажете мою вину, и требую, чтобы вы немедленно объяснили свои сегодняшние действия.
Прохоров воззрился на нее с возмущением. Она — требует?! В его кабинете эта наглая шлюха — требует?!!! Да она подозреваемая в убийстве! Является на допросы вся расфуфыренная, демонстрируя свое богатство, мол, у нее все схвачено! Как бы не так! Такие, как Ивлева, купили многих, но еще не всех!
Мысль о собственной неподкупности наполнила его душу гордостью, и к допросу он приступил, уже будучи уверенным, что этой нахальной фифе все равно не отвертеться.
— Лариса Николаевна, выяснились новые обстоятельства. Свидетель в присутствии понятых опознал, что вечером в день убийства Сохова у арки стояла именно ваша машина. Мы сняли отпечатки пальцев с бутылки джина, стоявшей на столе, и с коробки конфет. Именно поэтому возникла необходимость снять ваши отпечатки.