Женщина не прощает

- Я не совсем точно выразилась, - поправилась Полина. - Борис отходил подальше то с одной женщиной, то с другой, и они некоторое время беседовали.

- На повышенных тонах? - кинул он еще один еще один камешек.

- Я за ним не следила, - отрезала собеседница.

- Однако то, что Заграйский отходил с дамами, вы отметили, - напомнил “крокодил Гена”, не потрудившись скрыть некоторую ехидцу в голосе.

- Просто это выглядело... - свидетельница запнулась, подбирая слова, - несколько нарочитым. Да, пожалуй, так. Потому и бросилось в глаза. Борис как бы демонстрировал особые отношения со многими дамами. Обычно на свадьбе жених почти все время проводит рядом с новобрачной, с ней же и танцует, а Борис даже на первый танец пригласил не жену, а очень красивую блондинку. Когда музыка закончилась, он ее не отпускал, хотя было видно, что разговор ей неприятен. Она хмурилась и смотрела на него с отвращением. Видно, Борис сказал ей что-то гадкое.

“Кажется, я попал в точку, - отметил Молчанов. - Видно, Заграйский решил уесть своих бывших пассий”.

- А что за блондинка?

- Я ее не знаю. Она пришла с немолодым мужчиной, когда торжество было в разгаре.

- И в присутствии спутника дамы Заграйский решился на неприятный разговор, возможно, с оскорбительными намеками, раз гостья негодовала?

- О чем они говорили, я не слышала. Да и не имела такого намерения.

- А почему вы за ними наблюдали?

- Я за ними не наблюдала! - вспылила Полина, а следователь порадовался - наконец-то удалось ее раскачать, теперь допрос пойдет поактивнее.

- Однако никто из гостей не упомянул об этом, только вы, - продолжал провоцировать ее Молчанов.

-  В тот момент Борис с партнершей были единственными на площадке, после танца они отошли в дальний угол и еще некоторое время разговаривали, хотя музыканты заиграли новую мелодию. Вот я и обратила на них внимание. Видимо, даме уже расхотелось танцевать с Борисом, потому она удалилась на расстояние, чтобы ее не слышали другие гости, и высказала все, что о нем думает.

- Даже так?

- Я поняла, что женщина говорит без обиняков, - ее лицо исказилось презрением и даже омерзением, она смотрела на Бориса с гадливостью и говорила короткими, резкими фразами.

- Так-так-так... - Геннадий Павлович побарабанил пальцами по столу, но, увидев, что собеседница невольно поморщилась, тут же прекратил, отметив про себя: “А ведь Вальцова очень нервничает. Сдерживается изо всех сил, но даже легкие звуки ее раздражают”. - Кто-нибудь из гостей знает, кто эта блондинка?

- Понятия не имею. Спросите их.

- Спросим, непременно спросим, - заверил Молчанов. - Она была на торжестве все три дня?

- После ресторана гости перешли в особняк Бориса, блондинка вместе со спутником тоже. А потом они уехали.

- В котором часу?

- Около полуночи.

- А на следующий день приезжали?

- Я ее не видела. После обеда мы с мужем ушли.

“А поздно вечером вы, Полина Аркадьевна, или ваш супруг, вполне возможно, навестили соседа”, - мысленно продолжил “крокодил Гена”.

Следующей собеседницей Молчанова стала еще одна соседка, Валентина Михайловна Белова. С первого взгляда следователь понял, что на бывшую любовницу Заграйского она не тянет, - старовата, да и простовата. Беловой было пятьдесят девять, и выглядела она так, что Геннадий Павлович удивился - как эта женщина затесалась в поселок, в котором обосновались состоятельные господа? Но словоохотливая Валентина Михайловна уже с первых минут допроса прояснила ситуацию:

- Этот дом нам с Мишей, моим мужем, отстроил сын. Павлуша свое дело имеет, вот и говорит: “Поживите, мама с папой, на старости лет, как люди”. Павлик дружил с покойным Борей...

Тут на глазах свидетельницы выступили слезы, и Молчанов ничуть не усомнился, что она искренне горюет о погибшем. Достав из сумочки носовой платок, Валентина Михайловна вытерла глаза, тяжело вздохнула и продолжала:

- Боря помог Павлуше приобрести участок, спасибо ему большое и царствие небесное. Место очень хорошее - вроде бы мы в Москве и при этом в своем доме. А мы с Михаилом любим в земле копаться, раньше у нас были шесть соток, но с теперешним садом не сравнить. А Борю я сразу полюбила. И он ко мне очень хорошо относился... - Свидетельница опять прослезилась. - Мишу моего тоже очень уважал. А я как испеку пироги, Боре несу. Он, может, и не больно их любил, но всегда уважит, съест кусок и нахваливает. Я и по дому ему помогала, домработницы у него долго не задерживались, да и убирают плохо, раз-раз шваброй, и готово. А там четыре этажа, комнат - не сосчитать, ванны, туалеты, коридоры. Боря всегда отказывался, да мне ведь не трудно, я целый день дома. Миша мой уже второй год не ходит - ноги у него отказали, - днем дремлет, а ночью уснуть не может. Павлуша его разным врачам показывал, да что они могут?! Говорят, операцию надо, а Мише уже скоро семьдесят, боязно. Характером-то он хороший, смирный, я вывезу его на кресле в сад, он и спит под яблонями, а сама к Боре иду, если он дома. На свадьбе тоже хотела помочь, пирогов напекла, торт свой фирменный, из грецких орехов, но больно у Бореньки теща лютая. “Ничего, - говорит, - не надо, у нас все есть”. Видали? Чё у ней есть-то? Сама с дочкой пришла на все готовое, дрань-голодрань, а уже хозяйкой себя ведет. Ну, я не стала Боре ничего говорить, зачем мне их ссорить?! Сам выбрал жену, думал, наверное, она детишек ему нарожает...

Валентина Михайловна опять всплакнула, горюя, что соседа лишили простого семейного счастья. Дождавшись, пока она успокоится, следователь спросил:

- А ваш сын был на свадьбе?

- Нет, Павлик с женой отдыхать уехали. На эти... как их... Острова какие-то, не выговорить.

- Давно? - невинным тоном поинтересовался Молчанов. Мало ли, вдруг любвеобильный Заграйский положил глаз на супругу Павла?

- 29 августа. У них свадебное путешествие, на месяц улетели.

- А вы были в числе гостей Заграйского?

Геннадий Павлович уже не сомневался, что ни чета Беловых, ни их сын с невесткой не причастны к гибели бизнесмена, но, может быть, женщина что-то видела, слышала?

- А как же! - Валентина Михайловна посмотрела на следователя с упреком. - Боренька и Мишу приглашал, да мой дед стеснялся сидеть среди гостей в инвалидном кресле. Да и спит он уже в это время. Я ему порошок дам, и Миша дремлет. А потом просыпается - в туалет ему надо, с мочевым пузырем тоже беда. Поэтому я в ресторане часок посидела, а после домой сбегала, поглядела, как там мой Миша. А когда гости пришли в Борин дом, я тоже туда заглянула, муж как раз опять заснул. Ну, там уже было не до меня, и я не стала мешать. Утром зашла, думаю, может помочь надо, а Борина теща меня в кухню не пустила, говорит, вчера всю посуду помыли. Бореньку я не видела, он обычно поздно ложится, думаю, пусть поспит, все ж свадьба, жена молодая... - Свидетельница снова утерла глаза платком и, вздохнув, пригорюнилась.

- При вас никаких неприятных разговоров Борис не вел?

- Нет, я не слышала. Да чего ж ему на своей свадьбе ссориться-то?!

- Ну, по-разному бывает. Иногда и драки случаются.

- Это если перепьются. А у Бори все знакомые приличные люди. Вот только молодежь пила сильно. Если кто и скандалил - только эти ребята.

- А они скандалили?

- При мне - нет. А когда я ушла - кто их знает?!

- Значит, ничего особенного вы не заметили? - спросил Молчанов, собираясь завершить допрос.

- Какая-то девушка к Боре приезжала...

- Какая девушка? - тут же ухватился следователь.

- Я ее раньше не видала. Может, знакомая его. - Валентина Михайловна замялась, уже сожалея, что нечаянно проболталась.

- Стало быть, на свадьбе этой девушки не было?

- Нет, - покачала головой свидетельница и попросила: - Вы уж не пишите про это, ладно? Зачем сейчас-то ворошить... Помер Боренька... - Она опять поднесла мокрый платок к глазам.

- Я не буду ничего записывать, - заверил Молчанов, очень заинтересовавшись. - Опишите ее, пожалуйста.