Я - машина

Если ему случалось подать голос, его никто не слышал, а разговаривали лишь по необходимости. В остальное время он был молчалив, отстранен, всеми забыт.

На работе же он надевал маску добродушия. Вот он что-то продал, что-то рассказал забавного и сразу же «исчез», так как стремился заранее предотвратить попытки поговорить с ним более эмоционально, более лично – в такие минуты он начинал чувствовать себя неуютно.

Артем приходил домой в семь часов вечера. Он вставлял ключ в замочную скважину, слышал до боли знакомый щелчок, и думал о том, что этот звук, как популярный мотивчик, не выходит из его головы. Так пять дней в неделю звучит это «щелк»!

Внутри его ждали серые стены однокомнатной квартиры. Мать живет в деревне, квартиру она оставила ему, а своего отца он не помнил. Здесь не осталось ничего от обоих этих людей. Лишь полки с книгами, старое радио, пожелтевшая раковина на кухне и пыльный палас. Правда, на окне в банке еще рос лук. Артем и сам не знал, для чего он его посадил. И почему именно лук?

Иногда Артем думал о том, любит ли он свою квартиру.

Здесь нет телевизора – никакой новой информации. Только радио иногда хрипит современные мелодии.

Но был еще письменный стол, на котором валялось множество микросхем, паяльник, канифоль, олово, военный осциллограф, пятидюймовые дискеты и множество проводов. Это был настоящий хаос. Резисторы и транзисторы, как маленький народец, заселял этот мир. Тут отдыхал человек, тут он работал, тут жили его мечты. Даже книги по радиоэлектронике и программированию стояли лишь для вида, их покрывала многолетняя пыль.

Артем иногда думал, что этот стол привязал его к себе бесконечной любовью. Его кошмаром становилась мысль о том, что, придя однажды домой, он не обнаружит этого стола. Что тогда он будет делать? Куда пойдет? И для чего вообще дальше жить? Но как дитя ждет возвращения матери, так и стол ждал его с работы.

Здесь же громоздились горы коробок из-под лапши, которые Артем не успевал выкидывать, грязные стаканы с остатками заварки, а также ложки и вилки, брошенные наспех. На спинке старого, затертого стула висела куча одежды. Брюки, футболки, майки, а под столом валялись старые носки. Лишь раз в неделю или в две он убирал это все, но тратил на это не более пятнадцати минут. Ровно столько времени он тратил на еду за целый день.

На столе стояла его гордость. Монитор ВТЦ, и компьютер ZX-Specrtum. А на дворе стоял уже 2006 год. Это цифра весьма важна, если мы хотим проникнуть в мир Артема.

Но сначала я расскажу о Спектруме. Не все сразу, а постепенно, прерывая свой рассказ.

Спектрум родился в Англии. Придумал его талантливый инженер сэр Клайв Синклер.

Такую историю вам расскажет почти любой советский спектрумист. Для советских людей он был почти божеством.

Вырезка из газеты:

«Сэр Клайв Синклер после выпуска ZX-80 и ZX-81 изобретает замечательный компьютер ZX-82, который позднее назвали ZX-Spectrum. В апреле 1982 года он выходит в свет. Компьютер пользуется большой популярностью, и Синклер выпускает в 1983 году Микродрайв и Интерфейс 1. Эти устройства позволяют работать с данными быстрее, чем на кассетах. Кроме того, там есть последовательный порт (RS232) и возможность объединять компьютеры в сеть. В 1984 году появляется вариант с улучшенной клавиатурой и радиатором в блоке питания, который называется ZX Spectrum+. И, наконец, в 1986 году выходит Sinclair Spectrum 128, в котором 128 килобайт памяти, но можно переключиться и в режим с 48 килобайтами. У него также новая операционная система со встроенным калькулятором и расширенным Бейсиком. Но в 1986 году Sinclair Research LTD обанкротился. Права на производство спектрумов приобретает «Амстрад». С 1986 до 1988 года «Амстрад» выпускает три модели: Amstrad Spectrum+2, +2A и +3 с дисководом».

В то время компьютеры были в сотни, а то и в тысячи раз медленней, чем сейчас. Говорят, что Спектрум стал популярен потому, что Клайв Синклер нашел нужное соотношение между мощностью и ценой. В то время компьютеры были очень дорогими и позволить их себе могли только состоятельные люди. Популярность Спектрума была столь велика, что по всему миру создавались клубы любителей как этого компьютера, так и игр, сделанных для него. А сэр Клайв Синклер стал человеком-легендой.

Но судьба Спектрума в Англии сильно отличалась от его судьбы в России. Здесь купить себе настоящий фирменный Спектрум было большой проблемой, это еще слабо сказано! А если нельзя купить, то оставался только один выход – создать самому. И как утверждают некоторые радиожурналы, схемы аналогов Спектрума переписывали друг у друга даже в трамваях на коленках. Люди сами брали в руки паяльники, схемы и создавали себе Спектрумы, «биномы», «пентагоны», «ленинграды», и прочие клоны. Которые часто были даже несовместимы друг с другом.

Но точно также как и в Англии, у нас создавались целые клубы любителей этого компьютера. Люди собирались либо в радио-кружках, либо на рынках, где бойко шла торговля играми и программами для этого компьютера. Там люди знакомились, там они встречались, там они собирались в компании, чтобы совместно воплощать в жизнь новые идеи.

***

Артем заваривает кофе, делает бутерброд, садится за стол и молча ест свой ужин. Он напряженно смотрит в одну точку, застыв в бесконечности. Мне кажется, он счастлив в этой бесконечности. Но вот мой звонок заставляет его вздрогнуть. Торопливо дожевывая кусок, вытирая пальцы о футболку, он поднимает к уху трубку сотового телефона.

– Привет, что делаешь? – спрашиваю я.

– Только пришел домой, ужинаю, потом сяду за компьютер буду игру доделывать.

– И много уже сделал?

– Вчера движок дописал, полночи сидел, все думал, как градус рассчитать. Придумал. Работает.

– Может, прогуляемся?

– Нет, у меня работы полно, ты же знаешь.

Я вздыхаю.

– Ну, как хочешь. Мое дело предложить.

– Может, в следующий раз?

– Может, – соглашаюсь я.

Мне нужна минута, чтобы придумать, как продолжить наш разговор. С ним всегда сложно. Он – как кукла, у которой нет эмоций, я пытаюсь его разбудить.

– Я тебя не понимаю, – говорю я. – На День Рождения тебя звал, ты не пришел, на праздники звал, ты не пришел. У тебя то работа, то какие-то дела, а меж тем я точно уверен, ты сидишь дома и ничем, кроме программирования, не занимаешься. И постоянно говоришь, что у тебя дела.

– Ну, это тоже дело, – упрямо возражает Артем.

– Слушай, тебе бы хоть разок напиться, пообщаться с девчонками, расслабиться. Смотри, в следующий раз не позову! – шутливо угрожаю я.

– Буду смотреть, – отвечает он без улыбки.

Он выключает сотовый, раздаются гудки.

Я вспоминаю, как произошло наше знакомство с этим человеком. И понимаю, что уже не помню всего, слишком уж это было давно. Наверное, в начале девяностых. Тогда программисты собирались на рынках большими толпами и обсуждали свои проблемы. Вообще, программисты – это странные люди. Среди них, бесспорно, много интеллектуалов, но умный человек умному человеку рознь. Одни уже имели свой бизнес, другие работали в серьезных фирмах, третьи были безработными и любили выпить, четвертые и вовсе слыли эксцентриками, которых сложно понять. Но каждый из них был оригиналом. Были тихие, были странные, были умные, были замкнутые, были говорливые.