Страница 42 из 69
Японские чиновники—баниосы(Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна)
Шестимесячное пребывание русских в Японии, несмотря на большие ограничения, все же открывало для того времени максимальные возможности наблюдения и общения с представителями власти этой страны и дало в конечном итоге материал для оценки политических, социальных и частью бытовых условий Японии той эпохи. Значение этого материала остается актуальным и сейчас для истории внешних сношений России начала XIX в. и для оценки исторических условий самой Японии феодального периода.
Японские чиновники (баниосы), прибывшие на русский корабль, заявили, что судно получит разрешение войти в Нагасакскую гавань в том случае, если моряки согласятся сдать порох, пушки и все огнестрельное оружие, а также сабли и шпаги, из которых только одна может быть оставлена посланнику.
Резанов знал об этих японских законах для иностранных судов и согласился выдать все оружие, кроме шпаг офицеров и ружей его личного караула. Японцы заявили, что таким правом даже голландцы никогда не пользуются, но после некоторого промедления дали свое согласие. После сдачи оружия и боеприпасов корабль был отбуксирован японцами к острову Папенберг. Они обещали ввести судно в Нагасакскую гавань, как только выйдут в море китайские суда, так как по японским законам кораблям двух нации стоять в одном месте на якоре воспрещается. Съезжать с корабля на берег никому не разрешили. Корабль окружили сторожевыми лодками, на которых было до 500 человек караула.
Документы, привезенные Резановым, были отправлены с курьером в г. Иеддо (Токио). С места стоянки «Надежды» даже не видно было самого города Нагасаки. Моряки описывают интересный эпизод, происшедший между японскими чиновниками и Резановым. Резанов достал небольшой глобус и стал показывать чиновникам различные государства. Японский чиновник взял в руки глобус и, повертывая его, старался что-то отыскать, но не мог. Обратившись к послу, он спросил: «А где же здесь Япония?» Когда Резанов указал место, занимаемое Японией, они выразили удивление, что она такая маленькая в сравнении с другими странами и особенно с Россией.
17 октября, после ухода китайских судов, «Надежду» отбуксировали на другое место, находящееся в семи километрах от города, и обещали ввести в гавань после ухода голландских кораблей. Для прогулок заболевшего Реза нова японцы отгородили на берегу пространство в 54 м длиной и 21 м шириной. Место оказалось пыльное, без тени, и Резанов вскоре отказался от прогулок и не сходил с корабля.
8 ноября из Нагасаки ушли голландские корабли, и «Надежда» была переведена еще ближе к городу. На пустом берегу для посланника построили дом, который со всех сторон обнесли бамбуковым забором в три метра высотой.
Ворота, выходившие прямо в воду, запирались замками с обеих сторон. Наружный ключ от ворот был у морского чиновника, внутренний—у сухопутного офицера. Кроме того, на ближайшей горе были построены караульные дома с пикетами, так что сверху можно было видеть все происходящее внизу. В этой «тюрьме» посланнику и его свите пришлось прожить четыре месяца, до самого отъезда из Японии. За все время стоянки моряки не только не могли сойти на берег, но даже не имели права ходить на шлюпках около корабля. Запрещено было даже послать письма на родину с уходившим в Батавию голландским судном. Только послу разрешили написать краткое донесение Александру I, причем губернатор потребовал358 359 чтобы предварительно это донесение было прислано ему для снятия копии.
Подарки, привезенные русскими, японцы перевезли с корабля на берег1. Крузенштерн был крайне удивлен, узнав, что большие зеркала понесут в Иеддо на руках. Для этого требовалось по крайней мере человек шестьдесят на каждое зеркало, и то они должны были бы беспрестанно сменяться. Ему пояснили, что для японского императора нет ничего невозможного. В подтверждение этого рассказали, что два года тому назад китайский император подарил японскому живого слона, которого перенесли на руках из Нагасаки в Иеддо.
Резанов усердно занимался изучением японского языка и составил «Краткое русско-японское руководство» и словарь, содержавший более пяти тысяч слов, который был издан впоследствии русской Академией наук
30 марта прибыл чиновник из Иеддо. Первая аудиенция была назначена на 4 апреля. Резанов поставил условием приветствовать императорского уполномоченного по-европейски2, па что с трудом получил согласие. Посол и его свита были перевезены на японском судне в город Нагасаки, На берегу их встретили уполномоченные губернатора с почетным караулом. Вдоль улиц сидели по-японски ряды войск.
Народа, однако, не было видно, так как на улицу никого не выпускали. Посла несли в богатом паланкине восемь носильщиков. Ответ, привезенный из Иеддо, гласил, что император не может принять посольство и просит посла выехать из Японии,
Подарки и письмо русского императора к японскому также не были приняты. В благодарность за оказанное в России гостеприимство потерпевшим кораблекрушение японцам губернатор на основании императорского указа снабдил русский корабль провизией на два месяца бесплатно. Кроме того, для команды русских кораблей губернатор подарил две тысячи мешочков соли. Все содержание экипажа «Надежды» за шесть месяцев десять дней пребывания в Японии и корабельные материалы, отпущенные на ремонт, были приняты за счет японского правительства. Сверх того, были сделаны подарки:офицерам—две тысячи шелковых ковриков и команде—сто мешков рису.
16 апреля Резанов получил грамоту с ответом японского правительства, в которой говорилось, что по законам империи «властитель японский не имеет возможности принять ни посланника, ни подарков»1.
Кроме того, было поставлено условие, чтобы никогда русские корабли не приходили в Японию, а если японское судно разобьется у русских берегов, то спасшихся японцев передавать голландцам для доставления их на родину. Таков был ответ японского правительства.
На следующий день посланник переехал на корабль. Одни авторы объясняют неудачу посольства горячностью и высокомерием Резанова; другие видят ее в происках директора голландской фактории Деффа, который из боязни русской конкуренции употреблял втайне все усилия, чтобы помешать русским завязать дипломатические и торговые сношения с Японией.
Основную причину неудачи посольства нужно искать в режиме строжайшей изоляции Японии от внешнего мира, который бдительно охраняла феодальная правящая верхушка. Следует также заметить, что длительное промедление с посылкой судна в Японию отразилось неблагоприятно на исходе переговоров, так как политическая и экономическая обстановка в Японии была теперь иная, чем во времена Лаксмана. Однако участники экспедиции сообщают, что в Японии была значительная партия, стоявшая за открытие сношений с Россией8. 360
План^залива Нагасаки(Атлас к путешествию вокруг света капитана^Крузенштерна)
Японский народ также не одобрял политики феодального правительства: жители Нагасаки проявляли большую симпатию к русским морякам и в день, когда «Надежда» снялась с якоря, сотни японских лодок провожали ее до выхода из бухты.
«Время пребывания нашего в Нагасаки,—пишет Крузенштерн,—по справедливости назвать можно совершенным невольничеством»361.
Крузенштерн думал длительное пребывание в Японии полностью посвятить географической науке. Он строил широкие планы научных исследований, но подозрительность и враждебность японского правительства не позволили их осуществить.
Все же экипаж «Надежды» под руководством Крузенштерна при самых неблагоприятных условиях
Вид островов Папенберга и Крысьего в Нагасакском заливе (Атлас к путешествию вокруг евчпа капитана Крузенштерна)