Страница 27 из 89
Изучая свои записи, я понял, что по сути они представляют собой образец безумия - сложно структурированного, внутренне логичного, весьма достоверного. Являясь человеком адекватным и склонным к аналитическому мышлению, я смог это признать, точнее говоря, не побоялся себе в этом признаться.
Так с чем же я имел дело ? Очевидно. что спустившись в подвал и усевшись в "яйце", я никак не мог перенестись на другой континент и уж тем более на другую планету. Полярная звезда никак не могла перестать быть полярной, а лазерный луч никак не мог изгибаться. Мне стало ясно, что все эти моменты как раз и образуют тот самый "бредовый посыл", который способен помочь мне не потерять голову и остаться на позициях здравого смысла.
Но оставался один нюанс, который не укладывался в схему. За две "командировки" я получил более двадцати тысяч долларов - два своих оклада и премию в пятьдесят процентов. Деньги эти не были бредом - я благополучно поменял их в банке и раздал долги. Кассовые справки убеждали меня в том, что эти тысячи долларов не привиделись мне в наркотическом бреду и не приснились с пьяных глаз.
Так за что же мне платили ? Действительно ли я убил неведомых мне четверых человек в некоем загадочном месте или это воспоминание внушено мне кем-то с некоей, непонятной пока целью ?
Я много думал над всем этим, крутил проблему в голове по-всякому, пытаясь подступиться к головоломке с неожиданной стороны. Я почти перестал сомневаться в том, что явился жертвой некоей психологической игры, или точнее говоря, эксперимента, хотя так и не понял, кто этот эксперимент ставит и как именно он это делает.
Но именно поэтому поздним вечером шестнадцатого мая я позвонил своему старому другу по "Граду" Славе Микешину и произнёс сакраментальное :
- Отведи-ка меня к Степану Могильному !
Есть такая старая-старая русская примета, или поверье - уж и не знаю, как правильно назвать : коли первый раз идёшь к колдуну лечиться - возьми собой поводыря. В принципе, Степан Степанович Могильный не являлся колдуном, а я менее всего походил на болезного, которого надо полечить, но... но примету я уважил. В приметах, вообще, большая сила кроется - убеждался я в том за годы своей корявой и опасной жизни неоднократно.
Мало кто знает, что Виктор Фёдорович Карпухин, руководитель группы "А", будущей "Альфы", уволенный в запас сразу после провала ГКЧП, уехал в Казахстан, где почти год возглавлял Службу безопасности Президента. Затем он вернулся в Россию, а вслед за ним появился и Степан Могильный, выдающийся психолог и психотерапевт, творивший, как говорили знающие люди, феноменальные вещи.
Насколько я понимал, Могильный всегда крутился возле силовых структур, имел там массу друзей и пользовался известным покровительством. Скорее всего, привлекался к каким-то работам в их интересах, прежде всего, как эксперт и консультант. Но основным источником доходов его, разумеется, являлась частная практика и закрытые демонстрации. Говорят, Могильный лечил всё - от онкологии до бесплодия и делал это исключительно психологическими методиками. А на публичных демонстрациях вообще творил невозможные вещи - мало того, что пил серную кислоту, так ещё поил ею и людей из зала, причём без погружения их в гипнотический транс. Серная кислота, разумеется, ожогов не вызывала, а сие возможно лишь при фундаментальных изменениях на уровне клеточного метаболизма. Сам я таких фокусов никогда не видел, но о них мне рассказывали люди, заслуживавшие абсолютного доверия.
Познакомился я со Степаном Могильным несколько лет назад через Славу Микешина. Последний являлся для феноменального психолога каким-то дальним родственником, то ли через жену, то ли через тётку, то ли через кого-то там ещё на седьмом киселе. Раз в квартал Степан Стеапанович приезжал в Питер и принимал здесь по записи пациентов, а также давал одно-два представления для узкой аудитории. Короче, из города он увозил чемодан денег.
Это не метафора и не гипербола. Под "чемоданом денег" следовало понимать именно чемодан денег, а не полчемодана или, скажем, треть.
Понятное дело, человек с чемоданом денег хотел быть уверен в своей безопасности. А кто мог обеспечить таковую лучше офицеров спецподразделения по борьбе с терроризмом городского Управления ФСБ ? В общем, Слава предложил мне и ещё двум офицерам подработать. Мы и подрабатывали. И хорошо, кстати, куролесили ! Один раз уложили рылами в снег весь наряд ДПС, вздумавший остановить наши автомашины для проверки документов. Могильному понравилось как мы это проделали, ментам - не очень, поскольку ночь была холодной, мы - очень злыми, а наши кулаки - зело тяжёлыми...
Близко со Степаном Степановичем я не общался, но разумеется, он меня видел и достаточно хорошо знал. Это давало мне основание рассчитывать на то, что уважаемый психолог вспомнит теперь меня и не откажется принять, тем более, что повод представился уж больно необычный.
На мою удачу Могильный оказался в Санкт-Петербурге и вечером семнадцатого мая Слава Микешин подвёз меня в самый конец Таврической улицы, где в ведомственной гостинице городской Администрации остановился Степан Степанович. Поскольку парковка перед зданием была запрещена, выскочил охранник, пожелавший отогнать нас, так что Славе пришлось показать своё удостоверение. В отличие от меня, он ещё продолжал работать в ФСБ и творить чудеса на ниве борьбы с международным терроризмом.
Маг, чародей и психолог подъехал четвертью часом позже. За те два с половиной года, что я не видел Степана Могильного, он несколько прибавил в весе и лицо его приобрело некоторую одутловатость - видимо, сказывался нездоровый образ жизни. Работа у него, конечно, была интересной и отдавался он ей самозабвенно, но как и всякая работа с людьми, здоровья сей мирный труд не прибавлял.
Увидев нас, он заулыбался, с чувством потряс мою руку и предложил :
- А знаете что, богатыри ? Давайте-ка поужинаем вместе. В гостинице есть два банкетных зала, давайте-ка попросим там накрыть...
Несмотря на свои хохляцкие корни Степан Степанович был напрочь лишён той анекдотичной сквалыжности, что увековечила украинский национальный характер в массе анекдотов. Он искренне любил поить и кормить своих друзей и гостей, вообще представать в глазах окружающих этаким добродушным барином. Хотя, если б я катался по городу с чемоданом денег, то тоже чувствовал бы себя таковым.
Мы втроём расположились в том банкетном зале, что назывался "зелёным". Ничего зелёного там не имелось, просто согласно преданию, лет тридцать назад в нём висели занавеси зелёного цвета. Вокруг нас шуршала официантка Наташа, раскладывая салфетки и приборы, и Могильный между прочим осведомился, как тем её миома ? Вопрос выглядел несколько невежливым и неуместным, ну да только чего не простишь заезжей звезде ? С миомой, кстати, всё оказалось в порядке, Степан Степанович, как оказалось, в очередной раз оправдал репутацию великого чародея...
- Я вижу, Глеб Евгеньевич, в ваших волосах прибавилось седины, но глаза по-прежнему блестят здоровой злостью и у вас нет ни капельки лишнего веса !- заметил Могильный, явно заводя нужный разговор.- Может, записаться к вам в ученики ?
- В каком это смысле ?- не понял я.- Разве я кого-то учу ?
- В смысле, перенять ваш метод поддержания физического тонуса.
- Знаете, у донских казаков есть хорошая поговорка : справный петух жирным не бывает. Так вот справный волк - тоже...
Нам Степан Степанович заказал отбитую свинину, а себе - омара в винном соусе с тархуном и тушёными овощами. Для развязывания языков было решено прибегнуть с трём бутылкам белого вина... Для начала.
Рассказ свой я повёл от третьего лица. Могильный не мог знать, что я закончил свою службу в органах государственной безопасности, и это обстоятельство должно было помочь мне определённым образом избежать лишней детализации. Я, разумеется, очень не хотел, чтобы мои слушатели догадались где и с кем происходили описанные в моём рассказе события.