Страница 152 из 190
Отражая после смерти Ленина наскоки противников, Сталин проявлял в их отношении своеобразный «патернализм». Их исключали из партии, но до 1929 года активных участников оппозиции по старинке лишь высылали в «провинцию», если можно назвать «провинцией» приморский курорт Сухуми, где отбывал высылку Смирнов. Устав от безделья, обычно фракционеры каялись. По возвращении они получали престижные посты; хотя и несколько уступавшие тем, которые имели до «отлучения», но их неприметно восстанавливали в партии.
Правда, от назойливого и надоевшего Троцкого Сталин отделался «по-ленински» - отправив его, подобно пассажирам «философского парохода», за границу. Этот либерализм, пожалуй, способствовал поддержанию существования оппозиционного подполья. Только весной 1929 года после ареста участников большой троцкистской организации - 150 человек, имевших нелегальную литературу, оппозиционеров впервые приговорили к отправке в исправительные лагеря.
Лишь с началом коллективизации лишение свободы для людей, ограниченных в ней по политическим мотивам, стало преобразовываться в чрезвычайную меру. Похоже, что идею исправительно-трудовых лагерей чекистам подал педагог Макаренко. Еще во второй половине 20-х годов в колонии под Полтавой он применил систему перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей трудом. Колония малолетних преступников превратилась в детскую коммуну им. Ф. Дзержинского, из которой вышло много полезных людей, и чекисты развили эту идею.
С подачи Солженицына воображение простодушных обывателей заворожил пресловутый ГУЛАГ, который представляли как фабрику смерти, сравнивая с гитлеровскими концлагерями. Английский историк Алан Буллок в своем откровенно антисталинском сравнительном жизнеописании «Гитлер и Сталин: жизнь и власть», тоже проводит параллели и по методам работы спецслужб НКВД и гестапо. Однако это рискованные параллели. Ибо считалось, что кадры тайной немецкой полиции Gestapo и охранных отрядов (SS - Schutzstaffeln) нацистских лагерей составляли истинные и проверенные арийцы - «цвет» немецкой нации.
Тогда что представлял собой контингент советских «арийцев»? Кто составлял костяк руководства Главного управления лагерей и органов ОГПУ-НКВД, поставлявших этому, по определению демократов, «монстру» его «жертвы»?
Мысль украинского педагога о перевоспитании правонарушителей трудом оказалась не только плодотворной, но и продуктивной. Люди, выброшенные жизнью в уголовный мир, почувствовали свою полезность обществу, но не меньше дивидендов эта акция принесла самим чекистам. Их стали рассматривать как организаторов. «Правда» писала о Ягоде: «Неутомимый воин революции, он развернулся как прекрасный строитель… Переделка людей, проблема «чудесного сплава» - разве она не решается значительным образом на этих стройках».
Уже с начала 30-х годов стал формироваться своеобразный культ работников НКВД. Столичная интеллигенция, этот своеобразный лакмус ценностей «говорящего» общества, с легкостью женщины определенного поведения, периодически меняющей свои «симпатии и привязанности», в это время взахлеб славила героев в «синих фуражках».
Симптоматично, что такое восхваление чекистов в первую очередь исходило от «людей еврейского происхождения». Театры, словно соревнуясь, ставили героические пьесы о том, как чекисты «перековывают» в лагерях и на стройках пятилеток вчерашних уголовников, кулаков и вредителей. «Нашумевший спектакль по пьесе Николая Погодина «Аристократы» критики называли гимном ГПУ». О «Чекистах» Михаила Козакова Андрей Платонов писал: «У автора должна быть не только личная уверенность в своих литературных способностях, не только творческая смелость, но и фактическое, доказанное в работе наличие этих качеств…»
Платонов не ошибался. Еврейская интеллигенция не ограничивалась театральной практикой. Творческие контакты перерастали в профессиональные. Вадим Кожинов констатирует: «Среди деятелей литературы того времени было немало людей, имевших опыт работы в ВЧК-ОГПУ-НКВД, скажем, И.Э. Бабель, О.М. Брик, А. Веселый (Н.И. Кочкуров), Б. Волин (Б.М. Фрадкин), И.Ф. Жига, Г. Лелевич (А.Г. Калмасон), Н.Г. Свирин, А.И. Тарасов-Родионов и т. д.».
Упомянутый в этом списке следователь Осип Брик был другом зампреда ОГПУ Я.С. Агранова (Янкеля Шмаевича Соренсона), который являлся далеко не ординарной фигурой в карательном ведомстве. Сын мещанина, имевший 4-классное образование, Яков Агранов оказался как раз специалистом по интеллигенции.
Повторим, что еще в 20-х годах он готовил процессы правых эсеров, Промпартии и Трудовой крестьянской партии. Он курировал следствие по делу «тактического центра», в результате которого расстреляли 87 участников процесса, в частности, поэта Н. Гумилева. Именно Агранову было поручено и составление списков, на основании которых были высланы из РСФСР Бердяев, Лосский, Осоргин и другие представители «старой интеллигенции».
«Интеллектуал» Янкель Шмаевич пребывал на дружеской ноге и с новой интеллигенцией - членами РАППа, ЛЕФа: Авербахом, Пильняком, Бриками, Мандельштамом. Есть версия, что это он организовал самоубийство Маяковского. Правда, только версия, но совершенно точно известно, что приказ на арест еврейского поэта Осипа Мандельштама отдал именно Яков Агранов.
То, что в еврейской среде культивировалось особое, почти восторженное отношение к профессионалам карательного ведомства, определилось почти закономерно. Если в 1933 году, в сравнении с периодом перед Первой мировой войной, население столицы выросло лишь в два с небольшим раза, то число евреев увеличилось в 40 раз. Их проживало теперь в Москве 241,7 тысячи.
Конечно, из этой массы людей, приехавших в столицу из национальных «местечек», не все обладали достаточными способностями, чтобы податься в ряды «гениальных» писателей, композиторов или влиятельных корифеев торговли. Поэтому приехавшие шли в политику и к чиновничьим креслам различных наркоматов, множа кадры антисталинской оппозиции. Но многие еще во время Гражданской войны связали свою судьбу с карательными структурами как в Москве, так и в других регионах страны.
На протяжении более полувека роль и участие евреев в репрессиях довоенного периода, в том числе и в событиях тридцать седьмого года, упорно замалчивалась. Но затем появилась другая тенденция: трактовать репрессии тридцатых годов чуть ли не как «антисемитскую акцию». Конечно, это не так.
Точнее, все было наоборот. Вплоть до 1938 года именно евреи играли ведущую роль в репрессивных акциях, и не только в Москве.
Опубликованный в 1993 году «Сборник документов из истории НКВД УССР» свидетельствует, что «на Украине евреи играли в репрессивных органах безусловно преобладающую роль». Особенность состоит лишь в том, что «репрессируемые руководящие деятели еврейского происхождения нередко тут же «заменялись» такими же, что опрокидывает версию об антисемитизме. Как раз умалчивание «еврейского следа» в репрессиях и стало основной причиной исторической и идеологической фальсификации событий «большой чистки».
В исследовании «Россия, век XX» В. Кожинов приводит оценку роли евреев в репрессиях, ссылаясь на книгу интересного автора Евгении Альбац, посвятившей свою работу «беспощадному обличению ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ, которые, по ее определению, уже с 1917 года осуществляли геноцид в отношении собственного народа».
Она особо отмечала, что в НКВД «было много евреев», ибо революция подняла на поверхность, как определила Альбац, «все самое мерзкое… вынесла на простор Отечества именно подонков народа (в данном случае еврейского. - В. К.). И в НКВД, на эту кровавую работу, пришли те, для кого она была возможностью самоутвердиться, ощутить свою власть». Евреи, «трудившиеся в органах, - утверждает Альбац, - были лучше образованны… а поэтому быстрее продвигались по служебной лестнице, да еще благодаря своему генетическому страху особо усердствовали, опасаясь, что их уличат в «мягкости» к своим… Расплата наступила скорее, чем они предполагали».
Трудно возразить против этих утверждений, но выходит, что «грамотность» подвела… Хотя какая уж там особая «грамотность»? У одного из самых активных работников «органов» Агранова было всего четыре класса образования. Не хватал академических звезд с неба и Ягода. Четыре класса закончил нарком внутренних дел Белоруссии Борис Берман, руководивший «массовыми арестами и расстрелами на территории республики». Правда, создатель пресловутого ГУЛАГа, его брат Матвей Берман, образование получил в Читинском коммерческом училище, но в принципе тоже не «академик».