Страница 150 из 176
В момент подготовки этой операции нелепо погиб командующий 1-м Украинским фронтом Ватутин. Вместе с восемью охранниками и членом Военного совета генерал-майором Крайнюковым 29 февраля он выехал в 60-ю армию; в восьмом часу вечера на штабную колонну совершили нападение бандеровцы, и, хотя охрана отбила нападение, тяжело раненный комфронта скончался в госпитале.
На место погибшего Ватутина Сталин назначил Жукова. Видимо, Верховный еще не утратил веры в организаторские способности своего заместителя и снова давал ему возможность проявить себя в конкретном деле.
Новый командующий фронтом получил в свое распоряжение значительные силы, превосходившие потенциал противника как по численности, так и по вооружению. Это позволяло продемонстрировать полководческое мастерство, навязывая врагу инициативу и диктуя свою волю.
Усилия Сталина были направлены на развитие успеха. Не давая немцам возможности опомниться от ударов Красной Армии, в марте он поручил Жукову проведение Проскуровско-Черновицкой операции. Однако маршал не сумел использовать предоставленный ему шанс и не блеснул полководческим талантом.
Правда, сначала все складывалось благоприятно. После мощной артиллерийской подготовки 4 марта войска 1-го Украинского фронта начали наступление, вклинившись танковыми армиями в оборону противника. Против 1-й и 4-й танковых армий фельдмаршала фон Манштейна Жуков сосредоточил свои 60-ю и 1-ю гвардейскую танковую армии.
Кроме того, во втором эшелоне он имел еще две танковые армии – 4-ю и 3-ю гвардейские. Но хотя в распоряжении Жукова на главном направлении были мощные ударные танковые силы, опытный Манштейн сумел не только остановить советские части, но и отбросить их на линию севернее Тернополя и Проскурякова. Наступление сорвалось, и фронт Жукова перешел к затяжной обороне.
Жуков решился на продолжение наступления только через две недели после перегруппировки сил. Войска 1-го Украинского фронта снова пошли вперед лишь 21 марта. На этот раз наступление развивалось удачно, и 24-го числа его передовые батальоны форсировали Днепр, а 29 марта они овладели Черновцами. Но это была лишь одна часть крупномасштабной операции, задуманной Сталиным.
В соответствии с его планом одновременно шли боевые действия 2-го Украинского фронта под командованием Конева по осуществлению Усманско-Ботошанской операции. Она началась 5 марта в тяжелых условиях. По дорогам с трудом двигались даже танки. Они ползли на днище «юзом», гусеницы вязли в грязи, наматывая на катки пласты земли. Снаряды носили на руках.
10 марта войска Конева взяли Умань, через неделю форсировали Днестр, овладев плацдармом к югу от Каменец-Подольского. Форсируя с ходу Южный Буг и Днестр, продвинувшись на 200—300 километров, войска фронта освободили сотни городов, тысячи сел и деревень и 26-го числа вышли к реке Прут – государственной границе СССР.
В районе Каменец-Подольского войска 1-го и 2-го Украинских фронтов встретились и замкнули кольцо; в окружении оказалось двадцать три немецких дивизий. Это был крупный успех; теперь его оставалось закрепить. Однако операция не получила безупречной красоты финального завершения и не закончилась полным разгромом германских армий, подобно Сталинградскому сражению.
Хотя Жуков и имел все возможности закончить наступление с блеском, позволявшим признать безупречность его полководческого мастерства, этого опять не произошло. Вследствие неверной оценки им действий противника, советские войска упустили полноту успеха.
Маршал не сумел довести до логического конца весь замысел плана Сталина. Он допустил характерные для него ошибки, и на реальном поле боя его в очередной раз переиграл Манштейн. 4 апреля командование группы «Юг» нанесло сильный удар по внешнему советскому фронту их района Подгайцы. Затем, смяв оборону 18-го корпуса и 1-й гвардейской армии, немецкая танковая группа устремилась к своим частям в район Бучача, где произошло ее соединение с выходящими из окружения войсками.
Полного уничтожения немецких войск, оказавшихся в котле, не получилось. Вместе с тем Проскурово-Черновицкая операция закончилась несомненным успехом Красной Армии и была одной из крупных побед Великой Отечественной войны
Такой вывод сделал Гитлер. И об этом говорит уже то, что отчаянный прорыв окружения под Каменец-Подольским стал последним словом Манштейна во Второй мировой войне. Его полководческая карьера оборвалась. Правда, он только успел подготовить эту операцию, а завершил ее Модель. Накануне Манштейн вылетел из Львова в Бергхоф, горную резиденцию Гитлера. На совещании он просил подкрепления.
Выслушав фельдмаршала, Гитлер сказал: «У меня нет возможности выделить вам дополнительные силы для осуществления вашего плана… Вы всегда хотели заниматься боевым маневрированием. Осенью вы говорили, что Днепр будет удержан. После того как Днепр вы не удержали и я скрепя сердце дал согласие отступить за реку и закрепиться на ней, вы уже стали доказывать, что надо отступать дальше. Вы сдали Киев и сдали потом всю Правобережную Украину».
Все это соответствовало действительности, и возразить Манштейну было нечем. Вновь Гитлер вызвал фельдмаршала вместе с командующим группой армий «А» фельдмаршалом Эдвардом фон Клейстом 30 марта. Он встретил ветеранов радушно. И, объявив им о почетной отставке, наградил мечами к Рыцарскому кресту.
Сопоставляя хронологию, нельзя не признать, что своеобразной реакцией на «рыцарский» жест Гитлера в отношении своих фельдмаршалов стало то, что, когда 10 апреля Москва салютовала в честь очередной победы, Сталин тоже отметил признанием двух своих маршалов.
Через десять дней после отставок в «Волчьем логове» Сталин наградил Василевского и Жукова недавно учрежденным новым орденом «Победы». Жуков был награжден с формулировкой указа: «За умелое выполнение заданий Верховного главнокомандования по руководству операциями большого масштаба, в результате которых достигнуты выдающиеся успехи в деле разгрома немецких войск…»
Это был мудрый шаг. В том, что Сталин не стал ставить в вину Жукову прорыв немцев из окружения, была своя логика. Опытный государственный деятель, вместо того чтобы указывать на очевидный промах маршала, он подчеркнул человеческую значительность достоинств, поддержав его репутацию. Закономерно рассчитывая, что тот должен будет стараться ее оправдать. На этот поощрительный жест маршал ответил черной неблагодарностью, приписав заслуги Верховного главнокомандующего после его смерти себе.
Но своеобразная ирония заключается в том, что фактически и Гитлер, и Сталин наградили своих военачальников высокими наградами за операции, которые они фактически провалили. Так что своим первым орденом «Победы» Жуков отчасти обязан Манштейну.
Конечно, Жуков был крупной фигурой в когорте сталинских полководцев, и, награждая его, Верховный главнокомандующий отметил его видную, но не первую роль в руководстве Красной Армией. Впрочем, так оно и было. К сожалению, и другие многие дела и поступки Жукова выглядели далеко не безупречными.
Примерно в это же время он проиграл и еще одну «дуэль» – моральную. Начальник инженерных войск фронта генерал Б.В. Благонравов вспоминал: как раз в марте 44-го года только что заступивший на пост командующего 1-м Украинским фронтом Жуков собрал ночное совещание. Там, «на основании кратких докладов, одних он готов был представить к наградам, других снять с должности, третьих отдать под суд, а четвертых просто расстрелять».
Новый командующий сразу стал обращаться ко всем присутствующим в присущей ему манере – исключительно на «ты», сдабривая свою речь выражениями в духе поручика Ржевского.
А на просьбу генерала обращаться к нему «без мата и угроз» маршал выхватил трофейный маузер. В ответ генерал Благонравов тоже вынул из кобуры парабеллум и возникшую неловкую паузу разрядил замечанием, что ждет от Жукова первого выстрела. Имевший чувство собственного достоинства и более образованный, чем бывший кавалерист, генерал инженерных войск, конечно, понимал, что он рискует. Но и Жуков тоже сообразил, что за расстрел на месте без всяких оснований элитного генерала его не поощрят.