Страница 115 из 176
Он как бы «признавался» главе Рейха, что здесь ахиллесова пята как самого Сталина, так и всего советского фронта. Он добивался того, чтобы у его противника сложилось впечатление, будто бы советский Вождь боится поворота германских сил на юг. Одновременно это позволяло без изощренной маскировки, почти открыто начать подвоз к Сталинграду стратегических резервов.
Сталин рассчитал все правильно. Гитлер клюнул на предложенную ему приманку. Восхищаясь тем, что он разгадал «секрет» Сталина, он, как акула, жадно метнулся в сторону подброшенного ему большого куска добычи, которую нельзя было упустить. Более того, Гитлер самодовольно решил, что нашел то слабое место, удар по которому решит сразу все его русские проблемы.
Гитлер не сумел понять того, что, бросая ему «кость», Сталин увлекал его на дорогу, которая вела в капкан. Если внимательно вглядеться в события 42-го года, то становится очевидно, что он интерпретировал идею поглощения чужой армии пространством российских просторов. Но в отличие от Жукова, предлагавшего сдать Москву, Сталин не был эпигоном и не подражал слепо историческим примерам. Он использовал опыт предшествующих поколений творчески, не заимствуя и не копируя его буквально; он предлагал Гитлеру еще более отдаленный мираж победы, чем для Наполеона являлась Москва.
Итак, Гитлер притормозил дела на юге и принял решение повернуть с Кавказского направления часть сил 4-й танковой армии Готта для штурма Сталинграда. Город с именем Сталина, словно огромный магнит, притягивал все больше и больше немецких войск и ресурсов. В эти дни начальник штаба оперативного руководства ОКВ А. Йодль резонно заметил, что «судьба Кавказа будет решена под Сталинградом», но генерал еще не мог предполагать, что здесь практически решалась судьба всей войны.
На это и рассчитывал Сталин. В июле-августе он прилагал все возможные усилия, чтобы обеспечить этот участок фронта пополнением. Войска поступали почти непрерывно. 30 июля в состав Сталинградского фронта была включена дополнительно 51-я армия генерал-майора Т.Е. Коломийца; 1 августа Сталин направил 1-ю гвардейскую армию под командованием генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова. Но он не ограничился этим и в середине августа выдвинул в район Сталинграда 24-ю армию генерал-майора Д.Т. Козлова и 66-ю – генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского.
Сюда, под Сталинград, были направлены девятнадцать военных училищ, в том числе Житомирское, Винницкое, Омское, Челябинское, Казанское танковое, 1-е и 2-е Орджоникидзевские пехотные, Краснодарское пулеметно-минометное училище. Каждое из них имело от 3,5 до 5 тыс. курсантов, «отобранных с передовых позиций, имеющих опыт участия в боях». Кроме артиллерии, находившейся в составе десяти общевойсковых и одной гвардейской армий, из резерва Сталина под Сталинград поступило 129 артиллерийских полков ГВРК и 115 дивизионов реактивных установок.
Накануне немецкого наступления, 5 августа, Верховный главнокомандующий разделил фронт на Сталинградский под командованием В.Н. Гордова и Юго-Восточный с командующим А.И. Еременко. Казалось, что Сталин предусмотрел все. У него были все основания, чтобы рассчитывать на разгром противника. Однако, когда на следующий день немцы двинулись на штурм города, инициатива снова оказалась в руках германского командования.
9 августа Сталин телеграфировал начальнику оперативного управления Генштаба П.Г. Тихомирову, направленному на Сталинградский фронт в качестве представителя Ставки: «Я поражен вашей близорукостью и растерянностью. Сил у вас много, а справиться с положением не хватает у вас хребта. Жду от вас сообщения о ликвидации тревожного положения на вашем фронте».
Но «оптимистического сообщения не последовало». Вместо этого его ожидало еще одно неутешительное известие. Прибытие в августе в Москву Черчилля поставило Сталина перед фактом, что обещанное открытие в 1942 году «Западного фронта» в Европе не состоится. В этот же момент, окрыленный успехами на юге, Гитлер ожидал вступления в войну против СССР Японии и Турции. Положение становилось все более трудным.
За развитием событий на южном участке советско-германского фронта с тревогой следили в США. 9 августа газета «Топика дейли кэпитл» опубликовала статью Х. Джонсона, констатирующую, что Сталинград «фактически уже пал». В статье отмечалось, что это угрожает расколом русского фронта на две части – северную и южную, а следовательно, потерей кавказской нефти и путей транспортировки помощи СССР через Иран. Если падет Россия, писал Джонсон, Гитлер последовательно нанесет удары по Англии, Исландии, Гренландии, а Япония атакует Аляску. Это создаст возможности для бомбардировок промышленных центров США [90] .
Действительно, бог войны снова смотрел в сторону немцев. 16 августа 6-я армия Паулюса нанесла новый удар, расчленив фронт обороны на две части и захватив плацдармы на восточном берегу Дона. Спустя неделю, 23 августа, 14-й танковый корпус Вермахта прорвался на стыке 4-й танковой и 62-й армий и, пройдя по тылам советского фронта около 60 километров, неожиданно вышел на северной окраине Сталинграда, в районе рынка, к Волге. Теперь немецкие орудия могли беспрепятственно обстреливать цехи Сталинградского тракторного завода. В этот же день германская авиация нанесла массированный бомбовый удар, практически разрушив жилые кварталы города.
Телефонная связь со Сталинградом прервалась, и Василевский информировал Сталина о состоянии дел лишь короткими радиограммами. После восстановления связи 24 августа Сталин телеграфировал Василевскому, комфронта Гордову и члену ГКО Маленкову:
«У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на прорвавшегося противника. Мобилизуйте бронепоезда и пустите по круговой железной дороге Сталинграда. Пользуйтесь дымами в изобилии, чтобы запутать врага. Деритесь с противником не только днем, но и ночью. Используйте вовсю артиллерийские и эрэсовские силы («катюши». – К. Р. )… Самое главное, не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранить уверенность в нашем успехе ».
По поручению Сталина, начальник Генерального штаба Василевский непосредственно координировал вопросы обороны Сталинграда. Он принимал меры, однако враг настойчиво рвался вперед, и отошедшая от подступов непосредственно к городу 64-я армия заняла жесткую оборону на среднем обводе; с конца августа бои развернулись на восточных окраинах.
В эти тревожные дни, когда противник стремился захватить Сталинград, не менее напряженная обстановка сложилась на Кавказе. Начав 25 июля движение из предмостного укрепления Ростова, группы армий «А», танковые и моторизованные колонны фельдмаршала Листа вырвались на просторы Кубани.
Бронированные машины 1-й танковой группы генерал-полковника Пауля фон Клейста, давя гусеницами неубранные поля созревшей пшеницы, устремились на юг для захвата нефтяных промыслов Майкопа и Грозного. Участвовавший в этом походе начальник генерального штаба итальянской армии маршал Кавальеро записал в дневнике: «За армией Листа следует 10 тыс. специалистов и квалифицированных рабочих, которые должны после взятия Майкопа восстановить нефтяные скважины. Согласно подсчетам, для того, чтобы пустить их в эксплуатацию, потребуется от 4 до 5 месяцев».
Наступление немцев развивалось столь успешно, что Гитлер разрешил перебросить 4-ю танковую армию на Сталинградское направление, где пока не удавалось взять город. 7 августа части 1-й танковой армии Клейста захватили Армавир, 9-го числа 17-я армия овладела Краснодаром, а 10-го числа немцы взяли Майкоп. В их руках оказалось более двух третей территории, намеченной к захвату по плану «Эдельвейс», – почти весь Северный Кавказ, Кубань и Сальские степи, перевалы через Главный Кавказский хребет. Теперь на пути немцев к Баку оставался лишь рубеж на реке Терек, прикрываемый тремя армиями генерал-майора Петрова.
31 августа Гитлер дал распоряжение генерал-фельдмаршалу Листу: «Главная задача 1-й танковой армии – уничтожение противника в излучине Терека… Всеми имеющимися силами, и прежде всего подвижными, продолжить наступление на Грозный, чтобы наложить руку на район нефтепромыслов».