Страница 37 из 51
Однако колхозники не только одобряли антикулацкую чистку; деревня требовала расширения ее масштабов: «Правильно поступает Соввласть, изымая палачей, но мало еще взяли, еще много осталось таких, которые издевались раньше над нами и сейчас вредят…» (Колхозник-казак ст. Красногорской). «В нашем ауле мало взяли еще, есть в колхозах активные повстанцы, которые, благодаря Курджиева и других врагов народа, остались не осуждены…» (Колхозник-карачаевец аула Джегутинского)».
Многие проявляли инициативу по выявлению и разоблачению «скрывающихся контрреволюционных элементов». В станице Голюгаевской Моздокского района уже на следующий день после начала операции шесть колхозников заявили оперативному работнику: «Мы услышали об аресте Сорокина, Шального, Серова и других и решили прийти к вам и дать показания об их враждебных настроениях к Соввласти и их вредительской деятельности». Подобное происходило и в других районах. При подготовке операции в станице Константиновской группа колхозников обратилась к приехавшему начальнику районного отделения НКВД с жалобами «на неполадки и с просьбой помочь оздоровить колхоз и убрать лиц, мешающих в работе». Они назвали 13 человек, а после проведения арестов в оперативную группу пришло еще четверо колхозников, попросивших «арестовать еще одного беглого кулака и дав ценные материалы о его контрреволюционной деятельности в последнее время».
С началом операции в ранее неблагополучных районах «повысилась производительность труда, резко сократились невыходы на работу, прогулы и т. п.». Однако наряду с этим со стороны кулаков разрасталась и антисоветская агитация. Среди распространяемых слухов превалировали разговоры «о близости войны Советского Союза с капиталистическими странами и неизбежности гибели Советской власти»:
«Западноевропейские страны уже начали войну с Советским Союзом. Я со дня на день ожидаю смертной минуты для Соввласти… Соввласть, учитывая свою слабость, проводит групповые аресты, чтобы обеспечить тыл на время войны» (Бывший кулак аула Кызыл-Октябрь Карачаевской АО). «Настал 20-й год, берут всех, больше невиновных… но власть не удержат. Пусть едят — наедятся, скоро будут расплачиваться — война не за горами» (Казак-хорунжий, репатриант из ст. Красногорской)…».
Еще одной версией стало распространение слухов о том, что аресты проводятся в целях обеспечения рабсилой строительства новых каналов, взамен освобожденных после строительства канала Москва — Волга. Казак из станицы Кисловодской рассуждал: «Наверное, надо опять канал какой-либо строить, люди нужны, так как с канала Москва — Волга много людей освободили. Решили брать нашего брата…». Колхозник, бывший кулак из Черкесии, утверждал: «Центральная власть в связи с освобождением со строительства Московского канала арестованных разослала план НКВД об аресте 100 тыс. чел. взамен освобожденных».
Но были и иные варианты оценки происходящего. Бывший кулак из Моздокского района пояснял: «Подготавливаются к выборам, боятся, чтобы кулаков в Советы не избрали и чтобы не избрали бывших осужденных, поэтому и арестовывают их на время выборов».[74] Любопытно, что подобные версии причин чистки совпадают с объяснениями в публикациях антисталинистов, и, приведя эту деревенскую «аналитику», Буллах просил лишь «об увеличении лимита 1 категории».
Среди многих сообщений заслуживает внимания информация, направленная Ежову начальником УНКВД по Московской области С.Ф. Реденсом: «На 15 августа арестовано по г. Москве и области –3668 чел. Из этого количества… кулацкого и прочего контрреволюционного элемента 1397 и уголовного 2271 чел. Из числа 1397 арестованных… 1017 чел. кулаки, отбывавшие наказание в лагерях, вернувшиеся оттуда и проводившие активную контрреволюционную деятельность на селе и предприятиях, и 380 — бывшие белые офицеры, бывшие помещики, бывшие чины полиции и т. д. На тройке рассмотрено дел 336 на 430 чел., осуждено по 1 категории 405 чел. и по 2 категории 25 чел.».
Указав, что в процессе следствия было вскрыто 3 контрреволюционные организации в Туле и Коломне «и 57 вредительских, повстанческих и диверсионных на предприятиях и на селе», Реденс пояснял: «По Тульскому району арестовано 95 чел. контрреволюционного и кулацкого элемента. В Криволучинском, Рудневском, Елькинском и Тишкинском сельсоветах ликвидируется… организация, состоящая из ранее репрессированных кулаков и участников кулацких восстаний. Всего по делу проходит 50 чел., арестовано из них 30 чел.». Организацию возглавлял недавно прибывший из Дальневосточного края «поп Щегорин», который, по материалам, полученным из ДВК, «занимался шпионской деятельностью в пользу Японии» и «несколько раз переходил государственную границу». В состав руководящей группы входили: бежавший на Дальний Восток бывший помещик Пальцев, который «снабжает кулаков — участников организации деньгами; Козлов — бывший офицер, крупный подрядчик и кулак, и участник банды Ерганов».
Реденс сообщал: «Кулацкая группа» из 3 человек была ликвидирована «на заводе № 8 им. Калинина». Руководивший ею Гришин показал, что, работая шофером, он и его сообщники «при перевозке орудий с полигона после испытаний» снимали или «портили важные детали», а в июне с.г. пытался вызвать аварию и взрыв на заводе… В Мытищинском районе арестовано 35 чел… Ранее «судимый и в 1935 году вернувшийся из лагеря кулак Кашицин показал, что в созданную им повстанческую группу он вербовал «судившихся за контрреволюционную деятельность кулаков и бывших участников восстаний»…
Организация в 25 чел. была раскрыта в Коломенском районе на Шуровском известковом заводе. Во главе ее стояли бывший торговец, бывший член ВКП(б) мастер завода Виноградов и раскулаченный Харпунин. Организация ставила задачей подготовить… группы на случай вооруженного восстания внутри страны… В Рязанском районе «подготовляется к ликвидации… организация из числа бывших белых офицеров, офицеров старой армии, бывших людей и церковников во главе с бывшим полковником Генерального штаба Любимским. Активную роль в… организации играет бывший белый, бывший капитан Генерального штаба Осипов и бывший белый казацкий есаул Сверчков и бывший член Государственной думы Унковский. Всего по делу подлежит аресту более 20 бывших помещиков, бывших офицеров и т. д.».
Вторая часть доклада начальника УНКВД по Московской области содержала информацию о политических настроениях населения в связи «с изъятием кулацких элементов и уголовников». Материалы, поступившие из Тулы, Рязани, Кунцева, Ногинска, Мытищ и других районов, свидетельствовали, что колхозники и рабочие одобряли проводимую акцию. Причем аресты в селах не носили какого-либо массового характера. Так, в колхозе деревни Черкизово было арестовано лишь пятеро членов семей Леонтьевых и Щелкалина. При обсуждении этого факта с односельчанами колхозник Головкин заявил: «Давно пора очистить нашу деревню от паразитов, которые мешали нам работать. Теперь хоть мы спокойнее можем работать и не будем бояться пожаров или другой пакости от этих людей». В колхозе Раймедведково арестовали лишь семью кулаков Савиных из трех человек, по поводу чего бригадир Харитонов говорил: «Савины работали в колхозе и нам вредили, старались развалить колхоз…». А его собеседник Жубрин подчеркнул, что «НКВД арестовал наших врагов, с которыми мы ничего сделать не могли, они нам просто мешали в работе и угрожали расправой над нами».
Были и более категоричные мнения. Колхозник деревни Канищево Дмитриев говорил: «Этих воров не исправишь, их надо просто уничтожать». То же отмечал и колхозник д. Недостоево Крысанов: «У нас в деревне есть совершенно неисправимые воры, как Александров, братья Захаровы, Мишин и др. Эти люди не могут жить, не совершая преступления. Их необходимо все время держать в тюрьме или уничтожать».
Подобные оценки звучали и в рабочей среде. Рабочий завода № 175 г. Тулы Абакумов говорил: «Хорошо, что взялись опять за кулаков и чуждый элемент, а то они нам только вредят и пользы от них мало». Рабочий (завода № 176 в г. Туле) Тишин заявил в группе рабочих: «Правильно Советская власть делает, что собирает кулаков и разный прочий элемент… Вот у нас арестовали кулака Бирюкова, он был первый дезорганизатор производства и лодырь большой, и немало еще таких осталось скрытых элементов».
74
Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 340–344.