Страница 36 из 81
— Честное слово, я не знаю, милый мой Шерлок Холмс! — дрогнувшим голосом сказала Лариса. — Я думаю, твой Борис расстарался. Больше некому!
— Борис? — переспросила Золя. Не скрыла радости, что Лариса напомнила ей о знакомом слесаре. Парень работал с ней в одной смене и немного нравился. И убеждая себя хорошо думать о нем, сказала: — А что! Все может быть.
Железкина весело закружилась, торжественно держа красный помидор перед собой. Не заметила, что на нее удивленно посмотрел Викторенко. Помидоры прислала ему мать из Андреевки. Он принес бы весь ящик Ларисе, если бы не боялся, что девушка выгонит. Лариса продолжала избегать его. В вахтовом автобусе забивалась в угол.
— Иван Спиридонович, угостить вас помидором? — обратилась Золя к Викторенко.
— Спасибо. Меня уже угощали.
— Кто?
— Да строитель один посылку получил.
— Он всех угощал? — с запозданием спросила Золя, посмотрев в спину начальника комплекса. Верила ему и не верила. И вдруг с женской проницательностью вспомнила, что помидоры лежали в дежурство Ларисы. Подарок предназначался ей одной. Неужели Викторенко? Но тут же отказалась от своего предположения. Иван Спиридонович не способен влюбляться. Разве могла ему понравиться Лариса? Совсем не красавица. Первое место по красоте Золя Железкина отдавала продавщице из магазина — жене сварщика Егора Касаткина. Сидит за прилавком Надежда, как королева. Вспомнила последнюю встречу. «Получила дефицит, — сказала Надежда и протянула Золе коробку духов. — Французские. Упадешь от радости!»
Во время дежурства Золя набрала номер мастерской, где работал Борис. Он пришел.
— Зачем вызывала?
— Оторвала от работы?
— «Козла» забивал!
Золя смотрела на Бориса и старалась понять, чем он ей понравился. Нет, не мог он принести помидоры. Стрескал бы сам.
— Борис, ты о чем-нибудь мечтаешь?
— А как же? Говорят, человек без мечты не живет!
— Так о чем же ты мечтаешь?
— Бегать по цехам поменьше и как следует выспаться.
— И все? А учиться не думаешь?
— Мозги сушить? Да я и так больше любого умника деньги гребу. Я своего счастья не упущу. Слышала, Викторенко посылку с помидорами получил. И все раздал. Один помидор оставил на семена. Теплицу собирается строить. А ребята решили у него помидор этот тиснуть!
— Ты?
— Зачем я, другие найдутся!
— Ну и подонки!
— Ты что это? Или Иван, который Спиридонович, подкатился к тебе? — Слесарь захохотал. — Ай да Иван Спиридонович! Жох!
Операторша вскочила и со всего размаха ударила парня по щеке.
— Это ты, кажется, подкатывался! А ну кати отсюда. — Золя уперлась щеками в сжатые кулачки: два пария, а какие разные. Как хорошо, что вовремя состоялся разговор с Борисом, пока не наделала ошибок!
Вернувшись с дежурства, Золя, даже не поздоровавшись, заявила Ларисе:
— Я вчера влепила Борьке.
— Руки распустил?
— Так бы я ему и позволила. По себе начал всех равнять. Викторенко решил теплицу строить… Один помидор оставил на семена… А он этот помидор решил украсть.
— Так, значит, помидоры принес Викторенко, — откликнулась Лариса и покраснела.
В пятницу Золя Железкина сообщила подруге, что Ивана Спиридоновича вызывают в Березово.
— Совещание будет. Я телефонограмму приняла. Лунев подписал.
До последней минуты Лариса думала, что Викторенко зайдет к ней попрощаться, но он не заглянул в диспетчерскую. Она обиделась, хотя и не имела никакого права. Ведь это она избегала Викторенко. Откуда же ему знать, что она решила помогать ему — в институте хорошо чертила. Она уже знала о Юле Зимнице и надеялась, что и ее примут в отряд — она же комсомолка! Потянулись томительные дни ожидания. Никогда не представляла, что можно так волноваться за чужого человека. Вечером отправилась к Сосьве. Вышла на знакомую тропу. Издали увидела толстый корень. Не забыла, где споткнулась. Ждала чуда. Почти верила: вот-вот раздастся голос, по которому соскучилась: «Вам помочь?» — «Я зацепилась за корень. Каблук сломала!»
Проходя по скрипучему песку, Лариса еще издали заметила толстую трубу газопровода. Она отливала чернотой, как выброшенный на берег кит. Девушка посмотрела в сторону противоположного берега, но он терялся в дымке. Хотела представить, куда устремилась труба, которая нырнула в реку, где пересечет тайгу, преодолеет топкие болота, вырвется на колхозное поле. Неблизкий путь до Серова, куда они каждую минуту, час, день без остановки подают газ.
Лариса положила узкую ладонь на нагретый бок трубы. Металл доносил тяжелые удары летящего газа.
«Золя, не забывай следить за точкой росы!» — мысленно подсказала подруге.
Сводки по добыче газа они передавали в Березово. Сегодня ей заступать на дежурство в ночь. Поверила, что ее сообщение обязательно прочтет Викторенко. Первой: сводкой она поздравит с добрым утром, второй — с добрым днем, а вечером скажет ему! «Спокойной ночи!» Иван… Иван Спиридонович может не волноваться. Она обещает следить за всеми приборами. Подача газа не будет падать!
Балагур и весельчак, бригадир сварщиков Василий Егорович совершенно менялся, когда разговор заходил о работе. Он долго приглядывался к Николаю Монетову. Все брал на заметку: сколько раз устраивал перекур, как держал защитный щиток и электрод. Бригадир во время работы не лез с поучениями, не отрывал от дела. После рабочего дня сам шагал по трубе, как канатоходец, все придирчиво осматривал. За хорошую работу хвалил, а следовало — и ругал.
Так повторялось каждый день. Бригадир, громко пришлепывая резиновыми броднями, совершал очередной марш по трубе. Шерстяная вязаная шапка с кисточкой удивительно подходила к обветренному лицу, нажженному солнцем и ветром. Если шапка открывала чуб седых волос, бригадир возвращался к балкам в хорошем настроении. Низко надвинута на глаза — Василий Егорович готовится к разносу.
Под особым наблюдением у него потолочники. Следил за каждой прожженной дыркой в одежде. Круговой шов — это двадцать килограммов электродов. Их можно вколотить в металл, а можно расплескать.
Василий Егорович занял место на пне. Напротив расселись сварщики. Подмастили под себя доски. Будь лужайка — разлеглись бы, чтобы выпрямить ломящие спины. А на вечной мерзлоте долго не просидишь. Под торфяником лед.
— Игнат, ты где бреднем собрался ловить рыбу? — Василий Егорович в упор уставился на конопатого потолочника. Веснушками усеяны лицо, руки и короткие пальцы. Кажется, что весь в сусальном золоте — вот-вот засветится в солнечных лучах.
— Какую рыбу? Нет у меня бредня!
— А ты посчитай дырки на куртке. Бредень. Как сварил сегодня шов — срамота!
В конце беседы Василий Егорович поднял со смолистой доски Николая Монетова. Молча протянул ему звезду, сваренную из электропроводов. Придумал бригадир такую награду. Вручил — переводит сварщика в потолочники.
Потолочник не сидит на высоте. Он лежит под трубой, прижимаясь к ее стальному боку. На лице щиток, а в руке держатель с электродом. На дне открытой канавки колотый лед или вода, черная от торфа.
Сколотил сварщик пару досок — счастлив, а их некуда подсунуть. А потому лег в воду или на мерзлую ломлю. Но велика честь быть потолочником, признанным мастером!
Николай Монетов не скрыл радости. Крепко зажал звезду в руке. Поблагодарил бригадира.
— Чего там, по делам и награда! — Василий Егорович пристально поглядел на парней. Долго им еще шагать за трубой. Каждый должен сварить тысячи швов. «Поторапливайся, но не спеши, — постоянный совет бригадира. — Допустишь брак — лететь тебе на крыльях из бригады!»
Неизвестно, от кого узнал Викторенко, что Николай Монетов переведен в «потолочники». Знаменательное событие в жизни сварщика решено было отметить на очередном «чаепитии за круглым столом». Командовала Юля Зимница.
Один за другим явились Славка Щербицкий, Гордей Завалий и Касьян Лебедушкин. Юлю обрадовало, что парни по ее совету пришли в белых рубахах, при галстуках.