Страница 58 из 64
Поставив свечи по правую и левую руки, я положила алмаз между королем и собой. Ролан (теперь, когда я перешла с ним на "ты", он стал для меня просто очередным обычным клиентом, а потому никакие цифры в имени больше не были нужны) как завороженный следил за моими действиями. Я прекрасно видела, что для него это все впервые. Как и положено, при его дворе была Верховная гадалка, но сам он никогда не пользовался ее профессиональными услугами для себя самого, считая ее кем-то вроде доброй тетушки. Я бы могла поспорить на что угодно, даже на черную шкуру Кузьмяка, что Ролан всего лишь боялся того, что могут делать гадалки. Но он был слишком горд, чтобы это признать. И если бы не печальные обстоятельства, то он бы и меня к себе близко не подпустил.
- Положи левую руку на камень.
Мужчина повиновался, и я накрыла его ладонь своей, а затем обвязала наши руки, не без помощи котенка, красной лентой. Острая боль пронзила мою ладонь, и я напряглась, чтобы удержать ее в себе, иначе мне пришлось бы еще приводить в чувство ослабленного от слишком долгого сна короля. Ему сейчас могла навредить даже обыкновенная царапина. Кузьмяк правильно расценил мою мимику: я сдвинула брови на переносице и показывала глазами вниз. И котенок, кивнув, положил свою лапку поверх моей руки, не забыв вонзить один коготь в плоть. Боль тут же отступила, мой лоб разгладился, и стало легче дышать. Мысли прояснились, и я начала впитывать в себя поток информации, льющийся через алую ленту от короля ко мне. Яркие, красочные и черно-белые картинки запрыгали перед моими глазами. Многое из того, что я из них узнала, навсегда останется моей тайной, а в противном случае: голова с плеч и пятая точка на кол. Хотя я и сама бы никогда ничего никому (строгое правило трех Н) не рассказала: все, что я узнаю во время сеансов, навечно остается только между мной и клиентом, если только он сам не попросит об обратном. Единственный, кто еще посвящен -- это мой фамильяр Кузьмяк. Работа у него такая.
Взяв правую свечу, я капнула воском на свою руку. Черное пятно расплылось по ладони и запузырилось. Ролан дернулся, но я его удержала, внимательно наблюдая за устрашающей и расползающейся уродливой кляксой на моей руке. Пятно постепенно приобретало форму идеального ромба, который пересекала ровная линия. Мои подозрения только подтвердились. Кузьмяк всадил коготь в пятно воска, и оно мгновенно испарилось, оставив после себя только еле уловимый запах тухлых яиц.
- Что э... - не выдержал король.
- Тс! - шикнула я. - Потом расскажу.
- Но...
- Тихо!
Ролан поджал губы, но замолчал. В другое время и при других обстоятельствах меня бы уже четвертовали. Посметь дерзить королю может отважиться только отчаянный самоубийца. Сейчас же монарх был вынужден полностью подчиниться мне.
А я тем временем изучала собственную руку: на моей ладони остался ромбовидный ожог -- проклятие пыталось проникнуть в меня. Я взяла вторую свечу и проделала с ней то же самое, что и с первой. Ромб полностью исчез, а воск стал кристально прозрачным и сам стек по руке. Больше опасность мне не грозила. А вот с Его Величеством дело обстояло намного сложнее.
- Ролан?
- Кто?.. Что?.. А... Да.
- Закрой глаза и слушай мой голос.
- Но...
- Не спорь! Делай, как говорю. У нас мало времени. Ты понял?
- Понял.
Когда король зажмурился, я развязала ленту и убрала свою руку, и Ролан тоже снял свою с камня. Алмаз теперь был покрыт темными пятнами, и Кузьмяк провел по ним своим пушистым хвостом, стирая их.
- Поднеси камень к сердцу и держи так, пока я не скажу, чтобы ты отдал его мне. Так, молодец.
Кузьмяк задул свечи, и оставшийся дымок вместо того, чтобы растаять в вечернем воздухе, стал расти и плотным кольцом заключил всех нас в свои объятия. Сквозь распахнутое окно ворвался мощный поток ветра и попытался развеять дымовую завесу, но она даже не шелохнулась. На подмогу ревущему ветру появились молнии, но и они не смогли пробиться сквозь невесомый щит. Крупный град падал на нас сверху, но, не долетая нескольких сантиметров, испарялся. Стихия разбушевалась не на шутку, но ведомый моим голосом король оставался спокоен.
- Тише. Все хорошо. Дыши медленно и глубоко. Думай о своих детях. Обо всех детях. О том, как сильно ты хочешь их защитить и как сожалеешь о смерти сына. А теперь возьми камень в обе ладони и приложи его сначала ко лбу. Так. Затем к левой щеке. Левой! Да. Теперь к правой. Верно. И к губам. Отдай камень мне. Можешь открыть глаза.
Я взяла обжигающе холодный алмаз. И это несмотря на то, что монарх держал его в руках довольно долго. Стиснув зубы, я проделала с камнем то же самое, что и Ролан. Постепенно вещица в моих руках начала теплеть. Порывы ветра, град и молнии прекратились, поэтому в дымовом щите больше не было необходимости. Кузьмяк спрыгнул со стола на пол, обошел вокруг меня и короля, и дым рассеялся, не оставив после себя никаких свидетельств своего существования. Затем котенок запрыгнул ко мне на колени, дотронулся лапкой до алмаза, принюхался к нему, попробовал на зуб и удовлетворенно кивнул.
После этого фамильяр переполз на стол и с наслаждением на нем развалился, вытягивая лапы: котик устал, котик наработался, котик должен отдохнуть. Я ничуть не возражала, понимая, сколько собственных сил ему пришлось потратить. Стыдно признаться для гадалки третьей степени, но без этого милого черного пушистого комочка у меня ничего бы не получилось.
Ролан открыл глаза и теперь неотрывно за нами следил. Ему не терпелось спросить, что именно и для чего я делаю, но он прекрасно понимал, что я расскажу ему ровно столько, сколько сама сочту нужным. Поэтому он терпеливо ждал, когда моя душенька соизволит поделиться с ним столь сокровенными тайнами. Душенька соизволила. Кошачья душенька.
- Понимаешь, Роланчик, - Кузьмяк подполз к королю, сел возле него и фамильярно хлопнул венценосную особу по плечу. Теперь я поняла, почему спутников ведьм, колдунов и гадалок называют фамильярами. - Ты только что участвовал в создании революционного оружия. Гордись собой, товарищ!
- Оружия?
- Ну да.
Кузьмяк начал вылизывать свой живот, задрав лапу прямо у носа Его Величества. Король не вынес столь вопиюще непозволительного поведения своего четырехлапого и хвостато-усатого подданного и подался назад. Зря он это сделал, хоть к гадалке третьей степени не ходи. Стул не выдержал такого варварского отношения к себе и с легким скрипом и громким бумом и бахом упал на пол. К чести Его Величества, он не издал ни звука. Монарх перевернулся, встал на четвереньки и, кряхтя, начал медленно подниматься, держась одной рукой за поясницу.
- Ты б поаккуратнее, Твое Величество! - заметил Кузьмяк с искренним сочувствием на усатой мордочке. Хорошо играет, не подкопаешься. - Ты ж сам расшибешься и кости все переломаешь, а нам потом отвечай. Объяснительные всякие пиши: что да как произошло, почему нерадивого самодержца не уберегли. Нас, между прочим, наняли тебя спасать, а не способствовать твоим суицидальным наклонностям. Кира, я правильно это словосочетание употребил?
- Правильно, киса, правильно, - ответила я, наблюдая, как Ролан выпрямляется. В его глазах снова зажглась гордость. Молодец, котик, умница. Больше король не был похож на ходячий немытый труп. Хотя все еще немытый. Душок пропитал всю комнату, и даже открытые настежь окна слабо спасали положение.
- Я его недавно вычитал в одной умной книжке. "Психология личности и ее отсутствие как таковой" называется, - пробормотал котенок, смущенно ковыряя когтистой лапкой стол. В образовавшейся ямке уже спокойно мог бы поместиться желудь. Да уж, некачественные нонче столы пошли. Или плотники. - И я не был уверен в его значе...
- Может, мы все-таки вернемся к моей насущной проблеме, - оборвал фамильяра монарх, прищурившись глядя то на меня, то на притихшего Кузьмяка. - Я, как-никак, ваш клиент.