Великолепная семерка

ПЛОДЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Убивая время на площади приграничного городка, Крис Беллоу уже давно украдкой наблюдал за парой приличных джентльменов, дожидавшихся дилижанса. Они вели себя скромно, но с достоинством. Зайдя за ними в салун, он отметил, что они не играли в карты и ни разу не заказали виски. Один из них иногда прикладывался к фляжке, которую доставал из внутреннего кармана, но не слишком часто. Джентльмены съели по одной порции бобов с мясом, выпили по одной чашке кофе. И ни на миг не выпускали из рук свои потертые саквояжи. Парочка типичных бродячих коммерсантов мелкого калибра.

Однако знакомый буфетчик рассказал Крису кое-что интересное. Оказывается, накануне, когда после традиционной потасовки из окна борделя на дорогу выпал какой-то малый с простреленной головой, скромные коммерсанты не поленились обратиться к владельцу похоронного бюро, располагавшегося тут же на площади вместе с остальными городскими заведениями, и заплатили ему двадцать долларов за похороны.

Двадцать долларов за похороны незнакомого человека? Люди, которые так легко расстаются с двадцаткой при виде чужой смерти, серьезно заинтересовали Криса. Сегодня он не отказался бы и от лишнего цента. И ему все сильнее хотелось подсесть к этим джентльменам в дилижанс, чтобы в пути незаметно выяснить, сколько они готовы заплатить за свои жизни. А потом при удобном случае осуществить с ними несложную финансовую операцию.

Но дилижанс еще не прибыл, а у джентльменов, похоже, уже возникли проблемы.

На площади собралось много людей. Ковбои, ожидавшие отправки на ранчо, местные жители, бродяги. Это были разные люди. По-разному одетые, на разных стадиях истощения или ожирения. Разных политических убеждений. Но сейчас их объединяло одно – все они хранили напряженное молчание.

Посреди площади стоял катафалк, запряженный парой черных лошадок. Судя по запаху, карета скорби была занята клиентом, причем давно. Припекало солнце, и жирные блестящие мухи жужжали вокруг катафалка, пытаясь проникнуть за его створки.

Нездоровая тишина была нарушена, когда на площади появилась пара приличных джентльменов в котелках и с саквояжами в руках.

– А вот и вы! Хорошо, что я вас дождался! – произнес владелец катафалка, смущенно приглаживая седые волосы.

– Как идет церемония? У вас прекрасное оборудование, – сказал коммерсант постарше, кивнув в сторону экипажа.

– Мне очень жаль, но церемония отменяется.

– Почему? Есть проблемы?

– Я сделал все, что мог. Могила готова, покойный лежит в гробу. Но похороны отменяются.

– Да, но мы заплатили вам. Появились новые расходы? Мы доплатим.

– Какие расходы? – владелец похоронного бюро обиженно приподнял брови, давая собеседникам понять, что он имеет дело не с ночным извозчиком. – У меня стандартная такса для всех. Но сейчас похороны придется отменить.

– Ничего не понимаю, – коммерсант обвел взглядом собравшуюся публику. Люди старательно отводили глаза, и он не мог прочитать в них ни поддержки, ни осуждения. – Вам хочется выполнить работу, за которую вам заплатили. Мне хочется, что бы была сделана работа, за которую я заплатил. Готов поспорить, что покойник тоже не возражал бы, чтобы вы сделали свою работу, и поскорее.

– Брат мой, вы поступаете как истинный христианин, вы исполнили свой долг, и все-таки…

– Какой долг, какой долг? Это не долг, это гигиена. Я коммивояжер. Я торгую дамскими корсетами. Но когда человек два часа валяется на улице и никто даже не почешется, я не могу оставить все как есть. Я поступил, как нормальный порядочный человек, и все!

– Ничего не поделаешь, – вмешался второй джентльмен в котелке. – Пойдем, скоро прибудет дилижанс.

– Мы не можем уехать, не доведя дело до конца, – возразил коммерсант своему компаньону. – Нет, так или иначе, но хоронить все равно придется. Скажу вам как специалист по продажам. Некоторым товарам категорически противопоказана жара.

– Брат мой, я понимаю это лучше многих, но… – владелец похоронного бюро оглянулся и снова пригладил волосы. Чувствовалось, что ему не по себе.

– Говорите смелее, – попросил коммерсант.

– Население города… Видите ли, то, что вы затеяли… Не всем нравится эта идея.

– Чем же она им не нравится?

– Им не нравится, что покойный будет лежать на их кладбище.

– Неуместная разборчивость! – заявил коммерсант. – Знаю я ваш город. Знаю, кто лежит на вашем кладбище. Одни бандиты и пьяницы. Чем их не устраивает компания нашего клиента?

– Мне очень жаль, брат мой. Но там лежат белые. А бедолага Сэм… – владелец похоронного бюро развел руками и оглянулся на катафалк, словно извиняясь перед усопшим. – Он был индейцем.

Коммивояжеры переглянулись. Тот, кто был помоложе, понимающе закивал. Но его настойчивый компаньон не проявил той деликатности, которой требовала ситуация, и громогласно выругался, нарушив благочестивую атмосферу:

– Дьявол! Сукины дети! Оказывается, у вас тут недостаточно быть просто покойником, чтобы пробиться на кладбище! Чертовы засранцы! Они могли пить в одном кабаке с этим индейцем? Могли посещать один и тот же бордель? Почему же их не может обслужить одно и то же кладбище?

– Цивилизация, брат мой, цивилизация добралась и до наших краев. Против нее не пойдешь. Хотя лично я не могу принять такие порядки, – заявил владелец похоронного бюро. – Я считаю, что все люди равны. По крайней мере, когда становятся моими клиентами.

– Так поступайте согласно вашим убеждениям и командуйте «вперед»!

– Не могу. Некому приказывать. Кучер сбежал.

– Что, нельзя найти другого на один рейс?

– Никто не согласится рисковать головой ради какого-то… – владелец похоронного бюро вспомнил о своих убеждениях и закончил фразу немного иначе, чем собирался: —… ради какого-то одного рейса.

Коммивояжеры растерянно оглядывались. Владелец похоронного бюро вытирал взмокший лоб и влажной ладонью приглаживал волосы.

Над площадью снова повисла гнетущая тишина. Мухи жужжали все торжественнее, словно празднуя победу. Возможно, они слышали, о чем шел спор, и заранее радовались тому, что тело будет выброшено из закрытого катафалка в ближайшую помойную яму.

Крис не выдержал накатившего приступа отвращения. Нет, к трупам он был равнодушен. И мух мог терпеть сколько угодно. Но ему стало невыносимо, до тошноты противно стоять среди толпы потных уродов. Конечно, если ты собираешься заняться чужим кошельком, не стоит привлекать к себе внимание раньше времени. Но он уже забыл о своих планах.

– Один рейс? – громко спросил Крис. – Если вся проблема только в этом, я отвезу вашу колымагу до места.

Он надвинул шляпу поглубже на обритую голову и ловко забрался на место возницы. В толпе прокатился ропот, и Крис услышал: в толпе шелестит его имя. «Плохо, – подумал он. – Уже и здесь меня узнали. Спрашивается, зачем надо было скоблить череп?». Оставалось только надеяться, что ближайший дилижанс не привезет стопку афиш с его портретом и мрачной надписью «Разыскивается».

Крис перехватил вожжи одной рукой, второй потянулся в нагрудный карман за сигарой. Он видел, как люди в толпе следят за каждым его движением. Видимо, они ожидали, что он выхватит оба револьвера и спрячется под сиденьем, чтобы благополучно доехать до конца траурного маршрута, не получив при этом порцию свинца. Но Крис оставался сидеть на облучке, прекрасно понимая, какую ясную мишень представляет его фигура.

Из толпы вышел ковбой в пятнистой шляпе с ружьем в руке. Он широко улыбнулся Крису, ловко поднялся на катафалк и сел рядом. Крис заметил на его левой щеке три параллельных неглубоких шрама и спросил, коснувшись пальцем своей щеки:

– Что, дикая кошка?

– Это? Дикий порох, – непонятно ответил ковбой, переламывая ружье.