Страница 2 из 55
Громко и раскатисто ударили два выстрела, и в толпе вскрикнули женщины. Крестьянин охнул, выронил мачете и, сделав несколько неуверенных шагов на подгибающихся ногах, тяжело рухнул на землю лицом вниз. На его спине ярко краснели два пятна. Они быстро расплывались, просачиваясь сквозь белую ткань и сливаясь в одно большое пятно.
К упавшему подбежала женщина и принялась обнимать его, причитая:
– Убили! Нет! Рафаэль! Рафаэль!
Кальвера, выразительно оглядев толпу, вложил дымящийся револьвер в седельную кобуру. Одним муравьем меньше. Это будет им хорошим уроком.
– Нас перебили, Сотеро, – сказал он. – Ничего. Мы продолжим нашу беседу в следующий раз. Меня ждут неотложные дела на другом берегу. Недели через две я вернусь, готовьтесь. Адиос!
Как только всадники скрылись за стеной поднявшейся рыжей пыли, на площадь выбежали женщины и сгрудились над трупом и рыдающей вдовой. Медленно подошли сюда и мужчины в своих белых одеждах и соломенных шляпах.
Сотеро с ненавистью смотрел вслед бандитам. И чем мельче становились фигурки всадников, тем крепче сжимались его кулаки и тем сильнее играли желваки на скулах. Он подошел к убитому и распорядился:
– Позаботьтесь о бедном Рафаэле.
Тело убитого унесли в тень часовни, кровавую полосу на площади засыпали песком. Казалось, ничто уже не напоминало о трагедии. Но мужчины, собравшиеся на площади, не спешили расходиться и возвращаться к брошенной работе. Еще никогда их бесконечный труд не казался им таким бессмысленным.
– Если Кальвера еще раз заберет наш урожай, пусть тогда лучше сразу перестреляет всех нас! – закричал вдруг один крестьянин. – Чтоб не мучились больше!
– Надо уезжать отсюда, – предложил молодой крестьянин. – Есть же и другие места, не хуже нашей долины.
– Когда-то наши отцы смогли переселиться сюда, неужели мы не сможем повторить то, что они сделали?
– Говорят, за горами много свободной земли…
– Да, наверно, придется уехать…
– Уехать? – переспросил Сотеро. – И бросить все хозяйство, все наши дома?
Крестьяне переглянулись. Настоящий дом был только у самого Сотеро. И хозяйство у него было большим, с лошадьми и коровами. Остальные ютились в глинобитных хижинах и держали разве что коз. Но и козу бросать было жалко.
– Надо спрятать от бандитов урожай!
– Давайте выкопаем новые тайники!
– От Кальверы не спрячешь…
– У него нюх, как у голодного койота.
– Он насквозь видит, где лежит еда.
– А если и не увидит, то ты сам ему расскажешь, когда будешь висеть на собственных кишках.
– Тогда надо попросить его, чтобы оставлял чуть побольше, он же должен понять…
– Он не поймет. Он только еще больше разозлится, – сказал Сотеро. – Нет, уж лучше пускай все остается по-старому. Не при нас это началось. Не мы первые, не мы последние…
– Если все останется по-старому, мы передохнем, как мухи, – заявил круглолицый крепыш. – Надо действовать!
– Рафаэль уже попытался действовать, – сказал Сотеро. – Ты тоже хочешь, Рохас?
Рохас опустил голову, и взгляд его упал на темное пятно, которое все сильнее просвечивало сквозь песок. Он хотел возразить, но его опередил худой долговязый сосед.
– Мы работаем от зари до зари, а наши дети ложатся спать голодными! Пора кончать с такой жизнью!
– Верно, Хилларио!
– Хватит! Натерпелись!
– Пора кончать!
– Я согласен с вами, – сказал Сотеро. – Но как мы можем с этим покончить?
Лавочник Сотеро привык, что его слово оказывается решающим, о чем бы ни заходил разговор. Когда-то в его каменном доме жил староста, а в доме напротив – местный священник. И в те давние времена решающее слово было за ними. Но староста умер, а нового никто не назначил. Умер и священник, но место так и осталось свободным. Два-три раза в месяц приезжал священник из соседнего селения, несколько раз в году заглядывал в деревню какой-нибудь чиновник от губернатора. Но дорога через горы становилась все опаснее, и крестьяне постепенно привыкли обходиться без властей.
Они работали на общинной земле, урожай делили по количеству ртов в семье, а Сотеро время от времени возил на ближайший рынок то, что они могли продать. Крестьяне были признательны ему за это, потому что никто из них не мог оторваться от своего хозяйства даже на день, а вылазка на рынок отняла бы не день, а неделю. Иногда Сотеро на своих мулах добирался даже до города и при удачной торговле возвращался оттуда с тканями, инструментами и другими товарами.
Сотеро был для крестьян единственным источником городских новостей, которые потом целый месяц обсуждались каждый вечер в его лавке за кружечкой пульке. Он знал, что творилось в городе, он видел мир за пределами долины. Неудивительно, что последнее слово в споре должно было оставаться за ним.
Но сегодня он и сам не мог сказать это последнее слово, а только спрашивал: «Как с этим покончить?»
Крестьяне примолкли, растерянно переглядываясь. Они не привыкли отвечать на такие вопросы. И Рохас сказал:
– Надо идти к Старику.
Старик жил на горе. Когда-то он ушел из деревни, не поладив со старым лавочником, дедом Сотеро. С тех пор под крышами деревенских хижин выросло не одно поколение, но все с малолетства знали, что Старик ответит на любой вопрос. Его можно было спросить о сроках высадки кукурузы и о способах лечения золотухи, он толковал сны и предсказывал погоду. Когда-то он подсказал, как вывести с полей зловредного жучка. Наверняка он и от Кальверы что-нибудь подскажет, решили крестьяне и отправили к Старику делегатов: крепыша Рохаса, долговязого Хилларио и молодого Мигеля.
Старик выслушал делегатов, оглядел их и сказал коротко:
– Придется драться с ними.
– Что? – переспросил Рохас, будто он и слова такого не слыхивал. – Как? Драться?
– Да. Драться. Воевать. Вы знаете, как поступают гринго, когда их скот угоняют? Они собираются все вместе, все соседи, все жители деревни. И ловят воров. Сами. Никого не спрашивают. Ловят сами, и сами судят, вешают на ближайшем дереве. А если воры объединяются в банды и начинают стрелять, то все соседи тоже создают отряды и тоже стреляют. Чтобы защитить себя, надо драться.
– Чем? Вилами, что ли? – спросил Хилларио. – С камнями и палками, с голыми руками против винтовок и револьверов?
– Купите себе винтовок за рекой, – сказал Старик. – Там такого товара в избытке.
– На что же мы их купим? – спросил Рохас. – Кальвера все увез с собой. У нас нет ни зерна, ни лошадей. Нам нечего предложить взамен.
– Нечего? – Старик выложил на стол блестящую луковицу на цепочке. – Вот, продайте. Это часы. Мне они уже не нужны, а вам за них дадут деньги. Продайте их, продайте все, что наберете в деревне. И пусть Сотеро поищет в своей кубышке. Когда-нибудь Кальвера и у него отнимет последний кусок. Если Сотеро хочет, чтобы деревня сохранилась, он добавит вам денег. На них вы сможете купить себе оружие, чтобы драться.
– Хорошо, мы купим оружие, – сказал Рохас. – Но мы простые крестьяне. Мы умеем пахать и сеять. Никто из нас не умеет убивать.
– Придется научиться, – сказал Старик. – Иначе убьют вас.