Страница 31 из 50
— А что думают обо всем этом ваши коллеги из Норфолка? — спросила она.
Мэнстед неторопливо дожевал и проглотил смесь из яйца, колбасного фарша и маринованного лука.
— Пока они ничего не думают. Им хочется свалить вину на Гордона — я понимаю, так проще. Но они этого не сделают. Они держат его за неимением лучшего.
— Я слышала, они уже побеседовали с миссис Форстер?
— Точно.
— Она рассказала им про сейф в банке?
Мэнстед улыбнулся:
— Конечно, рассказала. Они уже проверили его.
— И что там оказалось?
— Ничего. В день гибели Форстер приехал в банк перед самым закрытием и все забрал.
— Что? Что он забрал?
— Никто не знает. Да это и понятно — не станут же служащие банка совать нос в сейф клиента. Здесь у нас не Швейцария, мисс.
Флавия сдвинула брови.
— Значит, так: Джонатан позвонил ему… во сколько?
— Примерно в половине третьего, — подсказал Аргайл. — Может, чуть позже.
— После чего Форстер прыгает в свою машину и мчится в Норвич, чтобы забрать из сейфа какие-то вещи, — продолжил за Флавию Мэнстед. — Дорога в Норвич занимает около сорока пяти минут. В тот же вечер его настигает смерть. При осмотре дома мы не заметили следов ограбления, но ведь мы не знаем, что он забрал из сейфа. Возможно, убийца пришел именно за этим.
Флавия фыркнула и почесала нос.
— Джонатан, — спросила она, — повтори в точности, что ты сказал, когда говорил с ним по телефону?
Аргайл встрепенулся и напряг память.
— Я сказал, что интересуюсь картиной, о которой мне рассказал его старый друг.
— И?..
— И добавил, что слышал, будто бы он должен знать о ее судьбе.
— И?..
— Сказал, что есть предположение, будто картина была украдена. И что хочу поговорить с ним об этом. Потом сказал, что не хочу обсуждать это по телефону. Он сказал, чтобы я приезжал к нему сюда.
— Как ты считаешь, он мог подумать, что ты хочешь купить эту картину?
— В принципе да.
— Значит, он мог забрать ее из сейфа, намереваясь предъявить покупателю товар?
— Вполне. Хотя… я вдруг вспомнил… я упоминал в разговоре палаццо Страга.
— Ах…
— Но это никак не объясняет факт его смерти, так ведь? И то, что кто-то сжег все его бумаги? Уж в этом меня точно никто не обвинит.
Мэнстед, который не без удовольствия слушал их разговор, опустошил стакан на треть и промокнул губы.
— Ах, сельская жизнь, — блаженно улыбаясь, произнес он. — Хорошее пиво, хорошая еда, свежий воздух. И на что мне сдался этот Лондон? Возможно, — продолжил он другим тоном, — картины не имеют ко всему этому никакого отношения.
Флавия бросила на него неодобрительный взгляд.
— Мои друзья из местной полиции утверждают, что у них еще масса версий. Отказ Гордона сообщить, где он провел вечер, — лишь одно из направлений.
— Ну а какие еще, к примеру?
— Например, тот факт, что Форстер волочился за девушкой, которая убирала у них в доме, а миссис Форстер это не нравилось. Какой бы безропотной простушкой она ни казалась, подобное не понравится ни одной жене. И я могу ее понять. Ну и, конечно, большие подозрения вызывает поездка вдовы в Лондон.
— А что там неясного?
— Миссис Форстер поехала в Лондон повидаться с сестрой. В тот вечер, когда Форстер упал с лестницы, она в гордом одиночестве отправилась в кино. Она ушла от сестры в пять и вернулась за полночь. Я знаю, бывают затянутые фильмы, но девять часов многовато даже для очень концептуального режиссера. Когда сестру Джессики спросили об этом, она ответила, что сама была удивлена поздним возвращением сестры. А вам Джессика рассказывала про поездку? — спросил Мэнстед у Флавии.
— Да, она сказала, что сначала прогулялась, потом перекусила, посмотрела фильм и снова пешком, поскольку вечер был чудесный, пошла домой. Может быть, это и правда.
— Но теперь мы имеем дело еще и со сгоревшими документами, — напомнил Мэнстед. — И кто, кроме нее, мог это сделать? И зачем ей это? Хочет обезопасить себя, уничтожив какую-то информацию? Боится, что поместье конфискуют в пользу жертв махинаций ее мужа?
— Из Бельгии что-нибудь ответили на ваш запрос о картине, которую упоминал Уинтертон?
Мэнстед кивнул:
— Да. Кстати, спасибо вам за контакт. Ваш знакомый оказался очень приятным человеком. Он сообщил, что картина по-прежнему находится в коллекции, и прислал ее фотографию.
Он достал из папки немного помятую фотографию, передал ее Флавии и с легкой улыбкой наблюдал за ее лицом, ожидая реакции. Изображение было нечетким, Флавия пригляделась и хмыкнула.
— Мы уже показали ее графу Дункельду — он клянется, что это его картина. Поллайоло, «Святая Мария в Египте».
Флавия кивнула и отхлебнула пива,
— Как она была украдена?
— До смешного просто. Во время свадьбы… — он сверился с листком, — 10 июля 1976 года. Порозовевшую от смущения невесту ведут к алтарю, играет орган, в воздух летит конфетти, торжество в бальном зале — очень полезная вещь этот бальный зал, вы не находите? Праздник проходит на высшем уровне. Безупречно. Все замечательно и «как у всех». Если бы не одно «но»… Утром в библиотеке висела вышеназванная картина. Когда ночью утомленный, но гордый отец пришел в библиотеку, чтобы насладиться тишиной и покоем, он…
— … увидел на месте картины голую стену.
— Совершенно верно. К тому времени гости уже разъехались по домам. На свадьбе присутствовало семьсот человек — гости, родственники, слуги, музыканты, священники… взять картину мог любой.
— Кто-нибудь просматривал список гостей?
— Наверняка. Но что это могло дать?
— Может быть, это нужно сделать сейчас?
— Я спрошу. Конечно, если Форстер был так умен, как полагает ваш босс, вряд ли он записался под своим именем. Возможно, его вообще не было в списке гостей. В любом случае это было так давно… Если хотите, можете просмотреть папку с делом.
— А каким образом картина попала в Бельгию?
— Человек, который купил ее, уже умер. И естественно, в его документах нет о ней никаких сведений. Да это было бы и странно, вы не находите?
— У владельцев не осталось свидетельств того, что картину продал им Форстер?
— Нет.
— О-о, — разочарованно протянула Флавия.
— Мне жаль.
— Ладно, важно то, что он знал об этой картине. Это означает, что у нас появилась хрупкая связь между Форстером и исчезновением Уччелло, Поллайоло и Фра Анджелико. Три полотна, похищенных в период с 1963 по 1991 год, и все три числятся в списке «Джотто», составленном моим боссом. Во всех трех случаях преступник не оставил следов.
— Конечно, это обнадеживает, но связь между преступлениями, как вы правильно заметили, действительно очень хрупкая. Так, ну где же мое пиво?
Пиво Мэнстеда ожидало его в засаде и мгновенно появилось на столе. Но, как оказалось, засада была устроена не только на него — не успел Аргайл выкрикнуть бармену заказ, как к его столику пришвартовался Джордж. Аргайлу показалось, что тот давно следил за ним и ждал подходящего момента.
— Ну, здравствуйте снова, молодой человек, — начал Джордж, — какие новости?
— Боюсь, никаких, — безразлично бросил Аргайл, наблюдая, как Салли, жена бармена, разливает в стаканы пиво. — Вы, вероятно, знаете столько же, сколько и я.
— Так, значит, они не собираются никого искать? Ну-ну. Я скажу вам только одно: рано или поздно Гордона отпустят.
— Да? Почему так?
— Потому что он не убивал Форстера. У него алиби.
— Впервые слышу, — сказал Аргайл, отметив, что Джордж говорит намеренно громко.
— Я знаю, — ответил Джордж, — но скоро вы услышите об этом. Не сомневайтесь. Вот-вот. Даже я знаю, что он не делал этого. — И, послав всем окружающим многозначительный взгляд, Джордж закивал в такт своим мыслям, опрокинул в рот остатки пива и вернулся за столик в углу.
У Аргайла возникло четкое ощущение того, что Джордж передал некое послание. Он не понял, кому оно предназначалось, но знал точно, что не ему.