Страница 4 из 24
— Мне как раз пришла в голову замечательнейшая мудрость. «Чем быстрее бег жизни, тем сильнее ветер перемен». Звучит очень торжественно, но не значит ровным счетом ничего!
Внезапно обе расхохотались.
— О, Бидди… — Джудит подалась вперед и прижалась к груди тетки, а та заключила девушку в объятия, нежно похлопывая по спине и тихонько качая, как младенца, из стороны в сторону. — …Ты необыкновенная! Мне, правда, очень жаль, что все так вышло.
— Любить или не любить — сердцу не прикажешь. И не думай, что ты обязана быть все время бодрой и веселой, я же знаю, в чем дело. Главное — не сидеть сложа руки. Мне надо выкроить и сшить светомаскировочные шторы, а еще Боб составил целый список всякой всячины, вроде керосина, чем мы должны запастись — на случай, если начнется война и сразу возникнет дефицит. Короче, придется помотаться по магазинам. А теперь, может быть, примешь ванну и оденешься? Миссис Лэпфорд на кухне поджаривает для тебя бекон. Она смертельно обидится, если ты не придешь его попробовать.
Бидди говорила верно. Самым важным теперь было занять себя чем-нибудь, предпочтительно какой-нибудь повседневной рутиной. Худшее позади, все необходимое сказано, и больше возвращаться к этому нет надобности. Бидди поняла ее.
После ванны Джудит надела кое-что из взятой с собой чистой одежды и спустилась вниз, где ее радушно приветствовали миссис Лэпфорд и миссис Дэгг, наперебой восклицая, как чудесно она выглядит и как соскучились они по гостям. Она позавтракала, а затем они с Бидди уселись за кухонным столом составлять список покупок. Керосин, свечи, электролампочки, бензин для мотокосилки, мясные консервы, иглы для швейной машинки, катушки черных ниток для шитья светомаскировочных штор, шурупы для крепления проволоки на окнах. Далее, необходимо было пополнить запасы продуктов: еда для Мораг, сливочное масло, макароны, свежий цыпленок, картошка, печенье и хлеб, а еще две бутылки джина и две — виски, сифон содовой воды, тоник и три лимона.
— Уж не собираешься ли ты закатить вечеринку?
— Да нет, это стандартный набор. Может, мы и пригласим кое-кого в выходной, когда Боб опять будет дома. Так, запиши еще: хрустящий картофель и шоколадное печенье…
Список получился очень длинный. Бидди взяла кошелек и корзинку, они вышли из дому, сели в ее машину и покатили вниз по холму в городок.
Днем, съев обед, оставленный для них миссис Лэпфорд (бараньи отбивные и рисовый пудинг), они выгуляли Мораг, а вернувшись, сели за изготовление светомаскировочных штор. Пока Джудит устанавливала старую швейную машинку на столе в столовой, заправляла катушки и вставляла новую иглу, Бидди замерила окна и, ползая на коленях по полу гостиной, стала выкраивать шторы. Хлопок был черный, плотный и чуть припахивал тушью.
— В жизни не кроила ничего более мрачного, — пожаловалась она. — Какое счастье, что у меня не громадный домище с дюжинами окон!
Первые два отреза, которые она вручила Джудит, предназначались для столовой. Их нужно было сшить вместе (французским швом для прочности), а затем пристрочить к переду продольный пазух для крепежной проволоки и нашить широкую кайму, чтобы прибавить занавеске весу. Как только дело было сделано, они повесили штору, пропустили через пазух проволоку и прикрутили к раме крючки, чтобы штора плотно прилегала к стеклу.
То, что получилось, выглядело чудовищно, притом объемистую черную штору нельзя было скрыть с помощью обычных занавесок. Отойдя назад, они без особого удовольствия взирали на результат своих трудов.
— Никогда мне не приходилось шить ничего более безобразного и противного, — вздохнула Бидди. — Надеюсь, от них хотя бы будет толк.
— Проверим сегодня вечером, когда стемнеет, — сказала Джудит. — Растянем ее, потом задернем еще и занавески, а я выйду в сад и погляжу, не пробивается ли свет наружу.
— Если будет видна хоть малюсенькая щелочка, нас засадят в тюрьму или оштрафуют. Уже время пить чай, а мы успели сделать всего одну штуку. На все у нас уйдет целая вечность!
— Скажи спасибо, что ты не живешь в Нанчерроу. Там, кажется, сто сорок три окна!
— Кто же им будет делать шторы?
— Не знаю. Мэри Милливей, надо думать.
— Несчастная. — Бидди закурила сигарету. — Давай на этом остановимся. Пойду поставлю чайник.
Они навалили черную материю горой на стол, рядом со швейной машинкой, закрыли дверь столовой и отложили свою работу до следующего дня.
После чая Джудит вышла вместе с Мораг в сад и немного пополола грядки, потом собрала к ужину миску малины. Позвонил дядя Боб и, после того как с ним поговорила Бидди, трубку взяла Джудит.
— Увидимся в субботу, — сказал он под конец. — Передай Бидди, я приеду, не знаю только в какое время.
— Он говорит, что приедет в субботу!
Бидди сидела у распахнутого окна, без особого энтузиазма склонившись над гобеленом, который она довольно неумело вышивала.
— Я уже не один месяц над ним бьюсь, — призналась она. — Сама не понимаю, к чему. На кресле он будет смотреться ужасно. Может, мне стоит снова заняться шитьем? Дорогая, ты часом не ждешь ли телефонного звонка?
— Нет.
— Если хочешь поговорить с Эдуардом — звони.
— Спасибо, не хочу. Понимаешь, мне нечего ему сказать. Вскоре Бидди надоело возиться с гобеленом. Она взглянула на часы и, с удовлетворением объявив о наступлении вечера, пошла налить себе первый стаканчик виски с содовой. Затем, с выпивкой в руке, отправилась наверх принимать ванну. Джудит читала газету, а когда Бидди вернулась, переодевшись в синий бархатный халат, они решили опробовать новую темную штору.
— Глупо приниматься за остальные, пока мы не убедимся, что эта получилась как надо, — заметила Джудит и пошла к выходу, в то время как Бидди наглухо завесила окно новой шторой, потом задернула плотные, подбитые ватином занавески и включила свет.
— Видно что-нибудь? — прокричала она Джудит.
— Ничего абсолютно! Ни единого лучика! Получилось! Джудит вернулась в дом, и они порадовались тому, какие они мастерицы на все руки. Потом Бидди налила себе вторую порцию, а Джудит направилась на кухню разогревать приготовленные миссис Лэпфорд макароны с сыром и делать салат; поскольку стол в столовой был занят материей для штор, ужин она накрыла на кухне.
Во время ужина и после, за бокалом белого вина, они говорили о Молли, о Джесс и о предстоящем путешествии Джудит в Сингапур.
— Значит, ты отплываешь в октябре? У нас не так много времени. Надо съездить в Лондон самое позднее через неделю. Остановиться можем в моем клубе, сходим в театр или еще что-нибудь придумаем… В «Либерти» всегда, даже в середине зимы, хороший выбор прелестных легких вещей из хлопка. Должна признаться, не могу не позавидовать тебе — сядешь на корабль и забудешь обо всем этом кошмаре. Я бы с удовольствием проплыла на корабле по Суэцкому каналу и дальше по волнам Индийского океана. Пообещай, что пришлешь мне феску из Адена.
После ужина они вымыли посуду и вернулись в гостиную, а немного спустя настало время девятичасовых новостей. Бомбоубежища и мешки с песком в Лондоне; передвижение немецких войск; вылет Антони Идена[1] туда-то с новым официальным поручением от британского правительства; ожидаемая мобилизация. Бидди, не в состоянии слушать всю эту жуть ни секунды дольше, потянулась к приемнику и, покрутив ручку, нашла «Радио Люксембург». Тотчас залитую мягким светом ламп комнату с окнами, распахнутыми в темный, благоухающий сад, заполнил голос Рихарда Таубера.
Кругом твердят, что ты прекрасна.
Но и без слов мне это ясно!
И Эдвард снова был рядом с Джудит; она вернулась в прошлое Рождество, в тот день, когда он приехал домой из Швейцарии и пошел искать ее; когда, нагруженные пакетами и коробками, они бежали вдвоем по серым, залитым дождем улицам, а потом пили шампанское в гостиной отеля «Митра». Воспоминание было таким пронзительно живым, что она слышала крики чаек, которых швыряло бурей в вышине, видела, как из витрин магазинов льется свет на мокрые тротуары, ощущала запах мандаринов и еловых ветвей. И она знала, что от этого ей никуда не деться. Как бы ни старалась, Эдвард навсегда останется у нее в душе. Один день — позади, сказала она себе. Один день без него. Казалось, что это первый шаг тысячемильного пути.
1
Иден Антони (1897—1977) — английский государственный деятель, министр иностранных дел (1935-1938,1940-1945,1951-1953), премьер-министр (1955—1957) Великобритании.