Страница 24 из 24
До нее дошло, что он перестал говорить, как раз в тот момент, когда она перестала его слушать. На несколько секунд между ними повисло молчание. Потом он сказал:
— Впрочем, все это еще дело будущего. Джудит вздохнула.
— Вы говорите так, будто уверены, что у нас есть будущее. Эти слова заставили его нахмуриться. Джудит поспешила добавить:
—Я хочу сказать, что дела наши, кажется, идут неважно. Стоит только послушать новости. Наверно, нам не выиграть эту войну.
—Джудит!.. — Он был поражен, пожалуй, даже возмущен.
—Ну, согласитесь, поводов для оптимизма мало.
— Одна проигранная битва еще не значит, что мы проиграли войну. Впереди у нас еще будут неудачи и поражения — это неизбежно. Мы имеем дело с превосходной, отлично подготовленной армией. Но им нас не победить. В конце концов мы возьмем верх. На это может уйти какое-то время, но другого выбора просто не существует, альтернатива немыслима. Так что не вздумай ни на секунду даже помышлять о возможности какого-либо другого исхода.
— Вы как будто ни капельки не сомневаетесь… — задумчиво
проговорила Джудит.
— Не сомневаюсь.
— Как можете вы быть настолько уверенным?
— Интуитивное чувство. Знаешь, как старики говорят: «нутром чую». Твердая, непоколебимая уверенность. Кроме того, эта война для меня — нечто вроде крестового похода.
— Вы хотите сказать: Добро против Зла?
— Или святой Георг против Змия[9]. Не смей сомневаться. И никогда не поддавайся малодушию.
Он не делал ура-патриотических заявлений, не собирался закидывать врага шапками, не разглагольствовал о мощи Британии. У него у самого была жена и трое малых ребятишек, и все же он сохранял удивительное спокойствие и присутствие духа. Исходившая от него уверенность передалась и Джудит. Жизнь продолжается, и у них есть будущее. Возможно, оно наступит еще не скоро, и, без сомнения, еще будут моменты, когда сердце сожмется от страха, но пессимизм до добра не доводит, и раз уж мистер Бейнс при всем своем жизненном опыте так спокоен и уверен, то Джудит остается следовать его примеру. Она улыбнулась.
— Нет, я не буду поддаваться малодушию. По крайней мере, постараюсь. — И сразу же почувствовала себя совершенно по-другому, словно освободилась от тяжкого бремени, — легко, чуть ли не беспечно. — Спасибо. Простите меня. Мне просто нужно было с кем-нибудь поговорить.
— Хорошо, что ты выбрала меня.
— А вы сами не собираетесь вступить в отряд гражданской обороны?
— Я уже вступил. Ни оружие, ни форму мне еще не выдали, зато у меня уже есть нарукавная повязка. Сегодня вечером я отправляюсь на строевую подготовку — буду, по всей вероятности, учиться брать на караул черенком от лопаты.
Это предположение, высказанное самым серьезным тоном, заставило ее рассмеяться, на что он и рассчитывал. Довольный, что все опять в норме, он поднялся из-за стола.
— Четверть второго. Сейчас идем в «Митру» на праздничный обед с миссис Сомервиль, а затем поедем все вместе в Роузмаллион, и ты вступишь во владение своим новым домом.
В глубине души Джудит опасалась, что будет чувствовать себя незваным гостем в Дауэр-Хаусе. Что тетя Лавиния все еще незримо присутствует там и это отобьет у нее охоту входить, открывать двери без стука, по-хозяйски проходить по комнатам, которые принадлежали другому человеку. К счастью, ее опасения не оправдались — потому, может быть, что кругом царила безукоризненная чистота и порядок. Щетками, тряпками Изобель словно стерла все, что могло бы напомнить о прежней владелице. Цветов нигде нет, подушки на диванах и креслах — взбитые, несмятые, нетронутые. Книги и журналы убраны, на столике у кресла тети Лавинии не видно ни очков, ни сумки с рукоделием, ни гобелена, который она не успела окончить. Кроме того, исчезли кое-какие вещи, по праву востребованные Кэри-Льюисами; они оставили после себя пустоты, тотчас бросавшиеся в глаза, как щербины во рту. Угловой буфет, заставленный рокингемским фарфором, венецианское зеркало над камином в гостиной, китайская фарфоровая чаша, которая всегда была полна ароматической смеси из сухих цветочных лепестков, детский портрет тети Лавинии, висевший на лестничной площадке у двери ее спальни… Из спальни исчез рабочий стол в стиле королевы Анны, служивший ночным столиком, местом для таблеток и молитвенника, а также много старых коричневатых фотографий в серебряных рамках; там, где они стояли или висели, остались лишь пустые столешницы да темные пятна невыцветших обоев.
Но все это было неважно, не имело никакого значения. Теперь это был уже дом не тети Лавинии, он принадлежал Джудит.
После оживленного, дружеского обеда в «Митре» (ели они жареную баранину под соусом), во время которого Бидди явно наслаждалась присутствием нового, внимательного мужчины, они сели в автомобиль мистера Бейнса и отправились в Роузмаллион. Мораг оставить было не с кем, поэтому ее взяли тоже. Бидди села впереди с мистером Бейнсом, а Джудит с Мораг устроились сзади. Джудит открыла окно, чтобы Мораг могла высунуть свою пегую морду наружу, и ветер вмиг заставил собаку прижать уши.
— Куда мы ее денем, когда приедем в Дауэр-Хаус? — задумалась Джудит. — Изобель не понравится, если она наследит лапами на полу или наоставляет после себя шерсти.
— Мы оставим ее в машине, а окна откроем. И как только Изобель уедет, выпустим Мораг на волю.
Изобель ждала их, наряженная в свой выходной черный костюм и украшенную веточкой вишни соломенную шляпу, совершенио выгоревшую на солнце. Пара ее маленьких чемоданов вместе с вместительной сумочкой уже стояла у подножия лестницы. Она была совершенно готова к отъезду, но ей хотелось провести их по всему дому, начиная с кухни и кончая мансардой, со скромным видом упиваясь возгласами изумления по поводу того, сколько ей пришлось потрудиться, чтобы выстирать занавески, натереть полы, накрахмалить покрывала, начистить до блеска медную утварь, намыть окна.
Она милостиво снабжала Джудит разъяснениями и наставлениями.
— Ключи все висят вот тут, на крючках сбоку буфета. От парадной двери, от черного хода, от гаража, от сарая с инструментами, от двери в сад, от «хижины»… Дверку плиты закрывайте вечером и утром. Лучшее столовое серебро уехало в Нанчерроу, но я положила в эти ящики самое приличное из того, что осталось… Белье хранится здесь, машина из прачечной приезжает по вторникам… С горячим краном поосторожней: сразу хлещет почти крутой кипяток.
Они обошли весь дом, одну комнату за другой, от кухни до столовой и гостиной. На втором этаже осмотрели маленькую ванную, спальню тети Лавинии, комнату для гостей. Поднялись в мансарду; тут располагалась спальня Изобель с белой железной кроватью, а напротив — чулан, где все еще были сложены старые сундуки, коробки и чемоданы, портновские манекены, перевязанные веревкой стопки журналов, сломанные швейные машинки, свериутые в рулоны ковры и куски линолеума, четыре рамы для картин.
Изобель пояснила:
— Я бы и здесь навела порядок, кабы знала, как поступить с хламом — это ведь все не мое. А миссис Кэри-Льюис сказала все оставить. Этот сундук набит старыми письмами и фотографиями…
— Не беспокойтесь, — отозвалась Джудит. — Вы и без того такую работу проделали, а с этим всегда успеется…
— Я подмела пол и сняла кое-где паутину. Славная комнатка, и окно есть. Я всегда считала, что из нее может получиться чудесная спальня, но куда девать все это барахло?..
Бидди во время их экскурсии все больше помалкивала. Теперь же она прошла через комнату, встала у окна под скатом крыши и засмотрелась на открывающийся вид. Потом заговорила:
— Вы правы, Изобель. Прекрасная была бы спальня. Отсюда видно море. И сегодня оно такое синее. — Она обернулась к Изобель с улыбкой: — Вы не будете скучать по этой красоте?
Изобель вскинула голову, листочки вишни на ее шляпе зашуршали.
— Всему свое время, миссис Сомервиль. Для меня без миссис Боскавен все никогда уж не будет таким, как раньше, А красивым видом можно любоваться и в доме моего брата. Конечно, не таким, как здесь, но тоже очень приятным. Все поля, поля, а вдалеке виднеется молочная ферма.
9
Святой Георг — покровитель Англии.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.