Прозрачная Равнина (ЛП)

— Тебя сдерживает твой материнский инстинкт, заставляя искать способ выжить любой ценой, но в то же время ты не желаешь никому подчиняться. Ты обвиняешь трибунал, только потому, что не можешь разобраться в своих чувствах. И… — солар сделал паузу, склонив голову к плечу, — ты ревнуешь из-за внимания, что мы уделили твоему ребёнку. О, теперь я вижу причину твоего разлада с самой собой.

Алиисза вперила в судью злобный взгляд, но промолчала. Торан ждал, задаваясь вопросом, какое решение вынесет трибунал. Фактически, алю не требовала освободить её от данной ранее клятвы. Поступи она так, Суд почти наверняка удовлетворил бы её просьбу — и немедленно приказал бы убить её, прямо здесь, в Большом Зале. Женщина погибла бы, а дух её ребёнка стал бы просителем, которому уготовано вечное служение Дому Триады. Но алю ничего не требовала, а только высказывала свои соображения и задавала гипотетические вопросы.

Когда тишина стала почти невыносимой, солар заговорил вновь:

— Желаешь ли ты освободиться от своего обещания? Это твой выбор и ты знаешь, какие у него могут быть последствия.

Алиисза покачала головой.

— Нет, будьте вы прокляты. Я не могу этого сделать.

Её голос был сдавленным и хриплым, и Торан заметил слезу, пробежавшую по щеке женщины, но выражение её глаз было решительным.

— По какой-то причине моя человеческая половина решила, что я должна защитить своего ребёнка от такой судьбы, — полудемоница сделала глубокий вдох и, собравшись с духом, произнесла. — Я без принуждения и по собственному желанию подчиняюсь приговору, что вынесет Суд. Решите мою судьбу так, чтобы мой ребёнок смог родиться и жить.

Торан задумался над её словами. Он подозревал, что алю всё ещё ищет способ обмануть всех и выкрутиться из ситуации, в которую попала. Ангел знал её характер, её изворотливый ум, и полагал, что полудемоница будет бороться ещё долго, прежде чем поймёт, что все её усилия тщетны. Конечно, к тому моменту уже будет поздно. В отличие от дэва, Алиисза не знала того, что произойдёт. И Торан боялся реакции женщины, когда ей станет всё известно.

Солар выждал какое-то время, позволяя словам Алиисзы эхом отозваться от стен зала. И затем он зачитал приговор.

— Решение суда вынесено. Твой разум будет отделён от тела и заключён в подпространственную тюрьму. Твоё тело будет находиться в анабиозе, пока ребёнок не вырастит в утробе и не родится. Затем ребёнка заберут, чтобы вырастить его, а твоё тело станет прахом, из которого и состоит. Твой дух будет заключён в подпространственную тюрьму сроком на год. Там ты должна будешь размышлять над всем злом, что совершила, надеясь обрести прощение и умение сострадать. Если по прошествии года ты будешь достойной искупления, то твоё сознание будет освобождено и помещено в новое тело, более подходящее для столь великолепной сущности. В противном случае, твой разум будет погружён в милосердное забвение, в качестве кары за все твои грехи. И ты никогда не сможешь увидеть своё дитя. Так решил суд.

У Алиисзы вырвался задушенный хрип, её глаза сверкали от ярости. Ярость переросла в ужас от осознания того, к чему её только что приговорили. Испуганный крик женщины эхом пронёсся по залу и звоном отозвался в ушах Торана.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

У Алиисзы болела грудь. Она не могла вдохнуть. Слова, произнесённые небесным судьёй при вынесении решения, повергли алю в дрожь — сердце бешено колотилось, было трудно дышать. До полудемоницы не сразу дошло, что раздавшийся пронзительный вопль ужаса издала именно она. Небожители собирались лишить её возможности когда-либо увидеть своего ребёнка. Весь этот судебный процесс оказался одной большой ловушкой.

Алиисза не могла понять, почему данная ситуация причинила ей такую боль, и мысль эта была сущим проклятием. Её не могли отделить от тела, от ребёнка. Этого не должно произойти! Эта мысль ввергла её в панику, заставив представить, как она падает на колени и просит о прощении. Алиисзу потрясло, что она вообще может думать о таком. Она обозвала себя трусихой, но это ничего не изменило. Она сделает всё возможное, чтобы остаться со своим ещё нерождённым ребёнком.

Но не успела она вздохнуть и сказать что-либо в свою защиту, всё вокруг вдруг поменялось. Она больше не стояла с Тораном в отдающем эхом и глухими звуками Большом Зале.

Внезапно алю почувствовала себя очень одинокой, оторванной от всего на свете. Сначала она решила, что просто закрыла глаза, но открыть их не могла. Но вот ситуация изменилась. И снова всё вокруг стало серой безграничной пустотой, лишённой каких-либо отличительных особенностей. Как и до этого, алю не чувствовала где верх, а где низ.

Но что-то изменилось. Она не просто находилась в пустоте, но была её частью, и, в то же время, чем-то отличалась.

По крайней мере, это длилось лишь мгновение.

Затем ощущение себя растворилось.

Когда Алиисза пришла в сознание, то обнаружила, что находится в прохладном месте, тёмном, но не в абсолютной тьме.

Казалось, она парила на воздушной кровати и смотрела вникуда. Она попыталась сконцентрироваться на окружающей обстановке, чтобы понять, где находится. И в миг, когда захотела это выяснить, алю увидела, что лежит в комнате, очень сильно напоминающей ту, в которой уединилась, когда только прибыла в Суд с Тораном.

Сначала Алиисза подумала, что снова находится в той же комнате, так как помещение было знакомым, хотя некоторые вещи видно было нечётко. Предметы, находившиеся в области бокового зрения, были расплывчатыми, туманными, и тут же исчезали, когда она поворачивалась. Казалось, что предметы, которые пропадали, являлись теми вещами, которые алю не могла чётко вспомнить, но знала, что они должны были находиться там.

Вскоре Алиисза поняла, что отстраивала комнату из собственных воспоминаний. Она воссоздавала реальность, но память о деталях помещения была неполной, недостаточной, так как она провела там слишком мало времени. Когда алю поняла это, всё вокруг заколебалось, замерцало и стало исчезать.

— Спокойно, — раздался рядом, но в то же время и отовсюду, голос. Это был Торан. — Нужно ещё немного времени.

Немного времени для чего? Подумала полудемоница.

Затем почувствовала головокружение. Неточная, незавершённая комната закружилась.

Каким-то образом она почувствовала, как Торан берёт её за руку, и сразу же Алиисзе стало легче, когда появилось чувство устойчивости. В следующий миг они стояли в полноценной комнате.

Алиисза была в своём настоящем обличии: на ней была чёрная кожаная броня, самым соблазнительным образом принимающая форму всёх изгибов тела. На правом бедре висел меч; магическое кольцо, защищающее от физических ударов, находилось на том же месте — на среднем пальце левой руки; также было и кольцо Фарона, надетое на безымянный палец правой. Другие безделушки, как и сумка с магическими компонентами для заклинаний, тоже были при ней.

Торан внимательно смотрел на неё, вновь с тем же слегка тоскливым выражением лица.

Алиисза обнажила свой длинный меч и рубанула по небожителю, прежде чем тот даже смог отреагировать. Она заметила, как ангел вздрогнул, и в смятении увидела, что меч прошёл сквозь Торана, не причинив ему никакого беспокойства.

— Ублюдок! — крикнула она.

Алю вытянула руку в его сторону, затем пробормотала слова распространённого заклинания, вызвав три сверкающих магических дротика, вырвавшихся из кончика пальца. Они помчались прямо в Торана, но, ударившись, сразу же исчезли. Ангел ни сморгнул.

— Чтоб ты сгнил в Абиссе! — закричала Алиисза, чувствуя себя ужасно нелепо.

Она развернулась и побежала к балкону. Затем рванулась в проход и прыгнула вниз. Её крылья широко раскрылись, и Алиисза взлетела, воспарив к небесам, полных пушистых облаков, окрасившихся в оранжевый от полуденного солнца цвет. Она ритмично взмахивала крыльями, набирая высоту, увеличивая расстояние между собой и своим мучителем так быстро, как только могла.