Страница 23 из 24
— ...пыльцы. Пыльцы! Пыльцы?! — поразилась Рени. Видия кивнула.
Прилла и Рени вытаращили на неё глаза. У неё всё это время был запас пыльцы?
Прилла подумала: «Одно хорошо — что у меня нет таланта быть себялюбивой
свиньёй».
Душа Матери-Голубки парила высоко над берегом, где лежало её обмякшее тело. Её связь с телом ещё окончательно не прервалась, но эта связующая ниточка становилась всё тоньше и тоньше и готова была вот-вот лопнуть.
Феи-музыкантши запели самую печальную фейскую песню: «Не улетай от меня далеко». Постепенно к их пению присоединялись и другие голоса.
Рени сидела в тележке. Видия посыпала пыльцой себя и Приллу. Прилла моментально заметила разницу. С живой пыльцой она почувствовала себя невесомой, а крылья сделались крепкими, как у орла. Она поняла, как соблазнительно было для Видии выщипывать у Матери-Голубки перья, хотя сама она никогда не стала бы этого делать.
И хотя они теперь двигались очень быстро, на то, чтобы достичь реки Во, ушло два с половиной часа.
Мать-Голубка была в одном шаге от смерти. Возможно, феям так и не удалось бы попасть к ней вовремя. Но тут остров Нетинебудет уменьшился в размерах. Через десять минут они пролетели над Приютом Фей и ещё через две минуты приземлились на берегу.
Мать-Голубка почувствовала, что яйцо прибыло. Душа её вернулась обратно в тело. Боль стала почти непереносимой.
Прилла была потрясена её видом. Перья приобрели болезненно-жёлтый оттенок, и только на плече они были красными от крови. Голова Голубки беспомощно свисала, щёки ввалились.
Мать-Голубка открыла глаза и сказала срывающимся голосом:
— Поднесите яйцо ко мне поближе.
Видия, Рени и Прилла втроём сняли яйцо с тележки и подтащили его к голубке. Никто не двигался. Все затаили дыхание. Мать-Голубка что-то проворковала.
Прилла приготовилась сделать сальто.
Мать-Голубка протянула к яйцу коготок. Дюжина фей бросилась к ней — поддержать, чтобы она не упала. Но у неё вдруг вырвался стон:
— Кито испортил моё яйцо... — и голос её перешёл в предсмертный хрип.
Глава ТРИДЦАТАЯ.
«Мать-Голубка не должна умереть! — подумала Прилла. — Я обязана её спасти! Я попробую! Фею можно спасти, если веришь, что они существуют на свете. Может быть, вера спасёт и Мать-Голубку? Дети, много детей должны подтвердить, хлопая в ладоши, что они верят в фей, верят в волшебство».
Прилла представила, что очутилась в туннеле. Он оканчивался выходом на Большую землю. Она должна оказаться там! Прилла полетела.
И вот она уже на Большой земле, на карусели — перелетает от одного ребёнка к другому, перекрикивая музыку:
— Хлопайте в ладоши, чтобы спасти Мать-Голубку! Хлопайте в ладоши, если вы верите в остров Нетинебудет! Хлопайте, чтобы феи могли летать!
Она увидела, как двое ребятишек захлопали, и полетела дальше. И оказалась в школьном актовом зале, где шло представление.
Прилла летала над рядами.
— Хлопайте, чтобы спасти Мать-Голубку! Хлопайте, спасайте остров Нетинебудет! Спасайте фей!
Она перенеслась в песочницу, где играли малыши.
— Хлопайте в ладоши, чтобы Питер Пэн оставался вечным мальчиком!
Затем она появилась там, где дети качались на качелях.
— Хлопайте, спасайте Мать-Голубку! Вы верите в волшебство? Тогда хлопайте. Громче! Громче!
Потом она перелетела туда, где были другие качели — в виде доски, на обоих концах которой сидели дети.
— Хлопайте, чтобы спасти остров Нетинебудет! Хлопайте в ладоши!
А там, на берегу, яйцо начало вращаться, всё быстрее и быстрее. Но Мать-Голубка по-прежнему была при смерти.
Прилла оказалась на дне рождения одной девочки-неуклюжика и запорхала над зажжёнными на торте свечами.
— Хлопайте в ладоши ради спасения Матери-Голубки! Хлопайте, спасайте остров Нетинебудет!
Яйцо продолжало вращаться, в нём появилось какое-то голубое мерцание. Потом раздался пронзительный свист. Рени и Видия услышали треск пламени, как в пещере Кито.
А на Большой земле Прилла очутилась над шеренгой ребятишек, смотревших на физкультурный парад.
— Хлопайте ради Матери-Голубки! Бейте в ладоши ради фей с острова Нетинебудет! Вы верите в волшебство? Так спасайте его — хлопайте!
Вокруг Матери-Голубки тоже образовалось голубое мерцание. Прилла металась от дома к дому.
— Хлопайте, хлопайте, бейте в ладоши! Ради Матери-Голубки! Хлопайте, хлопайте, хлопайте!
Хлопайте, если вы сейчас читаете эту книжку! Хлопайте ради Матери-Голубки! Хлопайте ради фей с острова Нетинебудет, ради Приллы! Хлопайте!
Феи услышали приглушённый шум. Шум постепенно превратился в гул. Неужели это то, о чём они подумали?
Да! Это дети дружно били в ладоши!
Феи начали кричать:
— Хлопайте, хлопайте, спасайте Мать-Голубку! Хлопайте! Хлопайте!
Победный гул нарастал. Тысячи детей били в ладоши, хлопали, хлопали, потому что
верили в волшебство.
И плевок дракона Кито в яйце растаял и испарился. Дрожь пробежала по всему острову.
Гул замолк. Прилла вернулась.
Она увидела Мать-Голубку — упитанную и здоровую, как до урагана. А рядом было яйцо — каким Кито по уговору должен был его возродить. Оно всё ещё слабо мерцало.
Прилла заморгала в изумлении. Потом она засмеялась и исполнила сальто.
Мать-Голубка крыльями отгребла песок от яйца. Потом, убедившись, что всё в порядке, села на него. Тёплый ветерок повеял вдоль берега.
Капитан Крюк выпрямился и отбросил палку, сделанную из ножки стола. Питер Пэн поднял глаза. Потолок в его подземном доме был где и положено — высоко над головой. Он не вырос! Питер тут же поклялся, что и не вырастет никогда.
Золотой ястреб взлетел выше обычного. Он даже мог разглядеть четырёхлистник клевера на соседнем лугу. Никогда ещё он не чувствовал себя так хорошо.
На берегу Мать-Голубка повернулась к Динь.
— Спасибо тебе, Динь, — сказала она. — Я никогда не забуду, как ты за мной ухаживала, сколько бессонных часов провела возле меня. Это было тяжёлое время.
Динь кивнула.
— Ты молодец, Динь.
— Мы все благодарны тебе, Динь, — сказала Ри.
Прилла подумала, не поблагодарит ли Мать-Голубка и её.
— Видия, — продолжала Мать-Голубка. — Я благодарю тебя за то, что ты отправилась на поиски. Я вижу, что ты вернулась, совсем не изменившись. Что ж, очень жаль.
— Дорогая моя, — откликнулась Видия, — если ты и в правду хочешь меня отблагодарить, разреши мне выдернуть у тебя парочку перьев!
Мать-Голубка подняла голову и издала коротенький свист. Потом сказала:
— Рени, Рени... Твои бедные...
— ...крылья, — закончила Рени.
До этой минуты никто даже ничего и не заметил. А тут Ри вдруг вскрикнула, у других фей перехватило дыхание. Все увидели, что за спиной у Рени нет крыльев.
Рени обняла Мать-Голубку и всхлипнула, затем выпрямилась и произнесла:
— Я бы сделала это снова.
— Я знаю, — отозвалась Мать-Голубка.
— Зато я плавала вместе с русалками!
Потом Рени повернулась к Ри.
— Знаешь, я пообещала русалке принести волшебную палочку. Мне пришлось, иначе она не отдала бы мне гребень.
Ри понятия не имела, как они смогут сдержать обещание, но сейчас ей не хотелось об этом думать.
Феи услышали хлопанье крыльев и в тревожно вскинули головы. Но это был не ястреб, а голубь. Он опустился рядом с Матерью-Голубкой. Они обменялись приветствиями, и Мать-Голубка сказала:
— Это Брат-Голубь, Рени. Отныне он будет тебе служить крыльями.
— О! — У Рени опять потекли слёзы.
— Полезай мне на спину, — сказал Голубь, протягивая крыло, чтобы ей было удобнее взобраться.
Она взобралась. Села, свесив ноги по обеим сторонам его шеи. Он засмеялся:
— Не бойся, я не дам тебе упасть. — И поднялся в воздух.
Рени чувствовала себя так же свободно, как если бы летала на своих собственных крыльях. А каким мощным, каким стремительным был этот полёт. Ой, как быстро! Ой, как высоко! Феи на песке казались маленькими крапинками. Море было тёмно-синее, испещрённое полосками белой пены. Теперь это было её море. Она могла резвиться, и плавать, и даже встретиться ещё с какой-нибудь русалкой.