Страница 13 из 122
– Это французы! – разнеслось по кают-компаниям и матросским палубам.
Капитаны, бросая недопитый чай, выбегали на шканцы:
– Ну что ж, господа, никак и наш черед накрутить хвоста французскому пуделю!
Командир «Ярослава» каперанг Митьков послал рассыльного за командующим. Сенявин поднялся немедленно.
– Сколько их там? – спросил, поеживаясь на холодном ветру.
– Десяток добрый будет! Корабли линейные, двух-дечные!
– Да, это явно битые, но недобитые французы! – поглядев в зрительную трубу, буркнул адмирал себе поднос.- Нас они, видимо, тоже заприметили и теперь ворочают на пересечку курса.
– Эти драться будут до соплей кровавых, – вздохнул невесело Митьков. – Французам после Трафальгарской бани уже смерть не страшна. Им победа нужна, по тому и спешат, что на ярмарку!
– Чего же им не спешить, когда противу каждого нашего корабля у них по два! – хмыкнул Сенявин.- Ан ладно, рано радуются.
Был день святого Николы Чудотворца, а потому матросы желали непременно сразиться с французами.
– Святой Микола нам сегодня непременно подможет, чего ж еще ждать! – горячились одни.
– Чем мы хуже английцев, пусть и у нас своя Трафальгарка будет! – вторили другие.
– Главное, чтоб до абордажа дошло, там мы уж хранцузу ухи-то яооткручиваем! – радовались в пред дверье боя третьи, самые отчаянные.
– Дмитрий Николаевич! Команды рвутся в драку! – доложили Сенявину.
Тот только хмыкнул. Затем велел собрать подле себя офицеров «ярославских». К ним и обратился:
– Рвение ваше к бою понимаю и разделяю всецело! Но встреча сегодняшняя нам ни к чему, ибо ежели даже и отобьемся, то до Корфу с разбитыми кораблями нам уже не доплыть! А потому станем уклоняться. Мой сигнал по эскадре – ворочать к зюйду, да плавно по три румба, чтоб не сразу заприметили! А с темнотой чтоб огня никто не зажигал! Матросов же, от вахт свободных, займите каким делом, чтоб кулаки поменьше чесались.
Повинуясь натруженным матросским рукам, «Ярослав» начал склоняться на юг, постепенно подворачивая. Остальные, держа в кильватер флагману, следовали за ним.
– Сколько до сумерек?- спросил штурмана Сеня-вин.
– Не более получасу осталось! – ответил тот, глянув в расчеты.
– Кажется, нам сегодня везет! – кивнул Сенявин. – В темноте-то уже точно оторвемся!
Спустившаяся ночь надежно скрыла русскую эскадру от преследователей. С наступлением темноты на кораблях разом потушили не только отличительные фонари, но даже огонь на камбузах. В восемь часов вечера все разом без сигнала поворотили на вест, а в полночь, еще раз изменив курс, пошли на зюйд. Утром сколь ни вглядывались впередсмотрящие в морскую даль до боли в глазах – горизонт был девственно чист.
– Слава Богу, избавились от настырных! – с облегчением вздохнули на шканцах флагмана. – Подраться мы всегда и сами горазды, но ныне оно нам ни к чему!
Чтобы занять и развлечь матросов, капитаны заставили их петь и плясать, а для поощрения выдали за здоровье государя по лишней чарке вина. Штурманские ученики, юнги, фельдшера (те, кто пограмотней) соорудили из сигнальных флагов кулисы и начали представлять любимую всеми оперу «Мельник». По сюжету оперы хитрый мельник и деньги сумел заработать и жену У соседа увести. Матросам нравилось.
– Ну и бестия, ну и ухарь! – хохотали, животы надрывая. – Ни дать ни взять хранцуз окоянный, что Напо-ливон всем вокруг себя пакостит!
Затем играли в рожок и били в бубны, да пели хорами, кто лучше: матросы, артиллеристы или солдаты. Все старались, как могли, чтоб друг друга перекричать. В кают-компаниях накрыли ужин, которому бы и московский винный откупщик позавидовал. Офицеры промеж себя тоже танцевали и веселились. Когда все напелись и наплясались, желание драться с французами пропало само собой. Когда о том доложили командующему, тот кивнул удовлетворенно:
– Нагулялись, теперь пусть отсыпаются! А воевать нам еще успеется!
Сам он переживал за судьбу отделившихся от эскадры «Селафиила» с «Уриилом». Не дай бог, на французов напороться!
Еще целую неделю металась по Атлантике Рошфор-ская эскадра в тщетных потугах отыскать исчезнувшего Сенявина. Желание поймать и истребить русских было велико. Иного и не могло быть, ведь приказ об уничтожении был подписан самолично императором, который к тому же постоянно интересовался ходом перехвата. Но все же настал момент, когда последнему французскому матросу стало абсолютно ясно: русских упустили окончательно.
– Если их адмирал шел с попутным ветром, да еще одним генеральным курсом, мы давно безнадежно отстали! – вынужден был признать вице-адмирал Гриен. – Ворочаем на Кадис! Нам следует ждать выговора от императора, а нашим ребятам в Адриатике большой головной боли!
Тем временем корабли Сенявина со свежим фордевиндом летели вперед на всех парусах.
Несмотря на ненастную погоду, свободные от вахты офицеры и матросы часами простаивали на палубе. Вид несущихся под всеми парусами кораблей всегда греет моряцкие души!
На широте Лиссабона хорошо качнуло. На этот раз попали в сильную океанскую зыбь. Укачавшиеся жевали вымоченные в квасе и уксусе ржаные сухари да сосали лимоны. Немного помогало.
Шли под гротом, фоком и марселями в два рифа, делая узлов восемь. Корабли слегка кренило, взбираясь на очередной крутой гребень, они вздрагивали всем корпусом, а катясь вниз, с грохотом рушили своими дубовыми форштевнями пенные верхушки волн.
Каждый день ровно в двенадцать пополудни на палубы выбиралась штурманская братия, чтобы сделать полуденный замер. Пока штурманские помощники отсчитывали хронометрами точное время, сами штурманы сосредоточенно «ловили» секстантами едва различимое в разводьях туч солнышко. Затем, поколдовав над астрономическими таблицами и рассчитав линии положения, докладывали капитанам счислимое место.
Что касается Сенявина, то он время от времени поднимался из своей каюты наверх, чтобы оглядеть походный ордер эскадры и передать капитанам необходимые сигналы. Обедал вице-адмирал обычно в шесть часов вечера. Сам не слишком жаловавший спиртное, всегда имел на столе несколько бутылок хорошего вина. С адмиралом всегда обедал и командир флагманского «Ярослава» Митьков. Кроме него, Сенявин приглашал к своему столу свободного от службы вахтенного начальника и кого-нибудь из мичманов. А потому обед имел, помимо всего прочего, и значение воспитательное. По воскресеньям уже офицеры приглашали отобедать к себе в кают-компанию своего командующего. От приглашения этого Сенявин никогда не отказывался, придавая большое значение общению с подчиненными в неслужебной непринужденной обстановке, каковая обычно складывалась за обеденным столом.
Когда зыбь несколько улеглась, с салингов усмотрен был вдалеке мыс Сан-Висенти. Немедленно взяли обсер-вованное место. К удовольствию штурманов невязка оказалась весьма нечувственной и произошла только от волнения океана. Ночью от эскадры отстал купленный в Англии бриг «Аргус». За него не слишком переживали. Капитан-лейтенант Ераков слыл моряком опытным. Французская эскадра позади, а от местных корсаров бриг всегда отобьется, да и место встречи на случай разлучения оговорено заранее. Догонит!
Спустя сутки слева на траверзе российской эскадры из туманного далека медленно выплыла мрачная Гибралтарская скала.
– Ну, кажется, Атлантика позади! – перекрестились на кораблях.
И вот, наконец, знаменитые Геркулесовы столпы, которыми некогда означался предел Древнего мира. Высоченная утесистая скала, кажется, готовая вот-вот обрушиться на проходящие мимо корабли. На вершине ее среди облаков телеграф, то англичане зорко следят за возможной опасностью. Зеленый берег Андалузии касается узким песчаным перешейком гранитной глыбы Гибралтара. На севере синели горы Андалузские, на юге за проливом – африканские.
Пока корабли входили в местную бухту, мичман Броневский, верный привычке, помечал в своей записной тетрадке все увиденное.
– К чему тебе это, Володька! – окликнул его державший младшую вахту Ртищев. – Все равно академиком не станешь! Не по той дорожке пошел!