Дайте нам крылья!

Эта небольшая супружеская размолвка обострилась во время праздника в честь того, что Хьюго получил летательское имя.

— Назовем его Гир, в честь ястреба Гира, — подслушала Пери радостный разговор Авис с подругой.

Пери участвовала в приготовлениях, украшала дом, помогала приглашенным официантам сервировать столы. Но как только появились гости, Пери выставили вон. На праздник позвали друзей и коллег Питера и Авис — целую шумную стаю в роскошных нарядах (Пери была уверена, что многих из них одевала сама Авис); все принесли подарки. Пери лежала в темноте в своей комнате и с наслаждением слушала музыку, смех и разговоры взрослых, — и вдруг поняла, что все эти звуки прекрасно ей знакомы, что они успокаивают ее. Пери села. Интересно, ее родители тоже созывали гостей? Ни на ферме, ни в Венеции она, конечно, ничего подобного не слышала.

Послышались шаги — кто-то шел к ней в комнату, и походка у него была тяжелее, чем у Авис. Пери поспешно поправила волосы, сердце у нее больно екнуло. Неужели Питер отважился прийти сюда, когда Авис дома?!

Питер вошел в комнату с Хьюго на руках; мальчик хныкал и совал в рот кулаки.

— Пора его покормить, — сказал Питер и сел на кровать; матрас прогнулся под его тяжестью. Пери взяла Хьюго, отчего-то смутившись, и приложила к груди. Питер смотрел на нее — в полумраке Пери не понимала, что выражает его лицо. С тех пор, как у Пери появились крылья, он еще ни разу не приближался к ней. Его присутствие, аромат его крыльев, тяжесть его тела на постели — у Пери голова шла кругом. Она так тосковала по Питеру, что стоило ему просто сесть рядом, и ее словно одурманили. Питер встал.

— Не уходите, — попросила Пери. — У меня для вас подарок.

Придерживая Хьюго одной рукой, она наклонилась, пошарила в тумбочке.

Протянула Питеру стеклянный шар с розой внутри, и Питер взял его.

— Спасибо.

Господи, какая я идиотка. Он же меня теперь возненавидит. Что он с ним будет делать, с этим стеклянным шаром?

— Вынеси Хьюго к гостям, когда он поест, — велел Питер на прощание.

Через двадцать минут Пери робко принесла Хьюго в гостиную, моргая от яркого света. Огляделась — где же Питер? — но он с большинством гостей вышел на широкую каменную террасу над морем. Низкий каменный поребрик был весь в огнях, и скалы и волны далеко внизу переливались яркими цветами — розовым, зеленым, бирюзовым.

— А, вот и ты, — сказал Питер; похоже, он захмелел и утратил бдительность. Даже не отправил Пери обратно в свою комнату, а вручил ей бокал шампанского. Пери потрясенно взяла бокал, держа Хьюго одной рукой. «Что вы делаете?!» — хотела спросить она, но пришлось вежливо улыбаться, пока Питер представлял ее столпившимся кругом гостям, которые изумленно глазели и на Хьюго, и на Пери — на диковину, крылатую няньку.

— Нет-нет, — говорил Питер высокой и очень худой женщине. — Конечно, то, что у нее есть крылья, совсем не опасно. Опасно было бы, если бы крыльев не было. Сами видите. Теперь она сможет как следует присматривать за Хьюго, будет рядом с ним, когда придет пора учиться летать.

На террасу стремительно прошагала Авис в наряде из золотого дождя, окутавшем ее с шеи до бедер; дождь мерцал и переливался, однако не открывал ничего лишнего. При каждом движении Авис струящееся золото вспыхивало изумрудами, рубинами, опалами. От него разливалось благоухание. «Интересно, — подумала Пери, — это настоящая ткань или какой-то обман зрения?» Она в жизни ничего подобного не видела.

Авис взяла Хьюго у Пери, чтобы похвастаться гостям. Пери нервно крутила на пальце серебряное колечко. Сейчас Хьюго должен быть сытым, довольным и сонным, но здесь столько музыки и огней, шумно, толпятся незнакомые люди, а ему пора спать — вдруг он испугается и заплачет? «Хьюго, будь умницей, Хьюго, будь веселеньким», — молила про себя Пери, но Хьюго, конечно, и не думал о вежливости и деликатности. Авис покачала его, пристроила себе на плечо, походила с ним — вроде все делает правильно, думала Пери, только у нее ничего правильно не получается, она ничего не умеет. Хьюго поначалу просто куксился, а потом весь покраснел и разревелся.

Тогда Авис грубо сунула Хьюго в руки Пери, и та бросилась с ним в детскую — где он мигом успокоился и через десять минут уже мирно спал.

Что было потом, Пери помнила нетвердо. Кажется, когда гости разошлись, она сидела в своей комнате и тряслась от страха, слушая, как Авис кричит на Питера, срываясь на визг, за то, что он якобы унизил ее перед друзьями. Что ответил Питер, Пери не разобрала, но Авис не унималась. Они не впервые ссорились из-за Пери, но этот скандал был хуже всех.

Знала бы Авис… После операции Питер ни разу не прикоснулся к Пери. Мало того что крылья бесили Авис — они еще и оттолкнули Питера.

Прошло месяца два после праздника, и в один прекрасный день на пороге Катон-Чеширов появилась Луиза — она спрашивала Пери и Хьюго. О чудо — у нее были крылья! Вот почему она перестала появляться в парке.

— Они решили завести Вайолет сестренку, — объяснила Луиза. — Крошку Эми.

Больше ничего объяснять не потребовалось.

С одной лишь оговоркой: Луиза выдала Пери страшную тайну — ей имплантировали устройство, которое позволяло следить за всеми ее перемещениями и ограничивало радиус полета.

— Электронный поводок. Может сбросить тебя с неба в любой момент. Они, конечно, сказали, что это для моей же безопасности. Взяли и вживили. — Луиза передернула плечами. — Сволочи, правда? А еще прикидываются верующими, совсем как те самодуры, с которыми я росла. А тебе хозяева ничего не говорили? Я бы на твоем месте проверила.

Зато у Пери теперь появилась настоящая подруга, было с кем полетать в редкие свободные часы. Пери с Луизой обменивались впечатлениями о странной новой жизни, однако никогда не заговаривали о том, во сколько обошлись им крылья. До тех пор, пока однажды Луиза не пожаловалась:

— Я видела одну девушку из нашей общины. Вот уж не думала, что когда-нибудь с ней встречусь. Она беременна. Работает в летательской семье — как ты. Как я. Я хотела с ней поговорить, но она ни слова мне не сказала. Притворилась, будто не знает меня. Дерганая, просто ужас. Ой, Пери, я так расстроилась! Думала, в жизни не увижу никого из той дыры…

А через две недели вызвала Пери на разговор над Соленой бухтой — и голос у нее срывался от волнения. Сказала, у нее для Пери новости. Важные.

В лицо Пери ударил холод, и она опомнилась. Поднялся ветер. На границе встречных потоков стало неспокойно, и Пери решила, что лучше немного набрать высоту. Она потрясла головой — глаза защипало от слез. Ей и раньше было некогда оплакивать Луизу, и едва ли стоило предаваться горю теперь, в самом начале долгого перелета. И вообще Пери слишком увлеклась воспоминаниями о двух годах в Городе и несколько отклонилась от курса. Она провела в воздухе несколько часов и начала уставать — и чувствовала себя маленькой-маленькой над переменчивым вековечным морем. К этому времени Пери рассчитывала отлететь дальше к югу от Тючка, вскоре должна была показаться дельта реки. Если Пери сделает этот ход и переступит черту, то станет очередным нелегальным эмигрантом. Это ее совсем не радовало — имеет ли она право обрекать Хьюго на подобную жизнь? А вдруг — чего не бывает! — до Питера с Авис дойдет, что ее побег — крайняя мера, и они опомнятся? Ведь Хьюго — их сын. Вдруг они наконец-то это поймут, поймут, что скучают по нему, поймут, что на самом деле любят его таким, какой он есть. Неужели их сейчас не мучает совесть?! Может, Пери поступила правильно?

Да, пора вернуть Хьюго родителям.

При мысли о том, что не придется сворачивать у дельты, не нужно улетать от Хищника, Пери с головы до ног окатила теплая волна облегчения. Ведь гораздо проще полететь дальше, вернуться в Город — единственное место на свете, которое стало домом для них с Хьюго.

Теперь в городе был еще и Зак — Зак, обещавший ей помочь. Он стал новым слагаемым в ее задаче: если он выяснит, что случилось с Луизой, то защитит и ее, Пери. Ведь Питер не убивал Луизу — и меня не убьет, если я верну Хьюго. Наверное, не убьет…