Страница 112 из 127
В 1987 году показатели обрушиваются до 0,1%. После этого освещение группы в медийном дискурсе приобретает нестабильный характер, не поднимаясь выше 5% по частоте и 6% по объему. Рост этих показателей объясним популяризацией “национального проекта” здравоохранения больше, чем вниманием к его работникам.
Показательна тональность оценок в сообщениях “АиФ” о данной группе. С 1987 года больше пишут о недостатках; врачи становятся “труднодоступными” для пациентов. В 1988 году тенденции усугубляются, появляются первые статьи о врачебных ошибках (доминирующий Д-символ “вредят”), о врачах-мошенниках, нетрудовых доходах (доминирующий К-символ “преступники”). Но еще много “профессионалов”, ’’заботливых” и “самоотверженных” докторов.
В 1989 году появляются статьи о халатности и безответственности врачей… В 1993 году вновь доминируют термины “непрофессиональные”, “вредят”, что является, помимо всего, следствием сокращения финансирования здравоохранения, в том числе на обновление технической базы и на повышение квалификации врачей.
Триада-доминанта 1995 года: “энтузиасты”, “малообеспеченные”, “работают”, — сообщает о снижении материального достатка медиков, продолжающих, тем не менее, активную профессиональную деятельность — феномен группового пафоса, суррогат социального престижа.
На протяжении 2002, 2004, 2006, 2007 годов доминируют символы исключительно негативной окраски: “преступники”, “дилетанты”, “убийцы”. Присутствуют символы “специалисты” (2003 г.), “советчики” (2004 г.), “профессионалы” (2005 г.), “повышение квалификации” и “нехватка врачей” (2008 г.). В 2008 году значительное место в медийном дискурсе занял “кадровый голод”, свидетельство неэффективности структуры трудовых ресурсов здравоохранения, ухода из государственной медицины специалистов. Аффективный символ, доминирующий в 2004 и 2008 годы, — “равнодушные”.
Тем самым, наряду со снижением количественных показателей освещения группы врачей в текстах “АиФ”, происходила и негативизация их символических характеристик; “профессионалов” превращали в “дилетантов” и “мошенников”» [7].
Так постепенно меняли образ врача в массовом сознании — приучали к мысли, что он не выполняет священный долг защиты своего народа от болезней, а торгует услугами, наживаясь на больных. Есть деньги — можешь купить его товар, нет — иди с Богом, болей и умирай.
Строго говоря, население готовили к ликвидации здравоохранения. По самому смыслу слова здравоохранение — это объект заботы государства, а не частного предпринимательства. Подчинять здравоохранение стихии рынка — это все равно, что во время отечественной войны заменить армию частными охранными фирмами.
Дискредитация врачей — это действия в сфере символов. Результатом их (вкупе со снижением социального статуса врачей) стало резкое падение престижа профессии, отток квалифицированных кадров, ухудшение подготовки и мотивации молодых специалистов. Как пишут эксперты, «сейчас каждый третий выпускник медицинского вуза не идет работать по специальности». Министр здравоохранения Т.Е. Голикова перед уходом со своего поста вдруг объявила, что «у нас не хватает 150 тысяч врачей и 800 тысяч медсестер» — это после шести лет пребывания во главе министерства. А ведь дело не только в численности, а в структурных изъянах сообщества. Одно это говорит о глубокой деградации отрасли.
Параллельно с пропагандистской кампанией после 1988 г. были начаты массивные изъятия из основных фондов здравоохранения, а затем и сокращение ассигнований на деятельность лечебных учреждений. В этом докладе мы почти не касаемся финансовой стороны проблемы, а говорим о социально-философской основе структурных изменений в здравоохранении России. Однако надо зафиксировать тот факт, что в ходе реформы, даже в относительно благополучное десятилетие после 2000 г., в здравоохранении наблюдается острая нехватка средств.
С.И. Колесников, академик РАМН, заместитель председателя Комитета ГД РФ по охране здоровья, профессор кафедры государственной политики факультета политологии МГУ, сказал в интервью: «Недофинансирование медицинской сферы сегодня составляет 40-45 процентов от общей стоимости услуг. У нас на здравоохранение тратится примерно 650 долларов на человека в год, а в Европе — от 4 до 6 тысяч евро. Они могут себе позволить немного сократить затраты. У нас же либо придется перекладывать их на население, загоняя его в платные медуслуги, либо повышать страховые платежи не менее чем в два раза» [21].
Вернемся к основным фондам. В 1985 г. коэффициент обновления основных фондов (в сопоставимых ценах) был равен 7,2%, в 1990 г. — 5,7%. К 1995 г. он упал до 1,5%, прошел через минимум в 1998 г. (0,7%) и затем держался на уровне 0,9%, а в 2005 г. составил 1,6%.166
Стала сокращаться сеть больниц, причем в разных постсоветских республиках по-разному. В РФ эта сеть за время реформ сократилась вдвое — были закрыты участковые больницы в сельской местности и в райцентрах (рис. 2).
Рис. 2. Число больничных учреждений в РСФСР и РФ
Это сокращение числа больниц не вело к такому же укрупнению учреждений или малых больниц — уменьшилось число коек на душу населения (рис. 3). Сокращение принципиальное — к 2011 г. на 32%. Сильнее всего это ударило по жителям сел и деревень, удаленных от больших городов. С начала 2013 г. началась программа по «оптимизации» сети малых родильных домов. Она приняла драматический характер, и о ней надо говорить в особом докладе.
Рис. 3. Число больничных коек в РСФСР и РФ на 10 тыс. человек населения
В 1990 г. в РСФСР было 4813 участковых больниц, имевших в сумме 156,3 тыс. больничных коек. Эта система продержалась, с некоторыми сокращениями, до конца 1990-х гг.: в 1995 г. было 4409 больниц (129 тыс. коек), в 2005 г. осталось 2631 больница (62,3 тыс. коек). Затем эта сеть была практически демонтирована всего за один год: в 2006 г. в РФ имелось только 628 таких больниц, обладавших в сумме 18,1 тыс. коек, а в 2010 г. — 400 больниц с 11,2 тыс. коек. Резко сократилось и число районных больниц в сельской местности — со 178 больниц в 1990 г. до 91 больницы в 2006 г. и 79 больниц в 2010 г. В целом только с 2005 г. по 2007 г. в сельской местности было закрыто 2186 больниц (или 60,6%).
В результате сокращения строительства (рис. 4) и капитального ремонта больниц в РФ началось ослабление созданной ранее системы больничной сети.
Рис. 4. Ввод в действие больниц в РСФСР и РФ, тыс. коек (до 1955 г. среднегодовые величины по пятилеткам)
Заведующий хирургическим отделением районной больницы в Вологодской области С. Соколов пишет: «Государство утверждает, что в стране очень высокий уровень госпитализаций, что 30-40% всех госпитализируемых больных не нуждаются в госпитализации. Так ли это? Государство само утверждает объемы госпитализации в виде так называемого муниципального заказа. Эти объемы закладываются в годовой план работы каждого муниципального учреждения здравоохранения, а каждый заведующий отделением обязан на 100% выполнить годовой план на пролеченных больных…
Государство в рамках оптимизации работы коечной сети фактически выдавливает свои кадры из муниципального здравоохранения. Как закрыть 30-коечное хирургическое отделение? Его нужно сделать 10-коечным. В этом случае отделение становится неоперирующим, сокращаются штаты, в том числе вылетают на улицу члены операционной бригады. У заведующего отделением остается 0,5 ставки, прекращается льготный хирургический стаж, и врач вешает на двери отделения большой амбарный замок.
166
В 2007 г. была произведена переоценка основных фондов бюджетных организаций, учтен их износ. Вследствие этого задним числом был сделан перерасчет коэффициента обновления основных фондов в стоимостном выражении. По отрасли «здравоохранение и предоставление социальных услуг» значение этого коэффициента составило: в 2004 г. — 3%, в 2005 г. — 3,7% и в 2006 г. — 4,5%.