Чабор

Он на хуторе жил, на окраине, с той стороны села. Там сейчас Еведов амбар стоит. Уж не помню, кто, но кто-то подселил тогда Бородика к себе и помогал тому во врачевании.

М-м-м-да, …чудо, а не дед. И для нас, детишек, просто находка. Пока от дел на завалинке отдыхает, ножом что хочешь из дерева вырежет, да ещё так ловко, что не отличишь вырезанные фигурки от живых. Раз-два, дудочку или свисток вставит — и готова игрушка на загляденье…

Говорят, и спину правил, и кости, даже заикающихся лечил. Уж годов пятнадцать, как и его нет на белом свете…. Так внучка и не увидел. Хороший был человек, и пожил долго…

— А Чара, мать малыша? — спросил старик. — Про неё?..

— А что Чара? Парнишку выносила, родила. Он в неё, видать, лицом…. Э-хе-хе, — вздохнул староста, — по силам ли тебе будет, Атар, а вдруг помрёшь? Может, давай в весь мальчонку определим, в хорошие руки? После отправим в дальний Растовый скит[ii]на воспитание. Там полно таких, как он, оставшихся без роду — племени.

— Не-ет, — отмахнулся Атар, — так разве поступают? А про то, что я старый, не переживай. Нескоро ещё помру. Знак мне был, что пока ещё не срок…

— Эко?! — вскинул брови Иваш. — Знак ему был... Ты бы тогда и мне подсказал,

когда мой срок подойдёт? Да не смейся ты. Преемника ж надо поднатаскать, опять же дети, внуки.

— Срок… — устало улыбнулся Атар. — Да тебя ещё и оглоблей не утихомирить, …помирать он собрался.

— А если такой же чёрный зверюга задерёт, что тогда?

— Я думаю, не задерёт. Ты же на него с ножом не выйдешь?

— Это верно, — улыбнулся и староста, — нет во мне геройства. Ну, я уже глупости

болтаю, пора мне. Чего привезти-то в следующий раз? Может, мальцу чего надо?

Парс пожал плечами:

— Из одежды бы ему…, его-то совсем худая.

— Добро, — сказал Иваш, поднялся, подошёл к двери и приоткрыв её, с опаской озирнулся по сторонам. — Ой, Атар, — вздохнул он на пороге, — как же я твоего пса боюсь, просто ужасть! Добро хоть, что он сбежал куда-то…

Староста спешно подошёл к своей телеге и отбросил полог.

— Вот, забирай, — он протянул провожающему его парсу котомки с Ореевой передачкой, после чего ловко перевалился через борт и дёрнул поводья.

Застоявшаяся лошадь медленно тронулась в путь. Староста, не поворачивая головы, махнул Атару рукой, сунул ноги под полог, и через миг его скрипучая подвода исчезла за углом Капища…

[i] В те времена ещё сохранялась традиция в двенадцать лет менять детские имена на взрослые — те,

которые, исходя из проявляющихся личностных способностей и характера, определят юноше или

девушке волхвы или старейшины рода.

[ii] Растовый скит — место, где воспитывались в родовых традициях круглые сироты.

ЛАРЬ 1 КЛУБОК 5

КЛУБОК 5

Заботы о мающемся простудой мальчике полностью захватили Атара. Погрузившись в них с головой, он долго не замечал того, что Чабор с течением времени становился все молчаливее. Наконец, заметив это, целитель присел на скамью у постели.

— Ты чего это приуныл? — спросил старик. — А-а, наверное, я, старый пень, не дал тебе сегодня выспаться как следует. Всё верчусь и верчусь перед носом с отварами да травками…

— Я спал, — тихо ответил Чабор.

— А что ты тогда такой хмурый?

— Я не хмурый, — чуть не плача ответил малыш и уткнулся лицом в подушку.

— Что случилось? — испугался старик.

Он попытался повернуть мальчика к себе, но это только подлило масло в огонь. Чабор снова горько заплакал.

— Так не будет, слышишь! — Атар с силой вырвал подушку из рук малыша. — У нас в доме так не будет! Тихо! Что это за слёзы? Если что не так — давай, выкладывай без утайки!

— У меня ноги, — всхлипывая, сказал Чабор.

— Что ноги?! — парс отбросил одеяло малыша.

— Они не слушаются и болят…

— Болят? — спросил целитель, озадаченно ощупывая припухшие колени мальчика. — Почему ты мне раньше об этом не сказал?

— Утром не так болели, а сейчас …я попробовал встать — не могу.

— М-да, — тяжело вздохнул звездочёт. — Видно, посидел на холодной земле, вот и застудил свои колени. Ну-ну-ну, тихо. Я смотрю, снова сейчас заплачешь. Негоже мужчине в этом усердствовать. Конечно, тебе больно, но всё поправимо. Я сделаю мазь, помажем, и со временем всё пройдёт. Сейчас уж вечер, так что до утра придётся потерпеть. На ночь что-нибудь придумаем, а утром я схожу в лес и найду всё, что нужно для целебной мази …

До поздней ночи Атар возился с воспалившимися суставами малыша, а под утро, едва только слабый свет коснулся дальней кромки леса, старик, оставив на лавке у его постели еду и побеспокоившись о прочем, наскоро оделся и отправился в лес…

Наверное, с этого самого момента по-настоящему и начинается наше повествование. То, что было ранее — всё была присказка, а сказка…

Сказка началась с первым шагом Атара в глубины старого дремучего Леса, что как море-океан окружал редкие обжитые людьми островки ближних и дальних земель. Погружённый в невесёлые мысли, старик и не заметил, как забрался далеко в густую чащу. Никто из местных жителей, даже неутомимые охотники, не доходили до противоположного края этого Урманного[i] Леса. Старики говорили, что где-то далеко в нём текут огромные реки, стоят древние Светилища и Капища. Встречались там и жилища светых старцев, и могущественных колдунов, редкие родовые поселения, а где-то далеко к северу даже высились горы, с которых, по словам всё тех же старцев, и повёлся весь род людской. Наверняка был и тот, кто добирался даже за горные хребты, но о том местные старики пока ничего не рассказывали парсу…

Состав исцеляющей мази не пестрил большим количеством компонентов, однако и то малое, что для неё было нужно, трудно было найти без посторонней помощи. Сложность этого дела состояла ещё и в том, что тех, кто ему мог бы оказать эту помощь, он не встречал никогда в своей жизни, хотя знал о них многое...

Старик осмотрелся. Лес вокруг него был тих и недвижим. Он глубоко вздохнул, поднял руки к небу и мысленно обратился к Богам. Затем, медленно раскачиваясь и закрыв глаза, он начал глухо напевать слова древней хойры. Вскоре его голос изменился, стал гортанным, похожим на звук рога. И, словно обретя тело от сверлящих воздух вибраций, звучащая всё громче хойра летела, будто свет, не зная преград, далеко в непроходимые глубины тайги.

Сотни лет не слышавший ничего подобного Лес выжидающе молчал. Атар собрался было повторить напев, но, набрав воздух, тут же шумно выдохнул его от изумления. Прямо перед ним, возле толстой вековой сосны, словно из-под земли появился сайвок[ii]! В длинной коричневой накидке, на голове колпак. В общем, самый настоящий сайвок!

Опомнившись, парс отвёл глаза и учтиво поклонился маленькому человечку. Ему хорошо было известно, что сайвоки не любят прямых взглядов. Многие из них вдобавок к этому ещё имеют довольно крутой нрав, а потому любому человеку, которому вдруг посчастливилось общаться с ними, всегда следует помнить о почтении к этому древнему народу.

— Что привело тебя, человек?

Атар впервые в своей жизни слышал голос лесного жителя, но, вопреки ожиданиям, не обнаружил в собственном сердце ни тени радости от соприкосновения с неизведанным. Тон, которым говорил малыш, просто сквозил недовольством, а это не предвещало ничего хорошего.

— Мне нужна помощь, — полным смирения голосом ответил целитель.

— А почему ты думаешь, что мы можем тебе помочь? — не меняя холодной интонации, спросил сайвок. — Лес большой, иди и ищи, чего тебе надо.

Атар собрался с духом и ответил:

— Я не привык брать что-либо, не спрашивая хозяев.

— Что тут такого? — не без раздражения хмыкнул лесной человечек. — Люди всегда так поступают, к тому же в этом лесу хозяева не мы.

— Поступают, — согласился старик, — и после того не возвращаются обратно из Леса.