Чабор

— Кто это у них великий травник и лекарь? — удивился Водар, до сих пор молча и терпеливо впитывающий всё, что ему говорили.

— Ты бы не очень-то умничал, — строго прервал его Мирота. — Они тебя с того света вытащили. Благодарным надо быть.

Водар в ответ на это горько подумал: «А кто ж меня туда чуть не отправил, на тот свет?», но вслух молодой сайвок рассудительно промолчал и только тупо уставился в пол.

— Не в пол! — поучал верный спутник Вершины. — Сюда смотри! Вот тебе задание. Коль ты говоришь, что носом силён — докажи это. Я дам тебе понюхать оба цветка, а затем перемешаю их и снова дам тебе. Ты ответишь, где какой, идёт?

— Будто у меня есть выбор? — тяжело вздохнул Водар.

— Выбор есть всегда, — заверил Мирота, протягивая первый сухой цветок. — Нечего трепаться…. Это Любоцвет…

Водар жадно вдохнул воздух, и мир в одно мгновение окрасился в яркие цвета. Вдруг перед глазами вспыхнули картинки раннего утра в лесу. Ученик Мироты ощущал запах зеленой листвы, движение ветра в кронах деревьев...

— А теперь второй — Любомель, — слышался голос старого сайвока откуда-то издалека, и летнее утро внезапно сменило краски, вспыхивая дивным светом. Водар хотел бы навсегда остаться в этом видении. Наверное, это и есть счастье? Жить там, слушая сладкие песни лесных берегинь…

Мирота, отвернувшись, отложил старые образцы и специально взял со стола два сухих, заранее приготовленных одинаковых растения. Молодой сайвок обязательно должен был попасться на уловку. Один из двух цветков Любомеля он, как ни крути, назовёт Любоцветом.

— Ну, …какой где? — хитро спросил наставник, протягивая стебли.

Водар осторожно взял их в руки и по очереди понюхал.

— Они одинаковые, — не веря сам себе, заявил молодой «нюхач».

— Да что ты?! — поддельно удивился Мирота, — может, это я, старый, перепутал? Ну, раз так, не пропадать же попытке. Какой же из них?

— Любоцвет…

— А вот и нет, — непривычно для себя обрадовался Мирота, забирая стебли и удивляясь про себя, что его подопытный пребывает в здравом уме, а ведь это очень нелегко после вдыхания ароматов чудо цветков. — Более того, — рассуждал старый сайвок, — этот юнец узнал, что они одинаковы. И вправду, молодец. Силён, почти как я. Жаль, маленько ошибся, — заключил Мирота, с оглушающим изумлением нюхая стебли цветков и понимая, что ошибся-то сам! …Меняя цветы, старый сайвок приготовил ловушку самому себе. Действительно, Водар был прав, это был Любоцвет!

Прилежный ученик, пожимая плечами, с явным непониманием смотрел на округлившего глаза учителя.

— А ведь ты прав, — наконец просипел пересохшим горлом Мирота. — Далеко пойдешь, коль Бог к твоему носу добавит ещё и голову. Ну, пока что будем плясать от того, что есть.

Старый сайвок принялся складывать стебли в пучки, бережно связывая их и укладывая в ниши специального деревянного ящика у стола.

— А этот Любомель, — спросил раззадоренный похвалой Водар, — правда может из человека «тряпку» неразумную сделать или героя?

— Нет, — задумчиво ответил Мирота, — из «тряпки» — «тряпку», а из героя — героя.

— А Любоцвет, — не отставал ученик.

— Любоцвет может усилить или ослабить силу любой травы во сто крат.

— Ух ты!? — удивлялся Водар, внимательно изучая из-за плеча учителя содержимое ящика. — А как это?

— Есть специальные заклинания, но тебе пока рано их знать. Обучись сначала простым вещам.

— Ну, пожалуйста, учитель Мирота, я ведь всё равно забуду! Ну хоть одно, а?

В очень короткий промежуток времени Водар выстелил дорожку к сердцу своего учителя всевозможными комплиментами, и старый сайвок, упоённый лестью, сдался:

— Ну, ничего особенного, — мялся он, — так… мелочь:

«Бога Хмеля дивный цвет,

Чрева Божьего дитя,

Сбереги Сварога Свет,

Тьму бездонную сметя,

Пробуди от сна Дух свой —

Силу снадобья утрой…»

— и последнее, сколько ни повторяй, всё усиливает силу травы раз от раза…

— …утрой, — повторил Водар.

— Что? — не понял Мирота.

— Ой! Говорю, никак не запомнить, …так сложно.

— Это ещё что-о-о, — протянул старый сайвок, напуская важности, — это простейшее…

— Ох, и мудрый ты, учитель, — нахваливал его Водар, мысленно повторяя заклинание…

— Ох, и мудрый ты, Говар, — восхищался в то же время Чабор, — столько знаешь…

— Мудрый, — хмыкнул старик, — с моей мудрости ты чуть к Праотцам не загремел. Не очень-то ты меня хвали, не люблю. А про мудрость: мудрый человек от умного — далеко стоит. Умный знает, а мудрый ведает тем, что знает. Однако ж, спать тебе пора. Иди, укладывайся.

— Ну, Говар, пожалуйста, — упрашивал Чабор, жадно глотающий знания все последние дни. Его тянуло к ним просто неудержимо. Он не мог себе представить, что целую ночь не узнает ничего нового. Весь день Говар рассказывал ему о давней битве Добра и Зла, освежив в памяти уроки Атара. Ещё вчера старик обещал рассказать быль о «начале времён», когда только начиналась одна из древних битв с Недобрым, но за другими занятиями позабыл об этом.

— Ты ведь обещал, — не отставал Чабор, — слово надо держать! Ну Говар!

— Ну что с тобой поделаешь? — тяжко вздохнул лесовик. — Обещал, значит, расскажу. Только после — спать, договорились?

Чабор утвердительно кивнул, устраиваясь поудобнее на скамье. Говар снял со стены гусли, положил их перед собой и долго задумчиво смотрел куда-то вдаль, как показалось юноше, сквозь стены и времена. Наконец он тронул струны, и гусли запели, наполняя комнату волшебной мелодией.

Чабор ничего подобного никогда не слышал.… Такая музыка! Что там пастухи со своими сопилками да рожками, когда есть такое?! Дед Говар даже не смотрел в сторону опешившего юноши. Мелодия вдруг оборвалась, началась снова, и старик запел:

«Жили два брата у огромного моря,

Безкрайнего Мира, где Свет изнутри.

И было бы счастье средь них, чтоб не горе —

Зависть тех, кто ломает, перед тем, кто творит.

Первый брат строил город, из глубокого неба

Красивых кристаллов — чистой воды…

Второй — сыпал песок в тесто для хлеба,

Тайно в праздничность улиц сеял пепел беды.

Первый создал поля светлой радости, счастья,

До поры доверяя лживым брата словам…

Было время, и вторглось в их Ирий ненастье,

И один создал Храм, а другой поднял хлам…

Первый поднял людей, в храм впустил их, дал помощь,

Второй демонов поднял — создал армию Зла.

Каждый в армии той звал соратника «сволочь»,

И молился, чтоб смерть стороной не прошла.

Можно ль с верой такой ещё верить в победу?

Верно — нет. Обречённость — это их приговор.

Ну, ещё бы, ведь каждый жаждет смерти соседу,

Каждый скот или падаль, убийца иль вор…

Разбежались парни. Те налево, те вправо,

Разобрали мечи, разобрали щиты…

Теперь и ты выбирай, ведь имеешь право,

Разобраться в вопросе, с кем из братьев ты?[v]

— Здорово! — только и сказал Чабор, помня, что обещал идти спать без всяких оговорок.

Он попрощался и вышел, а Говар задумчиво покачал головой, глядя ему вслед.

[i] Ратиборец — Огненный символ воинской Доблести. Мужества и Отваги. Как правило, изображался на

воинских доспехах, оружии, а также на Ратных Штандах (стягах, знаменах) Княжеских Дружин.

Считается, что символ Ратиборца ослепляет очи ворогов и заставляет их бежать с поля боя.

[ii] Китай — от «Кий» и «Тай» — высокий забор, китаец — живущий за высокой изгородью.

[iii] Тлустень — жировая или сальная лампа.

[iv] Снегогон — весенний месяц, его начало приходится на 11-14 апреля.

[v] Стихотворение Алексея Войтешика.

ЛАРЬ 2 КЛУБОК 5

КЛУБОК 5

Лесной уже погружался в волшебное и сладкое марево сна, когда вдруг услышал крадущиеся шаги в звенящей тишине ночного коридора. Сонливость тут же безследно исчезла. Он нащупал остывающее тело масляного светильника рядом с кроватью и крепко сжал на нём пальцы, готовясь в случае чего нанести удар непрошеному гостю. Пришелец тем временем уже успел проникнуть внутрь комнаты. Крался тихо, как кот. Чабор уже различал на стене его уродливую слабую тень.