Страница 198 из 207
Подготовка наказа началась еще раньше, как по общей необходимости кодификации практики духовного суда, так и в ответ на просьбы епархиальных архиереев уточнить «чин и расположение всяких судимых дел, духовных и земских, и пошлин… и всяко, елико имать управления христианского жительства, и с новых патриарших уставов и повелений, и каковым чином и образом всякие приказные приходы делятся приказным чиновным людям и подьячим или архиерею» [572]. Указания патриарха состояли из 72 разделов. Они были адресованы как назначаемому архиерейской властью управителю («духовному судье»), так и выборным местным смотрителям над духовными лицами, точно определяя весь широчайший круг их обязанностей по надзору за епархиальным духовенством и поступлением церковных даней: как «ведать в городе и десятине попов, и дьяконов, и церковных причетников, и мирского всякого чина в духовных делах»; как «чинить рассуждение между попами, и дьяконами, и церковными причетниками во всяких делах» и т. п. Кроме того, Адриан давал четкие указания, какие дела следует вершить на месте, на десятильничьем дворе, а какие (и куда именно) необходимо направлять в патриаршие центральные ведомства.
Следуя логике развития русского церковного права, последний досинодальный патриарх поручал сбор податей Исключительно выборным, которые, для ограждения интересов своих избирателей, присутствовали на суде «управителей» и являлись посредниками во всех сношениях последних с городским и сельским духовенством. За установленное по жалобам выборных превышение «управителями» данной им власти Адриан обещал наказывать тяжелыми штрафами. Не менее решительно он ограждал церковное ведомство от вмешательства светской власти.
«А будет, — гласил Наказ, — который воевода попов и дьяконов, церковных причетников и мирских людей в духовных делах и по челобитью мирских людей в каких будет делах станет к суду к себе имать, и о том святейшему патриарху на того воеводу писать в Разряд не медля» (раздел 25). Однако светская власть уже меняла самые правила судопроизводства, и, пока собственно сфера церковного суда оставалась неприкосновенной, Адриан должен был эти правила принимать. К его Наказу прилагались еще 13 статей с распубликованием указа царя Петра о замене во всяких делах судов и очных ставок (то есть состязательного судебного процесса) розыском (то есть процессом инквизиционным).
Вынужденное изменение формы судопроизводства отнюдь не означало для Адриана его ужесточения. Усилиями патриарха, по его собственному признанию в грамоте Афанасию Холмогорскому, руководило одно побуждение: «управлять людьми своими правильно», по правилам св. апостолов и св. отцов, — сосредоточившись на устранении произвола во всех касающихся Церкви сторонах жизни. Что же касается мер воздействия на непослушных высшей епархиальной власти, то крайними из них служили угрозы суда и расправы со стороны центральных патриарших ведомств или, яснее, довольно крупные денежные штрафы. Даже относительно преследования раскольников (включая расстриг и совратителей, виновных в организации «самосожжений») указанные Адрианом епархиальным властям меры сводились к допросам и заключению в монастырь с извещением Патриаршего разряда.
Совершенствование местного духовного управления на всем протяжении патриаршества Адриана тесно увязывалось с более четкой организацией центральных ведомств и повышением роли их руководителей. Это неоднократно ставилось в вину архипастырю — как петровскими чиновниками, так и позднейшими исследователями, склонными упрекать смертельно больного Адриана в упущении кормила правления из своих рук, как будто правильная (и с исторической, и с человеческой точек зрения) передача функций вела к ослаблению патриаршей власти. Столь нелепый упрек воспринимается нами с тем большим сарказмом, что впервые его выдвигали именно те петровские чиновники, которые беззаконно посягали на архипастырскую власть и, собственно говоря, организовали ее крушение после смерти патриарха, при жизни которого явно не смогли в полной мере добиться своих корыстных и преступных целей.
Адриан открыто и благодарно пользовался услугами помощников, законно исполнявших свои функции. Одним из таких управителей был казначей Паисий, назначенный на сию должность в 1687 г. патриархом Иоакимом и пребывавший во главе патриаршего Казенного приказа до самой кончины 25 декабря 1694 г. Для обвинения его в гордости и заносчивости, проистекающих от превышения власти, оказалось достаточно одного лишь случая недовольства Афанасия Холмогорского тем фактом, что Паисий способствовал учреждению в 1692 г. в Антониево–Сийском монастыре архимандрии и поставлению первым архимандритом Сийского же игумена, а не кандидата архиепископа Афанасия, не желавшего увеличения независимости одной из виднейших обителей своей епархии. Используя обвинения Афанасия, историки не задавались вопросом, мог ли постриженик Сийского монастыря Паисий действовать не на пользу своей братии и действительно ли дело было решено его влиянием, а не чувством справедливости Адриана, откликнувшегося на просьбу монастырских властей в этом случае точно так же, как патриарх твердо и неуклонно защищал от резких нападок Афанасия независимость Соловецкой обители [573].
«Гораздо печальнее по своим результатам, — пишет историк Г. А. Скворцов, — было влияние на патриарха Адриана, в последние годы его служения, архидиакона Ионы, который как бы забрал управление епархией патриаршей в свои руки и в делах общецерковных, вероятно, в ряду с другими окружавшими московскую кафедру клириками, распоряжался именем патриарха Адриана, когда последний при тяжкой болезни не мог править церковью и проживал в своем любимом подмосковном Перервинском монастыре» (С. 102).
В свою очередь, протоиерей Николаевский сделал из Ионы роковую фигуру Русской православной церкви: «Он был любимцем патриарха, снискал полное доверие его и, при слабости и постоянных болезнях патриарха, получил при нем влияние и на управление епархиальными делами обширной патриаршей области; здесь он завладел, главным образом, ставленными делами и избранием на должности игуменов и архимандритов. Не обладая образованием и высокими нравственными качествами, он своим вмешательством в церковные дела вносил в управление ими большие беспорядки; этим возбудил в обществе недовольство патриархом и если не может быть назван виновником уничтожения патриаршества в России, то дал ближайший повод сначала к приостановке избрания преемника патриарху Адриану на неопределенное время, а потом и к полной замене патриаршей формы управления синодальной» [574].
Неизменно занимавший свою должность при Адриане архидиакон Иона (Иона Васильевич Григоров, родом из Костромы) так же, как и казначей Паисий, был поставлен еще патриархом Иоакимом, высоко ценившим его и награждавшим денежными «дачами». И строго относившийся к делам службы Иоаким, и прилежавший к «правильности» церковного суда и управления Адриан, повысивший Ионе жалованье, явно считали архидиакона достойным своей важной должности в управлении патриаршей епархией. Откуда же исследователи заключили, что Иона, по выражению Г. А. Скворцова, «не пользовался уважением в глазах церковного общества»? При всем уважении к коллегам должен заметить, что они нарушили Первый закон источниковедения, применимый к любой получаемой Вами информации: «оценивай содержание любого сообщения по тому, кем, когда и с какой целью оно сделано». Обвинение в адрес Ионы подчеркнуто из одного лишь донесения прибыльщика А. А. Курбатова Петру I от 25 октября 1700 г., после смерти Адриана, из того самого документа, который стал камнем преткновения в истории российского патриаршества [575].
«Ныне же, всемилостивейший государь, — доносил Курбатов царю под Нарву, — видишь, яко и в духовных хочет Бог, да ты попечешься и усмотришь правительства того от многих бывшие поползновения, понеже, яко же тебе, государю, известно, святейший патриарх от временной преселился в жизнь вечную. А и в животе его (при жизни. — А. Б.) за болезнью его усмотрение то было ему трудно. Видишь и ныне, ежели, государь, те же будут во управлении, добра никакого не будет. Тебе же, государю, о них, о архидиаконе, известно. И зело, государь, о сем мнози сетуют, что в таком великом деле, в избрании архимандритов и прочих священного чина людей, вверено одному (Ионе. — А. Б.), который и себя единого управить не может».
572
См., например, Наказные статьи, приложенные Адрианом к грамоте Афанасию Холмогорскому в марте 1694 г. в ответ на прямую просьбу архиепископа: ААЭ. Т. IV. № 309.
573
Об обоих этих делах — Соловецкого и Сийского монастырей — подробно см.: Верюжский В. М. Афанасий архиепископ Холмогорский, ею жизнь и труды… С. 309—311 и др ; Грамоты патриарха Адриана и архиепископа Холмогорского Афанасия о Соловецком монастыре // ПДПИ. Вып. 3. Спб., 1879. С. 5—38.
574
Николаевский П. Ф. Архидиакон Московского патриарха Адриана // Христианское чтение. 1891 № 5—6. С. 518.
575
Текст опубл.: Рункевич С. Г. История русской церкви под управлением Святейшего Синода. Спб., 1900. Т. I. Учреждение Святейшего Правительствующего Синода. С. 27—28.