Злая корча

Сильный внутренний жар при не слишком горячем теле, язвочки, невозможность успокоиться, бессонница, судороги, отпадение членов, отупение с потерей памяти. Все это уже явно намекает на эрготизм. Даже прыжки в колодцы, хорошо известные по эпидемиям тарантизма и плясок св. Витта, когда измученные жертвы пытались таким образом погасить сжигающий их «невидимый огонь», тоже описаны Фукидидом. Поэтому теория отравления спорыньей была озвучена уже давно. Коберт (Kobert) в 1889 году придерживался версии синергизма заболеваний и пытался показать, что эпидемия в Афинах могла быть вызвана оспой, поразившей страдающее от скрытого эрготизма население. В поддержку своего взгляда Коберт ссылался на российские источники, показывающие, что случайные инфекции тифа, пневмонии, и пр. могут заставить скрытый эрготизм развиться в гангрену. Коберт предполагал, что афиняне питались зараженным спорыньей зерном, импортированным с территорий, которые в его время являлись Южной Россией, а зерно спартанцев не было эрготизированным. Теория спорыньи, как виновницы афинской чумы, была поддержана в 1957 году в работе Салвея и Делла[39].

Фукидид, подробно рассказывая об эпидемии, заметил: «опишу ее проявления, чтобы, исходя из этого, в случае если она снова возникнет, ее можно было бы распознать». Но он недооценил энтузиазм потомков. Выискивание различных болезней, подходящих на роль афинской чумы превратилось в своеобразный научный марафон, каждый исследователь стремился найти собственное решение. Выдвинуты были версии уже не менее 29 различных болезней. И мало кого смущало, что непосредственно чумой эта болезнь не была, поскольку, кроме других значительных несовпадений в описании, погибали также и собаки, менее склонные к этому заболеванию, что от кори, например, не отваливаются половые члены и руки с ногами, а от тифа в колодцы не прыгают. Был ли Корбет прав, предполагая синергизм заболеваний?

Здесь стоит обратить внимание на тех, кто мог сравнить проявления болезни вживую, как, собственно, и предполагал Фукидид. Впервые версия отравления спорыньей была выдвинута еще в 1771 году военным врачом Ридом, который наблюдал бушующую в то время во Франции серьезную эпидемию эрготизма и наглядно сравнивал ее симптомы с афинской чумой. Врач нашел много общего с описанием Фукидида. Он отмечал отпадение членов, ненасытную жажду у больных и пр.[40] Единственное, что смущало Рида — откуда в то время в Афинах могла появиться спорынья в неблагоприятных для нее условиях. А если болезнь пришла из Эфиопии или Ливии (у Фукидида — по слухам, «как говорят»), то и там спорынье, вроде бы, не место (впрочем, сегодня мы знаем, что вспышки эрготизма в Эфиопии вполне себе случаются, последняя произошла совсем недавно — в 2001 году).

Этот вопрос у исследователей возникал всегда: откуда же взялась в Греции спорынья, слабо приживающаяся на пшенице в таком климате? Отсюда и Южная Россия у Корбета, Салвея и Делла. Именно этот момент использовали критики гипотезы, указывая, что афинский флот в Эгейском море имел беспрепятственный доступ к близким зернопроизводящим районам даже во время осады города[41].

Но если верна версия Хофманна и соавторов, и элевсинский напиток изготавливался из спорыньи, то ее источник не надо искать в других странах — жрецы выращивали спорынью неподалеку от Афин, в Элевсине, на знаменитых Рарийских полях. И она вовсе не должна была попасть к афинянам издалека, с территорий современных Украины, России или откуда-то еще, а это снимает и возражение Моренса и Литтмана о том, что эрготизм не объясняет «более частые (или тяжелые) случаи болезни у беженцев»[42]. Фукидид писал: «Это постигшее афинян бедствие отягчалось еще наплывом беженцев из всей страны, и особенно страдали от болезни вновь прибывшие» («скопление народа с полей в город»). Они и могли привезти зараженное зерно с собой.

Стоит также обратить внимание, что Диодор Сицилийский, рассматривая возможные причины эпидемии, отмечал крайне дождливую зиму (после которой осталось много огромных луж со стоячей водой, не высыхавших до лета)[43], что является благоприятным условием для развития спорыньи. И то непривычное поведение людей, удивлявшее Фукидида, и которое он пытался объяснить «тяжким приговором судьбы»: «беззаконие», «чувственные наслаждения», преступления, которые не мог остановить «ни страх перед богами, ни закон человеческий» — все это могло быть просто следствием психозов от отравления спорыньей.

Заразность болезни, о которой Фукидид писал: «люди вымирали целыми домами», что представлялось естественным в рамках распространенной тогда миазматической теории, — вообще частая ошибка при эрготизме, поскольку создается впечатление, что члены одной семьи умирают, заразившись друг от друга. Сходную ошибку допустят марбургские врачи в 1597 году, дав первое и широко известное описание конвульсивной формы эрготизма (die Kriebelkrankheit, то же, что в России «злая корча»), но посчитав заболевание контагиозным[44]. Реальная причина была в том, что обычно члены одной семьи ели один и тот же хлеб, из того же мешка муки. Заражение же зерна неравномерно, попадут или не попадут рожки спорыньи в конкретный мешок — лотерея. Советские авторы описывали точно такую же картину при отравлении спорыньей: «вспышки эрготизма группировались в отдельных семьях, в зависимости от засоренности зерна, собранного ими осенью»[45].

Таким образом, афинская чума вполне могла быть вызвана спорыньей (самой по себе или выступившей в роли фактора, понижавщего иммунитет при том же тифе, например) с местных пшеничных (или пусть даже ячменных) полей. Конечно, это лишь очередная гипотеза, двести какая-то по счету, — но единственная, позволяющая увязать вместе оба феномена, связанных, возможно, со спорыньей в Древней Греции. Определенно же, на основании множества хроник, можно говорить об эпидемиях эрготизма лишь со средневековья.

После подозрительной афинской чумы об эпидемиях эрготизма долго ничего не слышно. Спорынью подозревали и в других морах, например, в эпидемии в Галлии во время осады Марсилии (Марселя) Гаем Юлием Цезарем, но сам Цезарь признаков отравления не приводит, поэтому определенно утверждать нельзя[46]. Мор в Лиможе в 591 году, упомянутый в «Истории франков» Григория Турского, когда «многие погибли от небесного огня» (plerique igne caelesti consumpti sunt)[47], вполне возможно, был эрготизмом, как считал Гирш[48], но никаких уточняющих данных не существует, и мы не можем быть в этом уверены.

Достоверно зафиксированы эпидемии эрготизма только с IX века. Когда рожь распространилась в Германии (впервые упоминается в саксонских капитуляриях в 797 году[49]), то в Ксантенских анналах под 857 годом появились и первые описания болезни: «Великое мучение от гнойных пузырей распространилось среди людей и завершалось оно отвратительным гниением, так что перед смертью [телесные] члены отмирали и отваливались»[50]. В следующем веке эпидемии происходили уже довольно часто, а во второй половине XI века, как раз перед крестовыми походами, отравления во многих регионах Европы стали почти перманентными. Эта же пандемия затронула в то время Полоцк и Киев.

По выражению профессора биологии Льюиса: «Через темные века и средневековье, видения и интоксикация спорыньей шли рука об руку»[51]. Но если возникали массовые эпидемии, то еще раньше должны были появиться и галлюцинации от спорыньи. И эти видения не могли не использовать в своих целях те, кто мог получить от них выгоду. Спорынья по-прежнему, как и тысячи лет до того, продолжала служить жрецам. Но теперь уже не жрецам Элевсина, а жрецам Смерти.

39

Salway, P. Dell, W. Plague at Athens. Greece and Rome, ser. 2, 1955 (2): pp. 62–70.

40

Read, Al. Phil. Traité du Seigle ergoté. Strasbourg, 1771. pp. 54–55.

41

Morens, David M and Littman, Robert J. Epidemiology of the Plague of Athens. Transactions of the American Philological Association (1974), Vol. 122 (1992), pp. 271–304.

42

Ibid.

43

Диодор (XII 45,2; 58,3–5), прим. Стратановского / Фукидид. История. М., 1981.

44

Barger, George. Ergot and Ergotism: A Monograph. London: Gurney and Jackson, 1931. p. 68.

45

Рейслер А. В. Гигиена питания. 2-е изд. М.: Медгиз, 1957. С. 401.

46

Barger, 1931. p. 42.

47

Gregorie de Tours. Histoire des Francs. Livres VII–X. A. Picard et fils, 1893. p. 197.

48

Hirsch, August, Handbook Of Geographical And Historical Pathology. London, 1883. p. 205.

49

Кулишер М. И. История экономического быта Западной Европы. 9-ое изд. Т. 1–2. Челябинск: Социум, 2004. С. 93.

50

Ксантенские анналы // Историки эпохи Каролингов. М. РОССПЭН, 1999. С. 143–160.

51

Lewis, W. H. Medical botany: plants affecting man’s health. 1977. p. 705.