Страница 49 из 88
Он отправился прямо к Рустамхану. Тот сидел насупившись и даже не поднялся ему навстречу. Но сегодня Банке не замечал сердитого лица своего покровителя. Он был вне себя от радости. От Рустамхана не ускользнуло, что Банке как-то особенно весел. «Что он еще натворил?» — насторожился полицейский. Банке поклонился.
— Наставник! — проговорил он так, словно принес к ногам Рустамхана все свои грехи. Его пьяные угодливые глаза, вздрагивающие усы и разгоряченное дыхание задели любопытство Рустамхана. Почувствовав это, Банке приободрился. Теперь можно все рассказать ему.
— Ну? — спросил Рустамхан.
Он боялся уронить свое достоинство и в то же время сгорал от любопытства.
— Получил удовольствие, — ответил Банке. Он закрыл глаза и стал подкручивать усы.
— Что такое? Что за удовольствие, которым тебе не терпится похвастать?
— Да благословит тебя Всевышний, учитель! — ответил Банке, поглаживая ноги Рустамхана.
— Ну так что же в конце концов произошло? — спросил Рустамхан.
Банке самодовольно рассмеялся. Пьяри наверху услышала этот смех. Она насторожилась…
— Что там такое, что случилось? — спросила ее Каджри, и сердце ее тревожно забилось.
— Кажется, явился Банке.
Вновь послышался пьяный и самоуверенный смех.
— Каджри! — тихонько позвала Пьяри. — Я спущусь вниз, а ты оставайся здесь, но будь наготове.
— И я пойду с тобой. Одна я здесь не останусь.
— Ну что ж, вдвоем, пожалуй, лучше.
Обе осторожно спустились вниз, прильнули к створкам двери и стали слушать. Банке и Рустамхан, ничего не подозревая, продолжали беседу.
— В карты повезло? — поинтересовался Рустамхан.
— Кое-что есть, — ответил Банке. Он достал деньги из кармана и кинул их Рустамхану… Рустамхан с удивлением посмотрел на него.
— Бери все, учитель! Сегодня все денежки — твои, — проговорил Банке, почтительно склоняя голову. — Мой раджа, все у твоих ног. Не огорчай меня отказом. Поклянись своему Банке, что возьмешь все.
Рустамхан снисходительно принял деньги.
— Уж больно ты настойчив сегодня. Ишь, расщедрился, — проворчал Рустамхан.
— Разве ты и я — не одно и то же? Сегодня Дхупо не ушла от моих рук, наставник, она теперь моя! — выкрикнул Банке и снова захохотал.
Пьяри внимательно прислушалась.
— Добился своего наконец? — спросил Рустамхан.
— Спасибо, ты надоумил меня!
— Ну и молодчина! Счастливчик! — И Рустамхан тяжело вздохнул, словно сожалея о том, что счастье обошло его.
— Наставник, ты ранишь мое сердце! Почему так тяжело вздыхаешь?
Рустамхан не ответил.
— Э, я понял, наставник! Если хочешь, прикажи, и я сейчас же доставлю ее сюда.
— Как так?
— Разве теперь ей устоять передо мной?
— Это верно, — тоном знатока проговорил Рустамхан.
— Наставник, целый год я ходил вокруг нее, а она, эта тварь, близко к себе не подпускала, — сказал Банке.
— А помнишь, как Пьяри разозлилась на нее?
— О, эта бестия себе на уме. Но в тот день я был на стороне твоей натни. Знаешь, почему? Я хотел проучить эту недотрогу Дхупо.
— Просто ты ей не предлагал денег. Дал бы ей рупию, и дело с концом. Ведь она чамарка.
— Нет, наставник! Не обижайся, но между натни и чамаркой есть разница. Чамарки не разрешают чужим мужчинам подходить к ним. Впрочем, это лишь до тех пор, пока мужчина не добьется своего. Ха-ха… Тогда можно заставить их молчать. А эта корчила из себя такую недотрогу! Клялась, что всем расскажет. Деньги! Ты говоришь — рупию! Я ей десять предлагал, а она швырнула их мне в лицо.
— Что ж, деньги целее, — рассмеялся Рустамхан, хищно сверкнув глазами. Банке снова почтительно склонился и припал к его ногам.
— И все благодаря тебе, учитель! Один я ничего не сделал бы, — угодливо произнес он и, помолчав немного, добавил: — Только тут одна неприятность вышла, учитель… Я был не один.
— Как?! — удивился Рустамхан.
— Со мной были еще два человека.
У Пьяри волосы встали дыбом.
— Кто был с тобой?
— Я боюсь говорить.
— Почему?
— Они были твоими врагами, — проговорил Банке, — но теперь я все уладил, учитель! Это Харнам и Чарансинх.
Рустамхан вздрогнул; Пьяри от злости закусила губу. Каджри повернулась к ней и зашептала на ухо: «Кто они?»
— Тхакуры, — глухо ответила Пьяри.
— Ты их знаешь?
— Да, это я велела их обоих избить.
— И они были заодно с этим мерзавцем?
— Тише, Каджри, нас услышат.
— Я было испугался, — рассказывал Банке, — эти мошенники тайком косили на поле пастуха Байни…
— А, знаю. У него на днях умер отец, и он отправился с его прахом к Гангу, — сказал Рустамхан. — Ловкачи! Подходящий момент выбрали! Потому-то ты и застал их на поле! Ну, дальше?
— Сначала я подумал, что все пропало. Но потом пораскинул мозгами и сказал им: «Дхупо — закадычная подружка Пьяри, я ее отлупил по приказу Рустамхана. А Пьяри велела своему Сукхраму заступиться за Дхупо. Тогда по приказу Рустамхана я затеял с Сукхрамом драку. Сам же учитель не питает, мол, к вам никакой вражды, это все проделки Пьяри, а Рустамхан поддался ее уговорам. Оба тхакура попались на удочку, и мне удалось с ними сговориться».
— Это ты хорошо придумал, что с меня снял вину и свалил на Пьяри и ее Сукхрама. Я не хотел враждовать с тхакурами. Да, все произошло из-за этой потаскухи, что говорить! Ослеплен был…
Каджри взглянула искоса на Пьяри, которая продолжала внимательно смотреть в щель в двери.
— Слышала? — спросила ее Каджри.
— Слушаю, — ответила Пьяри.
— Ну?
— Я ему это припомню, — сказала Пьяри со слезами на глазах.
— Ты велела избить тхакуров? — спросила Каджри.
— Э, да я их совсем разорила…
— …Но не стоит о ней говорить, — продолжал Рустамхан. — Ну и что же эти двое?
— Они поклонились мне в ноги.
— Почему?
— Учитель, я даже не знаю, — с притворным смирением ответил Банке.
— Ладно, не тяни, говори, — приказал Рустамхан, которому хотелось поскорей узнать эту историю со всеми подробностями. И Банке выложил все, сопровождая свой рассказ ужимками.
— Ха-ха-ха, — заливался Рустамхан, потирая руки. — Да, тут уж ничего не скажешь, здорово получилось. Ловкие, видно, люди эти тхакуры. Я бы не стал с ними враждовать, если бы не эта тварь Пьяри.
— Учитель, твоей вины здесь нет.
— Что верно, то верно.
— Ну скажи теперь, я ли не мужчина? — хвастливо спросил Банке.
— Еще бы!
— А все-таки, кто тогда ударил меня ножом?
Каджри посмотрела на Пьяри. Та улыбнулась. Каджри нежно положила ей руку на плечо.
— Я подозреваю твою натни, — сказал Банке.
Пьяри и Каджри насторожились.
— Как же это? Она ведь была наверху, — возразил Рустамхан.
— Э, учитель. Ты не знаешь Пьяри! Долго ли ей спрыгнуть вниз и залезть опять наверх? Все они кошачьей породы.
— Об этом и я подумывал, — согласился Рустамхан.
— Учитель, это были не чамары, они отомстили мне еще раньше, когда били меня.
— Подлецы! То-то они ходят, задрав нос. Что ж, теперь ты им отплатил сполна.
— Нет, учитель, это еще не месть. Это так, на всякий случай, чтоб было иногда куда зайти. Она же вдова.
Рустамхан задумался.
Пьяри и Каджри ждали, затаив дыхание. Рустамхан рассказал Банке о своем споре с Пьяри, прихвастнув, как ей от него попало. Каджри вопросительно взглянула на Пьяри.
— Все врет, негодяй! Сам же тогда от страха языка лишился! — зло прошептала Пьяри.
— …Что же теперь с ней делать? — спросил Рустамхан.
— Важничает, дрянь!
— Рассчитывает на Сукхрама.
— Учитель, я ведь и его могу… — Он провел рукой по горлу.
— Давай, друг, действуй.
— И зарежу! Сегодня же, вот увидишь! По рукам?
Рустамхан не стал заключать пари. Он только сказал:
— Сейчас и другая его жена здесь.
— Где?
— Наверху.
— Ты видел ее?
Рустамхан улыбнулся.
— Как она? — спросил Банке.
— Думаешь, я знаю? Я хотел посмотреть, но моя распалилась, прямо страх!