Слова сияния

— Или так, или найти еще кого-то, как я, — сказал Каладин. — Партнера для тренировок.

— Да, — кивнул Тефт так, будто он сам об этом еще не думал.

— Всего было десять рыцарских орденов, так? — спросил Каладин. — Что ты знаешь про другие ордены?

Тефт первым понял, что умеет Каладин, даже раньше, чем сам Каладин.

— Не так уж много, — ответил Тефт, скривившись. — Я знаю, что ордены не всегда ладили, несмотря на то, что говорится в официальной истории. Посмотрим, может, нам удастся найти кого-то, кто знает больше меня. Я... я держался в одиночку. А тех, кого я знал, — людей, которые могли бы помочь, — уже нет в живых.

Если до этого Тефт пребывал в мрачном настроении, то теперь оно ухудшилось еще сильнее. Он уставился в землю. Мостовик редко говорил о своем прошлом, но Каладин все больше уверялся, что кем бы эти люди ни были, они погибли из-за чего-то, что совершил именно Тефт.

— А что бы ты решил, если бы услышал, что кто-то хочет возродить Сияющих рыцарей? — тихо спросил Каладин Тефта.

Тефт резко вскинул голову.

— Ты…

— Не я, — осторожно прервал его Каладин.

Далинар Холин позволил ему присутствовать на одном из советов, и хотя Каладин верил Тефту, подразумевалось, что определенные вещи офицер был обязан хранить в тайне.

«Далинар — светлоглазый, — прошептала какая-то часть Каладина. — Он бы не стал думать дважды, если бы собирался открыть тайну, которой ты с ним поделился».

— Не я, — повторил Каладин. — Что, если какой-нибудь король вдруг решит собрать группу людей и назвать их Сияющими рыцарями?

— Я бы назвал его идиотом, — сказал Тефт. — Нет, Сияющие были не такими, как про них говорят. Они не предатели. Не предатели, и точка. Но все уверены, что они нас подвели, и у тебя не получится быстро изменить это мнение. Если, конечно, у тебя под рукой нет волноплета, чтобы заставить всех замолчать.

Тефт смерил Каладина взглядом.

— Ты так и собираешься сделать, парень?

— Они возненавидят меня, да? — спросил Каладин. Он не мог не заметить, как Сил зашагала к нему по воздуху и принялась изучать его. — За то, что сделали бывшие Сияющие.

Каладин поднял руку, чтобы не дать Тефту высказать протест.

— За то, что они сделали согласно общепринятому мнению.

— Да, — ответил Тефт.

Сил сложила руки на груди и одарила Каладина красноречивым взглядом.

«Ты обещал», — говорил ее взгляд.

— Тогда нам придется подойти к этой задаче осторожнее, — сказал Каладин. — Собери новобранцев. Они достаточно потренировались на сегодня.

Тефт кивнул и побежал выполнять приказ. Каладин взял копье и сферы, которые разложил, чтобы осветить место для тренировки, а затем подал сигнал оставшимся трем мостовикам. Они собрали вещи и двинулись в обратный путь.

— Так ты решился, — проговорила Сил, приземляясь на плечо Каладина.

— Сначала я хочу еще потренироваться, — ответил он.

«И привыкнуть к этой мысли».

— Все будет хорошо, Каладин.

— Нет, плохо. Люди меня возненавидят, а даже если нет, я буду отделен от них. Изолирован. Только я уже принял свой жребий. Я справлюсь.

Даже в Четвертом мосту один лишь Моаш не относился к Каладину как к какому-то мифологическому Герольду-спасителю. Он и еще, наверное, Камень.

Впрочем, остальные мостовики не выказывали того страха, о котором он когда-то беспокоился. Может, они его и боготворили, но не подвергали отчуждению. Что само по себе было уже довольно неплохо.

Они дошли до веревочной лестницы раньше Тефта и новичков. Не имело смысла дожидаться остальных, так что Каладин выбрался из сырого ущелья на плато к востоку от военных лагерей. Ему было в диковину ощущение, что он может вынести свое копье и деньги из расщелины. Что солдаты на страже у входа в лагерь Далинара ему вовсе не докучали. Напротив, они отсалютовали и встали по стойке смирно. Их приветствие оказалось не менее подобающим, чем те, что когда-либо отдавали ему раньше. Даже не менее подобающим, чем приветствие, которое отдавали генералу.

— Кажется, они гордятся тобой, — сказала Сил. — Они тебя даже не знают, но уже гордятся.

— Это темноглазые, — сказал Каладин, отсалютовав в ответ. — Скорее всего, они участвовали в бою на Башне, когда Садеас их предал.

— Благословленный Штормом, — позвал один из солдат. — Ты слышал новости?

«Будь проклят тот, кто рассказал им об этом прозвище», — подумал Каладин, пока его догоняли Камень и два других мостовика.

— Нет, — ответил он. — Какие новости?

— На Разрушенные равнины прибыл герой! — прокричал в ответ солдат. — Он собирается встретиться со светлордом Холином, может, даже поддержать его! Хороший знак. Возможно, он все тут успокоит.

— Что-что? — отозвался Камень. — Кто он?

Солдат назвал имя.

Сердце Каладина обратилось в лед.

Копье чуть не выпало из онемевших пальцев. И тогда он внезапно побежал. Он не обращал внимания на крики Камня за спиной и не остановился, чтобы позволить остальным себя догнать. Он мчался через лагерь, направляясь к командному комплексу Далинара в самом центре.

Каладин не хотел верить до тех пор, пока не увидел знамя, развевающееся на ветру над группой солдат, которые, скорее всего, прибыли с другой, гораздо большей группой, оставшейся за пределами лагеря. Он пробегал мимо людей, которые оглядывались на него и окликали, спрашивая, что случилось.

Споткнувшись, Каладин наконец остановился перед небольшой лестницей, которая вела к защищенному комплексу каменных зданий Далинара. Там он увидел, как Терновник пожимает руку высокому мужчине.

С квадратным лицом, полный чувства собственного достоинства, новоприбывший носил аккуратную военную форму. Он засмеялся и обнял Далинара.

— Старый друг, давно не виделись.

— Очень давно, — согласился Далинар. — Я рад, что после стольких лет обещаний ты все-таки добрался сюда. Слышал, что ты даже добыл себе Клинок Осколков!

— Да, — ответил мужчина, подавшись назад и вытянув руку в сторону. — Я отнял его у убийцы, который рискнул напасть на меня на поле боя.

Появился Клинок. Каладин уставился на оружие, отливающее серебром. Клинок был гравирован по всей длине, а его форма напоминала горящее пламя, но Каладину казалось, что оружие запятнано красным. Его разум затопили имена: Даллет, Кореб, Риш… Отряд, погибший раньше времени. Отряд из другой жизни. Люди, которых он любил.

Каладин поднял голову и заставил себя посмотреть в лицо новоприбывшего. Человека, которого он ненавидел больше, чем любого другого. Человека, которого он когда-то почитал.

Кронлорд Амарам. Тот, кто украл Клинок Осколков Каладина, поставил клеймо на его лбу и продал в рабство.

ИНТЕРЛЮДИЯ 1. Нарак

Ритм решимости мягко раздавался на задворках сознания Эшонай, когда она достигла плато в центре Разрушенных равнин.

Центральное плато. Нарак. Изгнание.

Дом.

Она сорвала с головы шлем Осколков, глубоко вдыхая холодный воздух. Доспехи хорошо проветривались, но после интенсивных упражнений в них все равно становилось душно. Другие солдаты опустились на землю позади — в забег она взяла около пятнадцати сотен. К счастью, в этот раз они прибыли задолго до людей и забрали гемсердце с минимальной борьбой. Его принес Деви, заслуживший привилегию, потому что именно он увидел куколку издалека.

Эшонай почти желала, чтобы все оказалось не так легко. Почти.

«Где ты, Терновник? — подумала она, посмотрев на запад. — Почему ты не пришел встретиться со мной снова?»

Ей показалось, что она увидела его в том забеге, около недели назад, когда их прогнал с плато его сын. Эшонай не принимала участия в сражении, ее беспокоила раненая нога, и прыжки с одного плато на другое усиливали боль даже в Доспехах Осколков. Возможно, ей вообще не стоило участвовать в этих забегах.

Она хотела быть с солдатами на случай, если ударный отряд окружат и понадобится Носитель Осколков — даже раненый — чтобы их освободить. Нога все еще причиняла страдания, но Доспехи достаточно смягчали боль. Скоро Эшонай вернется к сражениям. Возможно, если она примет непосредственное участие, Терновник появится снова.