Слова сияния

— Проследи, чтобы светледи в целости и сохранности добралась до дома в конце дня, солдат, — сказал ему Далинар.

Каладин отсалютовал. Навани прошествовала мимо него и не попрощавшись вышла из комнаты, закрыв дверь и снова оставив Далинара одного.

Кронпринц глубоко вздохнул, подошел к стулу и устроился около камина, чтобы немного подумать.

Он очнулся некоторое время спустя, когда огонь в камине погас. Шторма, теперь он засыпает посреди дня? Если бы только не тратить столько времени по ночам, ворочаясь с боку на бок, с головой, полной тревог и обязательств, которые никогда не должны были принадлежать ему. Что стало с теми беззаботными днями? Меч в руке, уверенность в том, что Гавилар возьмет на себя все трудные вопросы?

Далинар потянулся и встал. Ему требовалось проверить, как идут приготовления к обнародованию королевского обращения, а затем разобраться с новыми стражниками...

Он замер. На стене комнаты виднелось несколько глубоких белых царапин, образующих глифы. Раньше их не было.

«Шестьдесят два дня, — гласили глифы. — Смерть последует». 

Немного позже Далинар стоял, выпрямившись и сложив руки на груди, и слушал, как Навани совещалась с Рушу, одной из ученых Холинов. Адолин находился рядом, изучая кусок белого камня, найденный на полу. По всей видимости, его выломали из каменного орнамента, обрамляющего окно комнаты, и использовали, чтобы написать глифы.

«Спину прямо, голову вверх, — сказал себе Далинар, — даже если хочется просто сесть и обмякнуть в кресле».

Лидер не может обмякнуть. Лидер держит ситуацию под контролем. Даже когда кажется, что он едва ли что-то контролирует.

Особенно в таком случае.

— Ага, — проговорила Рушу, молодая женщина-ардент с длинными ресницами и пухлыми губками. — Взгляните на эти небрежные линии! Несовершенная симметрия. Тот, кто это написал, не привык рисовать глифы. «Смерть» написана почти полностью неправильно, больше похоже на «сломанный». И смысл неясен. «Последует смерть»? Или «следуй за смертью»? Или «шестьдесят два дня до смерти последователей»? Глифы неопределенны.

— Просто скопируй их, Рушу, — сказала Навани. — И не болтай об этом ни с кем.

— Даже с вами? — рассеянно спросила Рушу, продолжая писать.

Навани вздохнула и подошла к Далинару и Адолину.

— Она действительно хороша в своем деле, но иногда немного рассеянна. Так или иначе, Рушу владеет искусством письма лучше, чем кто бы то ни было. Это одно из ее многочисленных увлечений.

Далинар кивнул, подавляя свои страхи.

— Зачем кому-то понадобилось делать такое? — спросил Адолин, уронив камень. — Это какая-то скрытая угроза?

— Нет, — ответил Далинар.

Навани встретилась с ним взглядом.

— Рушу, — сказала она. — Оставь нас на минутку.

Женщина сначала не отреагировала, но поспешила удалиться при повторной просьбе.

Когда она открыла дверь, снаружи показались солдаты Четвертого моста во главе с капитаном Каладином, на лице которого застыло мрачное выражение. Он проводил Навани и, вернувшись, обнаружил надпись, после чего немедленно послал людей проверить и привести ее обратно.

Он явно считал, что упущение произошло по его вине, полагая, что кто-то прокрался в комнату Далинара, пока тот спал. Кронпринц жестом пригласил капитана зайти внутрь.

Каладин поспешил в комнату, и оставалось надеяться, что не заметил, как при его появлении Адолин сжал челюсти. Далинар сражался с Носителем Осколков паршенди, когда Каладин и Адолин встретились на поле битвы, но он слышал разговоры об их стычке. Его сыну явно не нравилось, что этот темноглазый мостовик возглавил Кобальтовую стражу.

— Сэр, — сказал Каладин, делая шаг вперед. — Мне стыдно. Одна неделя на службе, и я уже вас подвел.

— Ты выполнял приказ, капитан, — ответил Далинар.

— Мне было приказано позаботиться о вашей безопасности, сэр, — произнес Каладин с гневом в голосе. — Стоило выставить стражу около дверей в личные покои внутри комплекса, а не только снаружи.

— В будущем мы будем внимательнее, капитан, — сказал Далинар. — Твой предшественник всегда выставлял стражу таким же образом, и раньше этого было достаточно.

— Наступили другие времена, сэр, — ответил Каладин, сощурив глаза и окидывая взглядом комнату. Он обратил внимание на окно, слишком маленькое, чтобы кто-то мог проскользнуть внутрь. — Мне все еще хотелось бы знать, как они пробрались сюда. Стража ничего не слышала.

Далинар оглядел молодого солдата со шрамами и мрачным выражением на лице.

«Почему, — подумал Далинар, — я так полагаюсь на этого человека?»

Он не понимал причину, но с годами научился доверять своим инстинктам солдата и генерала. Что-то в нем заставляло верить Каладину, и он прислушивался к этим инстинктам.

— Всего лишь незначительное происшествие, — сказал Далинар.

Каладин пристально взглянул на него.

— Не волнуйся чрезмерно о том, что кто-то пробрался внутрь и накарябал это на моей стене, — сказал Далинар. — Просто будь бдительнее в будущем. Свободен.

Он кивнул Каладину, который неохотно вышел, прикрыв за собой дверь.

Подошел Адолин. Юноша с буйной гривой волос стал теперь таким же высоким, как Далинар. Иногда об этом было тяжело помнить. Казалось, прошло совсем немного времени с тех пор, как маленький энергичный мальчик размахивал деревянным мечом.

— Ты сказал, что очнулся и увидел их здесь, — произнесла Навани. — Ты говорил, что не видел и не слышал, как кто-то рисует глифы.

Далинар кивнул.

— Тогда отчего, — продолжила она, — у меня сложилось неожиданное и ясное впечатление, что ты знаешь, почему они здесь появились?

— Я не знаю, кто именно сделал рисунок, но знаю, что он обозначает.

— И что же? — требовательно спросила Навани.

— Он означает, что у нас очень мало времени, — ответил Далинар. — Разошли обращение, затем свяжись с кронпринцами и назначь совет. Они захотят поговорить со мной.

«Грядет Вечный Шторм...»

Шестьдесят два дня. Времени недостаточно.

Но, видимо, это все, что у него было.

Татуировки Четвертого моста

ГЛАВА 5. Идеалы

Знаки на стенах предвещали большую опасность, чем даже ее сроки. Предвидение будущего — свойство Несущих Пустоту.

— ...победы и в конце концов возмездия.

Глашатай держала перед собой королевский приказ, помещенный между двух покрытых тканью дощечек, хотя явно запомнила его наизусть. Не удивительно. Только Каладин заставил ее повторить обращение трижды.

— Еще раз, — сказал он, сидя на своем камне возле костра Четвертого моста.

Многие члены бригады уже доели завтрак и сидели молча. Рядом Сигзил повторял слова, стараясь их запомнить.

Глашатай вздохнула. Это была полная молодая светлоглазая женщина с рыжими прядями в черных волосах, свидетельствующих о наличии в ее родословной веденцев или рогоедов. Десятки таких же женщин перемещались по военному лагерю, чтобы зачитать, а иногда и объяснить слова Далинара. Она снова открыла приказ.

«В любом другом батальоне, — лениво подумал Каладин, — командир будет обладать более высоким социальным статусом, чем она».

— Именем короля, — начала женщина, — Далинар Холин, кронпринц войны, настоящим приказывает изменить порядок добычи и распределения гемсердец на Разрушенных равнинах. С этого времени каждое гемсердце будет добываться по очереди двумя кронпринцами, сотрудничающими между собой. Трофеи становятся собственностью короля, который определит долю каждого, основываясь на эффективности участвующих сторон и их готовности повиноваться. Назначенная очередность четко установит, какие кронпринцы и армии ответственны за поиск гемсердец и в каком порядке. Пары не всегда будут одинаковыми, их сформируют в зависимости от стратегической совместимости. Ожидается, что в соответствии с Кодексом мы все проявим уважение друг к другу, мужчины и женщины наших армий одобрят новый порядок, нацеленный на достижение победы и в конце концов возмездия.