Страница 35 из 69
— Хватит! — тихо сказал офицер.
Накрывшись с головой плащом, он ощупал ящик. На мгновение маленький лучик света от карманного фонарика стрелкой выбился из-под плаща. И сейчас же погас.
— Действительно, тут дело сложное! — проговорил офицер, отбрасывая плащ. — Ну, спасибо вам, следопыты! Можете идти в свой лагерь! Вы ведь из «Спутника»?
— Да, из «Спутника»! — подтвердил Алёшка, — Но мы ни куда не хотим уходить. Мы хотим помогать вам…
— Всё, что нужно, вы уже сделали, ребята! А теперь — спать! — строго сказал офицер.
И в эту минуту один из пограничников торопливо сполз с вала и доложил:
— Товарищ лейтенант! Идёт кто-то от моста по реке.
— Ложись! — подал команду лейтенант. И предупредил ребят:
— Мы сами займёмся этим типом…
Неизвестный шёл не таясь, громко хлюпая ногами по воде.
«Может, опять не водолаз?» — подумал Алёшка, осторожно выглядывая из-за песчаного гребня.
Совсем близко, внизу, в мутном свете луны, мелькнула горбатая фигура и блеснули круглые стёкла водолазной маски, висящей у пояса. Лица неизвестного Алёшка не успел разглядеть, потому что сильная рука одного из пограничников стащила его с гребня вала.
Судя по звукам, неизвестный уже подошёл к тому месту, где был закопан в песке ящик. Но ребята не могли его видеть за изгибом песчаного вала.
— Стоять смирно! Поднять руки! — выкрикнул лейтенант.
Два тёмных силуэта пограничников возникли на гребне вала.
И вдруг раздался очень спокойный, насмешливый голос:
— Кажется, лейтенант Астахов?
Вспыхнул электрический фонарик. И ребята, которых никакие силы не могли уже удержать под прикрытием вала, наконец разглядели водолаза. Это был сухой, совершенно седой, невысокий старик, напоминающий цепкое, искарёженное ветрами, но ещё крепкое деревцо лоха. У старика был высокий лоб, острый подбородок, и всё лицо выглядело очень умным и насмешливым.
— Извините, товарищ капитан первого ранга! — смущённо проговорил лейтенант.
— А чего — «извините»! Правильно действовали, по-пограничному! — Старик весело кивнул головой. — Ящичек мой обнаружили?
— Ящичек, товарищ капитан первого ранга!
— Я так и думал… Сундучок и вправду подозрительный — с немецкой надписью. Трофейный сундучок, фашистский ещё. Я его под свои черепушки предназначил… Кто нашёл сундучок?
— Да вот, ребята, пионеры… Идите сюда, ребята! — позвал лейтенант. — Обнаружили, оставили здесь засаду и послали гонца к нам в комендатуру…
Лейтенант перевёл яркий луч фонарика на ребят. И Алёшка, и Игорь, и Альберт, и даже не слишком застенчивый Витька стояли, опустив головы и виновато уставившись в землю.
— Ну, чего носы повесили? — спросил капитан первого ранга. — Правильно действовали, по всем требованиям тактики! Ну, а если бы я пришёл сюда раньше пограничников? Что бы вы делали?
— Задержали бы! — твёрдо проговорил Алёшка.
— А я бы вам, скажем, не подчинился!
— Тогда мы бы вас немножко палкой по голове ударяли бы, — сказал Альберт Мяги.
Наверное, от смущения он стал говорить неправильно и с трудом выговаривал русские слова.
— Ох-ха-ха! — расхохотался капитан первого ранга. — Значит, немножко палкой по голове ударяли бы! Ну, молодцы! Решительные хлопцы! Лейтенант! Надо в лагере перед строем объявить им благодарность за бдительность… Однако наше интересное свидание несколько затянулось, а меня ожидает старик Нептун…
Капитан уселся на песок, вытащил из-за пояса ласты и стал надевать их.
— Скажите, а зачем вы оставили здесь ящик? — несмело спросил Игорь.
— Отвечу! — охотно отозвался капитан первого ранга. Я сейчас, друг мой, в отставке, на пенсии. И чтобы не заплесневеть раньше времени, занимаюсь водолазным спортом. А вон там, в районе скал Высокого берега, на дне моря попадаются очень интересные находки — греческие амфоры, турецкое оружие, различные мелкие предметы. Город наш, ребята, очень старый, ему одна тысяча двести лет. Все эти древние находки представляют огромный археологический интерес. И вот я ныряю за ними. А нырять лучше всего, когда море неспокойно, тогда волны песчаные заносы разбивают… Найда что-нибудь, выйду на берег, положу в ящик — и опять в воду… Да вы приходите ко мне как-нибудь — я вам много интересного и покажу, и расскажу. Запомните адрес — Донская улица, дом номер сто восемьдесят. А зовут меня Фёдор Фёдорович Гуров…
Капитан первого ранга встал и зашлёпал ластами по песку. Через несколько минут яркий луч его фонаря мелькнул по гребням волн и погас.
— Геройский мужик! — с гордостью и уважением сказал лейтенант. — Он первым со своими торпедными катерами ворвался в здешнюю бухту, высадил десант и освободил город от фашистов… — Лейтенант поднёс к глазам часы и посмотрел на них. А теперь пора по домам…
— Вы извините нас, товарищ лейтенант, что так получилось, — виноватым голосом заговорил Алёшка. — Мы ведь не знали…
— Какие могут быть извинения! — перебил его лейтенант. — Всё правильно! Молодцы! На границе лучше десять раз ложную тревогу подать, чем один раз настоящего врага упустить. — Лейтенант поднёс к фуражке сдвинутые пальцы. — Здравия желаю, следопыты! Пошли.
Ещё несколько минут были видны чёрные удаляющиеся силуэты пограничников. Потом они потонули в темноте.
— Ну, пошли и мы! — сказал Алёшка. И вздохнул: — Ну и даст нам жару тётя Тонна!
25. Тётя Тонна сердится
Ребята медленно, молча брели к лагерю. Спешить было некуда — впереди не предвиделось ничего хорошего!
Вдруг где-то совсем рядом захрустел песок и из темноты неожиданно вынырнули Зина и Алла.
— Вот они, Алла! Живые и здоровые! — радостно закричала Зина.
Алла обхватила руками шеи идущих впереди Алёшки и Витьки, на какое-то мгновение притянула мальчишек к себе и сейчас же оттолкнула.
— Где же это вы шатались, дураки вы паршивые! — воскликнула она, и в её радостном голосе слышались слёзы. — Да ведь вас же везде ищут, Николай Серапионович в город поехал… Что вы со мною делаете!
Если бы кто-нибудь, когда-нибудь в школе или в пионерском отряде осмелился выругать Алёшку, Витьку, Альберта или Игоря паршивыми дураками, они, конечно, страшно бы обиделись. А вот Алла ругала их, И мальчишки смущённо молчали. И не обиделись они не потому, что чувствовали себя виноватыми. Нет! Даже чувство вины не смирило бы их. Но мальчишек взволновала та искренняя радость, с которой вожатая обняла их, то горячее, сердечное чувство, которое они слышали в её голосе.
— Так получилось, Алла, — смущённо буркнул Витька. — Но, честное слово, мы не сделали ничего плохого.
— Я верю вам, ребята! — просто сказала Алла.
У ворот, выходящих на пляж, рядом с маленьким дедом Мишей, как каменный монумент, возвышалась тётя Тонна.
— Явились наконец! — подбоченясь, мрачным голосом проговорила она. — Ну, идёмте, поговорим. А вы, Алла, позвоните в милицию, пусть скажут Николаю Серапионовичу, что бесценная пропажа нашлась…
Тётя Тонна насмешливо подчеркнула слова «бесценная пропажа».
За весь путь от пляжа до голубенького домика канцелярии лагеря тётя Тонна не вымолвила ни слова, но по сердитому пыхтению её можно было представить, как она разозлена. Мальчишки молча шли за старшей вожатой. А сзади них, со своим старым ружьишком за плечами, неизвестно с какой целью шаркал ногами дед Миша.
В коридорчике процессию встретила Тихоня. Она поджала тонкие губы и затрясла соломенными кудряшками.
Тётя Тонна включила свет в комнате и многозначительно протянула:
— Та-ак! — Она с размаху плюхнулась на заскрипевший стул и обеими руками облокотилась на стол.
Дед Миша и Тихоня застыли у дверей.
— Вы понимаете, кто вы такие? — заговорила тётя Тонна. — Вы дез-ор-га-низа-торы всей нашей лагерной жизни! Вы мешаете наладить в лагере надлежащую дисциплину!
В комнату своей неторопливой, мерной походкой вошла Лидия Павловна и села на кровать Тихони.
— Это вы всё мутите воду, Алексей Комов и Виктор Олейников! Это вы разлагаете лагерь своей недисциплинированностью. От вас уже заразились Игорь Валявский и Альберт Мяги, они тоже уже ни во что не ставят лагерную дисциплину. Вы, и только вы травите эту бедную девочку, вашу же подругу Венеру Светловидову. Она прибежала ко мне в слезах и сказала, что из-за вас с нею никто не разговаривает… Но довольно, хватит! Тётя Тонна решительно сдвинула брови. — Больше вам не удастся нарушать лагерную дисциплину!