Страница 1 из 69
Василий Алексеевич Попов
Республика девяти звёзд
Сыну моему — Алёшке, у которого всё впереди: и красный галстук, и походы, и романтика трудных дорог.
1. Мушкетёры идут по следу
Каждый год, когда пригреет солнце и в школах в последний раз прозвонит особенно бодрый и заливистый звонок, со всех концов страны устремляются к тёплому Чёрному морю весёлые поезда. Они в клочья рвут мглистые балтийские туманы, звонкими гудками пугают зверьё в сибирской тайге, развешивают ватные комочки пара на подмосковных берёзах.
«От-ды-хать! От-ды-хать!» — добродушно вздыхают паровозы.
«На-би-рай-ся сил. На-би-рай-ся сил!» — приветливо выстукивают колёса вагонов.
В этих поездах едут счастливые люди. После целого года упорного труда — в шахтах, на заводах, в школьных классах они едут к самому тёплому морю, к самому щедрому солнцу, к самой богатой природе…
Давайте заглянем в один из таких весёлых поездов, который мчится по цветущей кубанской земле солнечным июньским утром.
Ещё очень рано. Красноватое, заспанное солнце лениво выбирается из-за горы. За окнами вагона мелькают деревья, такие зелёные, как будто их только что покрасили. Вот промелькнула маленькая серебристая речушка с берегами, поросшими высокой травой, коричневая корова, лениво пережёвывая жвачку, бездумно смотрит на мчащийся поезд. Рядом с коровой стоит смешная, взлохмаченная девчонка. Она улыбается и машет рукой, хотя в поезде ещё все спят и никто не видит её приветствия.
В тамбуре одного из вагонов стоят мальчишки и заспанными глазами смотрят на зелёный мир, залитый оранжевым солнцем.
В вагоне тихо, ритмично постукивают колёса, и слышится сонное дыхание ребят.
На вагонных полках спят мальчишки и девчонки, белобрысые и черноволосые, высокие и низенькие, худые и толстые. Все они сейчас кажутся одинаковыми — спокойными, серьёзными и послушными.
Это едет к Чёрному морю население пионерского лагеря «Спутник» — ребята из самых различных городов и посёлков, дети работников химических заводов и лабораторий.
Тепловоз вдруг вскрикнул испуганным, хрипловатым голосом.
— Ишь, не выспался, хрипит со сна! — рассмеялся курносый мальчишка в тамбуре.
— Какая — сосна? Никакой сосны не вижу! — сострил его приятель, тоненький и хитроглазый.
Поезд замедлил ход и остановился у небольшого кирпичного домика с надписью: «Разъезд Подгорный».
— Выйдем? — предложил курносый.
— Дверь-то заперта! — пробасил долговязый, рыжеволосый парнишка с круглыми румяными щеками, которые, казалось, вот-вот лопнут.
— Ты, Портос, как всегда, не отличаешься сообразительностью! — рассмеялся хитроглазый.
Рывком он раздвинул дверь, ведущую в следующий вагон.
— Прошу, мушкетёры!
Четверо мальчишек спрыгнули на пустынный перрон.
— Не останемся? Мне бы не хотелось загорать в этом самом Подгорном, — опасливо проговорил плотный, скуластый парень.
— Не трусь, Арамис, и смотри на светофор, — весело выкрикнул хитроглазый. — Ты же видишь, что он пока закрыт.
— Не опасайтесь, хлопцы, ваш поезд раньше чем через пятнадцать минут не тронется, — сказал проходивший по перрону железнодорожник. — Встречный пропускаем.
— Значит, полный порядок! — обрадовался курносый.
Четверо приятелей вприпрыжку подбежали к дверям вокзала, но дорогу им преградила сердитая тётка в синем халате и с веником:
— Куда?! Не видите — уборка!
— Простите, мадмуазель!
Тоненький парнишка церемонно отставил ногу, сорвал с себя клетчатую кепчонку и, нагнувшись, помахал ею у самой земли.
— Артист! — рассмеялась тётка. — А ну, брысь отсюда! Не мешайте убирать!
— Ещё минута — и доблестный д’Артаньян был бы сражён веником, — сказал курносый.
— Мушкетёры! За мной! — скомандовал д’Артаньян. И, нахлобучив на затылок свою клетчатую кепку, насвистывая, направился к калитке с надписью «Выход».
Конечно, четверо приятелей родились не на французской земле, а в небольшом приволжском городке, славящемся своими химическими заводами. И имена у них были самые обыкновенные, русские: курносого звали Славкой Ивановым, тоненького, в клетчатой кепке, — Андреем Зубовым, рыжеволосого здоровяка — Сергеем Быковым, а скуластого, медлительного весь шестой «г» называл девчачьим именем — Зина. В классном журнале он был записан как Зиновий Охлопков. Однако, прочитав книгу «Три мушкетёра» и высидев восемь сеансов кинокартины того же названия, друзья стали мушкетёрами — Атосом, д’Артаньяном, Портосом и Арамисом. Впрочем, всех четырёх роднила с настоящими мушкетёрами любовь к приключениям.
Жажда приключений и сейчас тянула мушкетёров в самую гущу дремучих кустов сирени, растущей в привокзальном скверике. И даже осторожный Сергей, который до этого всё время косился на семафор, как только нырнул в кусты, сразу забыл обо всех опасениях.
Мальчишки гуськом пробирались по узкому зелёному коридорчику, проложенному не то местными мальчишками, не то просто козами. Крупные капли росы скатывались с листьев и ледяными дробинками падали мушкетёрам на голые шеи. Но от этого зелёный коридор, проложенный в кустах, становился ещё привлекательнее.
Впереди появилось залитое оранжевыми лучами утреннего солнца открытое пространство и большие, ярко-красные цветы. Шагавший первым Андрей-д’Артаньян хотел спросить, что это за цветы, как вдруг в солнечной тишине прозвучали злые, мрачные слова:
— Нет, его всё-таки придётся убить! — проговорил чей-то бесстрастный, негромкий голос.
— Ну, что ты, Виталий! — возразил другой голос, — Ведь это же прекрасный человек!
— И всё же у меня нет другого выхода… Я его убью. Только я ещё не решил, как это сделать…
Оттого, что эти страшные слова говорились без злобы, немного лениво и бесстрастно, они были особенно жестокими. Мушкетёры почувствовали, как ледяные мурашки пробежали по их спинам.
Андрей оглянулся, и его друзья увидели сразу ставшее строгим побледневшее лицо д’Артаньяна.
— Тс-с! — еле слышно проговорил Андрей, прикладывая к губам кончики пальцев. — Стоять всем на… месте… Я посмотрю, кто это…
Осторожно раздвигая ветки, он начал пробираться вперёд.
— Неужели нет иного выхода? — спросил второй голос, басистый и мягкий. — Ты пойми, жалко мне Стёпку. Уж очень он чистый, хороший человек!
— Другого выхода нет! — по-прежнему бесстрастно сказал первый голос. — Стёпка слишком много знает. И если его не убить, весь замысел рухнет…
Андрей-д’Артаньян осторожно приподнял ветку.
Возле клумбы красных цветов на скамейке сидело двое — очень крупный, толстый и рыхлый человек в сером костюме, в яркой тюбетейке, с тяжёлой палкой в руках, и коротко остриженный, седой, мускулистый, в синем спортивном костюме. Возле скамейки стояло несколько чемоданов.
— Ну, где же автобус? — спросил толстый.
И Андрей сразу узнал его бесстрастный голос.
Седой взглянул на часы:
— Будет через десять минут.
Андрей нырнул в кусты и ещё издали замахал рукой приятелям, давая знак двигаться назад.
Мушкетёры сошлись на опушке сквера, возле железной решётки, отгораживающей перрон. Семафор всё еще был закрыт, и поезд зелёной гусеницей, казалось дремал у перрона.
— Сколько их там? — спросил Зина-Арамис.
— Двое… — Андрей решительно надвинул кепку на лоб. — Бандиты проклятые! Ну, что будем делать, мушкетёры?
— Надо пойти и заявить! — подсказал Славка-Атос. — Тут должен быть милиционер.
— Так он тебе и поверит! — усмехнулся Сергей-Портос. — Скажет; приснилось вам всё это, пацаны.
— Решено, точка! — Андрей рубанул воздух ребром ладони. — Мы должны их выследить… Едем с ними — я и Атос. Скорее выкладывайте луидоры, у кого сколько есть!