Страница 51 из 71
Инкрустированные флакончики, одинаковые, как братья-близнецы, стояли на оцинкованном столе. Ангелина приблизилась и протянула к ним руки.
— Не смей! — закричал ураганом ворвавшийся Анатолий. — Илья, шалопай, ты каким местом меня слушал?! Я же приказал ждать возле двери!
— А что ты на меня орешь? — возмутился Голубев. — Я мирно спал на топчане, ты меня растолкал, надавал указаний, могло же у меня спросонья что-нибудь из головы выскочить… И это вместо благодарности… — укорял друга Илья.
— Милый, ты не прав, — вступилась за Голубева Ангелина. — Илья Андреевич и так уделил нам столько времени и внимания…
— Ребята, помолчите! — оборвал обоих строгий эскулап. — То, что я обнаружил в этом флакончике, — Анатолий указал на левый сосуд, — равносильно смертному приговору. Я, конечно же, перелил яд, но даже капля его крайне опасна. Илья, в твоем ресторане готовят рыбу фугу?
— Разумеется, нет! Мы в русскую рулетку с клиентами не играем! — обиделся за статус ресторана Голубев.
— Илья Андреевич, дорогой! — взмолилась Ангелина. — Расскажите мне все об этой рыбе!
— Я специалист по японским деликатесам, но рисковать ради экзотического блюда чужими жизнями, — нет уж, увольте… Я сам экстре мал и считаю это дело сугубо добровольным! Даже в Японии правительство ввело обязательное лицензирование поваров, занимающихся фатальной кулинарией. И, несмотря на жесткие меры, ежегодно от сего лакомства умирает два-три десятка гурманов: в основном министры, актеры и крупные бизнесмены. Я не разделяю мнения, что такая кончина — удел избранных, о чем свидетельствует дороговизна блюда. Смерть — есть смерть, и отправиться к праотцам, отравившись рыбой-собакой, как ее еще называют, незавидная доля. Тем паче, что она сопровождается полным параличом, за которым часто следуют остановка дыхания и, в лучшем случае, кома.
— Какой кошмар! — ужаснулась Ангелина. — Но почему же тогда в Японии не запретят поедание этого кушанья?!
— Варварские традиции, — вздохнул Голубев. — Азиаты, что с них возьмешь… Их не останавливает даже то, что согласно кодексу чести повар, по вине которого клиент отправился в могилу, должен сделать себе харакири. Так что на том свете есть шанс свидеться и поквитаться.
— Илья Андреевич, — наседала Ангелина, — а вы сами когда-нибудь пробовали это блюдо? Что оно напоминает по вкусу? Стоит ради него рисковать жизнью?
— Нет, Ангелина Станиславовна, — продолжил кулинарный экскурс Голубев, — сам я фугу не пробовал. Приготовление этой рыбки — высший пилотаж поварского мастерства. Опытный специалист знает, сколько яда содержится в каждой части фугу, как нужно ее правильно разделать и где оставить яда ровно столько, чтобы вызвать у посетителей ресторана приятное чувство наркотической эйфории. Чуть дрогнет рука повара, и это экзотическое блюдо станет для них последним. В рыбе фугу ядовито все, от крови до кишок. Особенно токсична печень. А если при разделывании был задет желчный пузырь, то можно смело писать завещание. Я думаю, что любители фугу, выйдя из ресторана живыми, ощущают необычайное чувство признательности судьбе. Наверное, в этом и заключается первостепенный смак экзотического блюда. Во всяком случае, японская пословица гласит: «Тот, кто ест фугу, — глупец, но тот, кто не ест, — тоже».
— Спасибо, Илья, очень познавательно и поучительно, — поблагодарил друга Анатолий. — Тогда я освещу сей предмет с медицинской точки зрения, если никто ничего не хочет добавить…
— Анатолий! — теперь уже взмолилась сгорающая от нетерпения Ангелина. — Умоляю, не тяни! А то паралич наступит у меня!
— Дорогая, — порадовал ее Анатолий, — тебе это не грозит! Я сделаю тебе массаж сердца и искусственное дыхание «рот в рот».
— Я тебя брошу! — пригрозила невеста.
— Только не это! — Анатолий чмокнул ее в щеку и продолжил триумфальное выступление. — Я еще в институте интересовался серьезными ядами, но о том, чтобы столкнуться с реальным случаем на практике, можно было только мечтать. Так вот, рыбка фугу относится к отряду сростночелюстных из семейства скалозубов, обитающих в Тихом и Индийском океанах, а также в некоторых реках (другие названия семейства — четырехзубые, тетраодоны, иглобрюхи, рыбы-собаки). Фугу трудно не узнать: яркая окраска, отсутствие чешуи, серовато-синие полосы сверху, белое брюхо с небольшими шипами, напоминающими на ощупь наждак, ноздри, небольшой рот с почти человеческими зубами — широкими костными пластинами. Ими фугу отрывают от камней ракушки, а при случае могут «вскрыть» краба, перекусить рыболовный крючок или даже лишить человека пальца (но на это способны самые крупные из скалозубов), хотя такой случай зафиксирован в Японии. Рыбы-собаки крайне агрессивны, в том числе и друг к другу. Если фугу испугать, она мгновенно раздуется, приняв шарообразную форму. И горе акуле, которая не поймет угрозы, — рыба-собака смертельно ядовита. В ее мышцах и внутренностях содержится тетродотоксин — яд нервно-паралитического действия, который в пятьдесят раз опаснее цианистого калия. Летальная доза для человека составляет всего один миллиграмм тетродотоксина; в одной рыбке яда хватит, чтобы убить тридцать — сорок человек. Причем эффективного противоядия от отравления фугу до сих пор не существует.
— Зачем же кушать такую гадость? — брезгливо передернулась Ангелина. — Я все прекрасно понимаю: экзотика, деликатесы… Но самолично травиться цианистым калием или чем-то подобным?.. Как ты назвал этот яд — тетрадаксин?
— Тетродотоксин. — поправил ее Анатолий. — Но основная фишка состоит совсем в другом! — Анатолий многозначительно поднял вверх указательный палец. — Нужно заметить, что после отравления фугу бывает нелегко установить, действительно ли человек умер… Частенько гурманы впадают в подобие летаргического сна, из которого могут выйти в морге или уже в гробу. Отравление тетродотоксином вводит человека в совершенно особое состояние — не то в сон, не то в бодрствование. Этот эффект применяется вуду — колдунами с острова Гаити для зомбирования.
— Вот тебе и золотая рыбка! — философски произнес Голубев.
— Представь себе, Илюха, — воодушевился Анатолий. — Поехал ты, скажем в свадебное путешествие на Гаити… А там местные шаманы поколдовали над тобой и превратили тебя в бездушного злобного зомби, — Анатолий скорчил жуткую рожу и закатил глаза, пугая Ангелину и Голубева.
— Ты ври-ври, да знай меру, — отпихнул друга недоверчивый Голубев.
— Я оперирую фактами, — поклялся Анатолий. — Еще в 1982 году этноботаник Дэвис отправился в экспедицию на Гаити, чтобы разгадать тайну зомбирования. Он выяснил, что главными компонентами «порошка зомби» являлись: высушенная и истертая в порошок рыба фугу, а также активные вещества, получаемые от галлюциногенной жабы, предварительно искусанной морскими червями. Кроме того, гаитянские шаманы использовали желчный пузырь мертвого мула и свежие человеческие останки. Дэвис утверждал, что точным рецептом этого зелья, кроме самих гаитян, владеют лишь спецслужбы нескольких государств, которые испытали его на пленных или заключенных. Но все они одинаково описывали его действие: сначала возникало чувство эйфории, покалывание в конечностях, затем наступал паралич, дыхание замедлялось, сердце почти останавливалось, и человек переходил в состояние, подобное смерти, в констатации которой мог обмануться даже опытный врач. Если доза порошка выверялась точно, человек не умирал, но в его мозгу происходили необратимые изменения: он терял волю, разум и становился послушным орудием.
— А я думала, что зомби — это восставшие из могил мертвецы, — дрожа от нервного озноба, еле выговорила Ангелина.
Голубев хихикнул и состроил уморительную гримасу, изображая персонажа фильма ужасов.
— Ты абсолютно права! — поддержал возлюбленную Анатолий и дал Илюхе звонкого щелбана в лоб. — Восставших из могил мертвецов назвали «черными зомби». Но ученые нашли объяснение и этому факту. Отведав подсыпанного колдунами порошка, жертва оказывалась в состоянии мнимой смерти. Ее хоронили, но через несколько дней покойник оживал и выходил из могилы… Наши ученые Маленков и Сарбаш разгадали секрет того, как тело с практически прекращенной сердечной деятельностью и остановленным дыханием могло продолжать жить. Оказывается, в коматозном состоянии, вызванном порошком зомби, роль сердца переходила к печени (как известно, печень помимо всего прочего является и мощным кровеносным насосом) — так называемый «эффект портального сердца». Причем это «сердце» долгое время способно работать без кислорода. Дыхательные движения у впавшего в тетродотоксиновую кому человека заметить очень трудно, прощупать пульс — тоже. Позже шаман вуду раскапывал могилу, сопровождая свои действия различными ритуалами, и «оживлял», то есть реанимировал тело. Теперь человек двигался более или менее сознательно, выполнял простейшие команды, но мозг зомбированного уже изменился настолько, что человеком это существо назвать было нельзя. Оно беспрекословно слушалось своего хозяина и защищало его и себя от мало-мальски реальной или мнимой угрозы, безжалостно уничтожая все живое. Видевшим зомби на всю жизнь запомнились их пустые, мертвые и ненавидящие глаза…