Страница 77 из 114
— Вы не видели женщину?.. — не договорив, он увидел Келли на противоположной стороне дороги напротив отеля. Она садилась на запыленную «хонду». Тишину разрезал рев мощного мотора. Вцепившись в руль мотоцикла, Келли круто развернулась на месте, послышался свист шин, скользнувших по вымощенной дороге, и из выхлопных труб вылетели язычки голубоватого пламени.
— Келли! — заорал Дэниел. — Подождите! Позвольте объяснить вам…
Она нажала на газ, и мотоцикл рванул с места, чуть приподнявшись на заднем колесе. Проносясь мимо Дэниела, Келли обернулась. На лице ее, искаженном злостью и отчаянием, Дэниел заметил слезы. Он мог бы поклясться в этом.
— Продажный наемник! — выкрикнула она на ходу. — Иуда!
Мотоцикл с ревом вылетел на авеню Кимати, оставив за собой целый шлейф голубых искр, и скрылся в темноте.
Дэниел, добежав до угла отеля, успел разглядеть, что мотоцикл находился уже метрах в двухстах от него. Келли, низко наклонившись вперед, здорово смахивала на жокея. Дэниел огляделся, нет ли поблизости такси. Но тут же понял, что догнать женщину не удастся. На «хонде» она уже успела умчаться очень далеко.
От злости стукнув себя кулаками по бедрам, он зашагал обратно в отель, намереваясь найти Бонни Ман. Однако уже у входа он остановился, ясно понимая, что в нынешнем состоянии ему лучше с ней не встречаться. Вполне может закончиться жутким скандалом, а возможно, и полным разрывом отношений. Последнее его как раз не очень волновало; но очень сдерживало то, что он тогда останется без оператора. На то, чтобы найти замену, уйдут недели, что, в свою очередь, может привести к разрыву контракта с БМСК, а значит, конец его надеждам выйти на «Везучего дракона» и Нинг Чжэн Гона по прибытии в Убомо.
Дэниел постоял у дверей, взвешивая свои шансы. Заводиться только ради того, чтобы надрать уши Бонни Ман, не стоило.
— Пожалуй, лучше охладить свой пыл где-нибудь в другом месте, — пробормотал Дэниел и направился в бар «Джамбо», одно из самых злачных заведений в Найроби неподалеку от вокзала.
В баре было полно солдат в военной форме, туристов и девочек. Некоторые из них, особенно из племен кикуйю, масаи и самбуру, мгновенно бросались в глаза. В обтягивающих бедра коротеньких юбочках, расшитых блестящим бисером, с яркими лентами, вплетенными в косички, они были просто неотразимы.
Дэниел уселся на свободное место в углу и, наблюдая, как развлекаются на пятачке для танцев средних лет подвыпившие европейцы, вскоре забыл о своем гнусном настроении. Почему-то вдруг вспомнилось о недавних проверках дамочек из баров Найроби на наличие у них вируса СПИД, когда оказалось, что им заражены 98 процентов всех девушек. Так что любовные утехи, предлагаемые этими сногсшибательными леди, таили в себе неизбежную смерть.
Через час, пропустив два стакана двойного виски со льдом и заметно успокоившись, Дэниел двинулся в отель. Он добрался до своего коттеджа и, войдя в гостиную, увидел валявшиеся на полу трусики и джинсы Бонни. Сегодня ее безалаберность и неаккуратность раздражали его почему-то больше обычного.
Света, пробивавшегося со двора сквозь неплотные занавеси в кромешную тьму спальни, хватало, чтобы разобрать под простыней фигуру Бонни. Он отлично знал, что она лишь притворяется спящей. Однако разделся, не зажигая света, и тихонько, скользнув под простыню, примостился на своей стороне кровати.
Минут пять оба лежали не шелохнувшись, а затем Бонни прошептала ребячливым голоском: — Папочка сердится на свою малышку? — Она часто разговаривала с ним таким тоном. — Ну, конечно, его девочка вела себя очень плохо… — Она дотронулась до его живота и чуть ниже своими мягкими шелковистыми пальцами. — А теперь плохая девочка очень хочет извиниться…
Он поймал ее за запястье, но было уже поздно. Она оказалась проворнее и теперь ласкала его чресла, и Дэниел не мог больше сопротивляться.
— Черт побери, Бонни, — слабо запротестовал он, — ты начисто лишила нас шанса…
— Ш-ш-ш! Молчи! — прошептала Бонни. — Малышка постарается сделать для своего папочки все, чтобы ему было хорошо-хорошо.
— Бонни… — он затих и отпустил ее запястье.
Утром, проверяя принесенный гостиничный счет, он наткнулся взглядом на непонятную ему цифру. 120 кенийских шиллингов за международный телефонный разговор. Он, записав эту сумму в расходы Бонни, поинтересовался: — Ты звонила вчера кому-то за границу?
— Да. Своей старушке маме, сообщить, что со мной все в порядке. Я знаю, что ты зануда в этом отношении, но ты же не станешь ругать меня за этот звонок, а?
Что-то в смиренном тоне Бонни ему показалось подозрительным, и, когда девушка вышла, чтобы проследить, как укладывают в такси ее видеоаппаратуру, Дэниел задержался в комнате и набрал номер оператора международной телефонной связи, попросив назвать ему номер телефона, по которому звонили вчера.
— Лондон, семьсот двадцать семь, шестьдесят четыре, шестьдесят четыре, сэр.
— Пожалуйста, соедините меня еще раз.
— Говорите, сэр, — прозвучал через несколько секунд голос телефонистки.
На противоположном конце провода трубку подняли после третьего звонка.
— Простите, кто говорит?
Дэниелу показалось, что однажды он уже слышал этот голос с сильным африканским акцентом. И он решил рискнуть.
— Это вы, Селиби? — спросил он на суахили.
— Да, это Селиби. Желаете поговорить с Bwana Mkubwa? Кто его спрашивает?
Положив трубку, Дэниел тупо уставился на аппарат. Селиби же личный слуга Тага Гаррисона! Итак, вчера вечером, пока он сидел в баре, Бонни звонила Тагу домой.
— Все любопытственней и любопытственней.[19] — пробормотал Дэнни. — Мисс Бонни, оказывается, совсем не та, за кого себя выдает, — ну, если только ее старушка мать не живет в Холланд-Парке.
Глава XIX
Все места в самолете до Кагали были заняты. Большую часть пассажиров составляли бизнесмены, гражданские служащие и государственные чиновники. Летело также несколько чернокожих солдат в форме, в беретах и черных очках. Никаких туристов среди пассажиров. БМСК еще не успела открыть казино на берегу озера в Убомо.
Стюардесса, высокая негритянка из племени гита, одетая в разноцветное национальное платье, раздала пассажирам сладкое печенье. Пластмассовые чашки с едва теплым чаем она разносила с видом королевы, подающей милостыню своим бедным подданным. Вскоре она скрылась в туалете с одним из солдат, и до конца рейса — а лететь оставалось еще около двух часов — ни о каких услугах просить было просто некого.
Пролетая над восточной оконечностью Восточно-Африканского разлома, они попали в воздушную болтанку, и тучный чернокожий бизнесмен, сидевший на одном из передних сидений, развлек всех тем, что освободил свой желудок от завтрака. Хозяйка воздушного салона из туалета так и не вышла.
Наконец под ними показалось озеро. И хотя большинство названий прежней колониальной эпохи изменили, Дэниел предпочитал по-прежнему называть его озером Альберта, а не озером Мобуту. Прозрачные воды озера голубели, как само африканское небо. По гладкой поверхности бежали белые барашки волн, там и сям виднелись паруса рыбацких лодок, но само озеро оказалось столь огромным, что берегов его пока видно не было. Наконец на западе за воздушной дымкой у горизонта показалась земля.
— Убомо, — прошептал Дэниел, не поворачиваясь к Бонни. В самом названии страны ему чудилась какая-то тайна и романтика, и в предвкушении нового свидания Дэниела охватил зуд нетерпения.
Очень скоро он опять ступит на землю, по которой проходили когда-то великие путешественники и исследователи Африки: Спик, Стэнли и многие другие, а также десятки тысяч охотников и рабовладельцев, солдат и просто любителей приключений.
Фильм надо сделать таким, чтобы от начала и до конца он был проникнут не только острым ощущением романтики, но и истории, творимой на глазах миллионов. Воды этого озера бороздили когда-то древние арабские парусники, груженные слоновой костью и рабами: «белым» и «черным» золотом, являвшимся в то время основным предметом экспорта с Африканского континента.
19
Так говорит Алиса из сказки Льюиса Кэрролла.