Страница 72 из 88
Ты как?
Как? Сам знаешь.
Да. О господи, Джез, мне так жа...
Слушай, мне нужен твой мозг. Соберись.
Выкладывай.
Тот парень, что ранил Марианну? Парень из самолета?
Его уложили тазером.
Тазером?
Да. Он рухнул, как мешок с углем.
И?
Ну, я и подумал, может, нам удастся внедрить или индуцировать в жертвах своего рода электрический заряд?
Ты хочешь сказать... вроде как закоротить их?
Да, да. Попробовать.
Ты пробовал?
(Молчание.)
На ком ты испробовал?
(Молчание.)
Джез, на ком...
Ты знаешь, на ком я испробовал это, Джейк.
Давай не будем тут груши околачивать.
Я задал тебе гребаный вопрос.
Помоги мне, ладно?
(Пауза.)
Ладно.
Итак?
Ну, может, тебе не потребуется внедрять что-либо.
Э?
Может, тебе просто нужно усилить что-то,
что уже есть.
Конечно, что-то, что...
что увеличит электрическую активность в нервной системе.
Стимулируя нейротрансмиттеры?
Стимулируя нейротрансмиттеры.
Например, серото...
Серотонином[57], да.
(Из компьютерных записей Уильяма Хэлловэя. Имя папки: «Рассказы в работе»)
▼
ПРЕЖДЕВРЕМЕННОЕ ПОГРЕБЕНИЕ
Уилл Хэлловэй
Вторник, 18 июня 1946
Когда Алиса открыла дверь, высокий мужчина снял шляпу.
Она кивнула ему. «Мэтью», – произнесла она так тихо, что, хотя он и знал, что она сказала, шерифу Мэтью Модайну захотелось наклониться, чтобы уловить все, до последнего отзвука. Что-то промелькнуло в небесах, то ли самолет оставил свой след, то ли что-то могучее и прекрасное, метеор, быть может, или комета, пронеслось по небу, равнодушное и к нему, и к ней, и к кому бы то ни было из проклятых существ, наблюдавших за стремительным полетом.
(Дневник Джеффри Вильсона – запись от воскресенья, 9 июня)
▼
Воскресенье, 04:20!!!
Не могу спать. Слышу, как папа бродит в своей комнате. И все время говорит – с мамой, наверное. До меня долетает только приглушенное бормотание, но идти туда и прислушиваться, чтобы различить слова, мне не хочется. Лиф теперь вообще не открывает занавески, ни днем ни ночью. Я сижу тут, за столом, пялюсь на дурацкие шторы, в надежде, что их раздернут. Но все остается по-прежнему. Кажется, я знаю почему – ей просто невыносимо смотреть на меня или разрешить мне смотреть на нее. Может, она думает, что это как-то оскорбляет память моей мамы... ну, что я видел ее (Лиф) в нижнем белье – потому что я почти уверен, что она знает, что я ее видел. Я тут думаю, а не вспоминает ли папа, как выглядела в нижнем белье мама... не это ли он говорит ей прямо сейчас...
(Телефонный разговор между Александрой Лиф Сполдинг и Джеффри Вильсоном, воскресенье, 9 июня, 10:06)
▼
Здравствуйте, мистер Вильсон. Это Алекс.
Здравствуй, Алекс.
Знаете, мне так жаль миссис Вильсон.
Спасибо, Алекс.
(Молчание.)
Позвать Джеффри?
Пожалуйста.
Хорошо, подожди.
(Пауза.)
Алло?
Джефф, это Лиф.
О, привет.
Мой папа просил передать тебе, что они с мамой
отправятся сегодня вечером в субсидируемый поход.
Он спрашивает,
не хочешь ли ты присоединиться.
Ох. Скажи ему спасибо, но не думаю, что из меня сейчас выйдет
приятный спутник.
А ты пойдешь?
Если пойдешь ты.
Иначе я просто не вынесу скукотищи.
Ну, спасибо за предложение, но я пишу.
Да?
Угуммм. Новый рассказ. Монстры входят в город.
Может, увидимся позже.
Э?
Ну... ты знаешь.
(Пауза.)
А, точно.
Удачи. С рассказом, я имею в виду.
Спасибо. И поблагодари папу.
Конечно. Береги себя.
Угу. Ты тоже.
(Запись на кассете в диктофоне Джеффри Вильсона – часть четвертая)
▼
Так, возвращаемся снова.
Он взглянул на пистолет, наклонив голову сперва в одну сторону, потом в другую. Постороннему наблюдателю было бы непонятно, узнал ли человек предмет. Интерес его, если он и был, оказался мимолетным, недолгим.