Зомби Апокалипсис

Так, все путем. Зомби оставило Чандиша в покое и потащилось обратно к дороге. Слава богу! Я не смогла бы сидеть тут, глядя, как его рвут на куски, пусть он уже и мертв. Это было бы слишком. Да, слишком.

(ПЕРЕРЫВ В ПЕРЕДАЧЕ)

Надо кончать с этим, пока я еще могу. Я устала. Я могу вещать вечно,– возможно, мне и придется, пока кто-нибудь не явится за мной, если вообще явится. Но с меня довольно. У меня еще есть бутылка воды в пределах досягаемости, другая уже пуста. Хорошо, что я предусмотрительна и всегда в полете держу под рукой питьевую воду. Нужно расходовать ее экономно. Но в горле все пересохло и царапает невыносимо. Я едва ворочаю языком.

Господи, как хочется есть. Чего у меня нет, так это еды. Не ела с... ну, вы знаете.

Лихорадка пока не началась. Некоторое время я считала, что подхватила «погибель» после безумной трапезы с Элам Бачмеиром. Чувствовала, как раскаляется моя кожа. Меня трясло, пот лился рекой... но все прошло, осталась лишь обычная боль – следствие авиакатастрофы. Так что я перестала тревожиться. Может, я и не заразилась. Сбежав от Эла Бачмеира, я сунула два пальца в рот, но мяса вышло немного, только желчь и кетчуп. Хотя, возможно, это помогло. Да, я работаю в санитарной авиации, но я же не медэксперт. Не знаю, как действует «погибель». Возможно, ее вирулентность снижается в процессе тепловой обработки, той же жарки к примеру. Не знаю. Может, просто нужно время. Кушвахе пришлось подождать смерти.

Интересно, что бы случилось, если бы я не нашла дорогу к взлетной полосе? Определенно я не сидела бы здесь, без толку возмущая эфир, пока мир вокруг гибнет. Вероятно, мертвецы, в конечном счете, изловили бы меня, и я бродила бы среди них на своих двоих. Не знаю, да и не важно. Какая разница, умереть от голоду или от инфекции, даже если ноги целы? То-то. Совсем стемнело.

(ПЕРЕРЫВ В ПЕРЕДАЧЕ)

Извините. Я тут поревела немного, не в эфире. Но уже все. Снова взяла себя в руки – все равно надо ведь как-нибудь заканчивать. Историю.

После лихорадочных пряток-догонялок с зараженными трупами, отнявшими бог знает сколько времени, я вдруг оказалась в самолете, больше благодаря удаче, чем разуму, и так работавшему с максимальной нагрузкой. «Кинг-эйр» выглядел нетронутым. С огромным облегчением я забралась внутрь, столь отчаянно желая убраться отсюда, что даже не подумала проверить, не поселилось ли внутри что-нибудь мерзопакостное. Так что когда вдруг среди знакомой обстановки на краю моего поля зрения возникла человеческая фигура, я завизжала и принялась размахивать толстым суком, который подобрала где-то по дороге, – корявым, с наростом на конце, вроде дубинки.

Но это был всего лишь Чандиш. Со смешанным чувством облегчения и подозрения мы осмотрели друг дружку и, убедившись, что никто из нас не может быть признан покойником, обнялись, словно потерявшие друг друга любовники, встретившиеся вновь после десятилетней разлуки. Наконец я оттолкнула его и сделала какое-то ехидное замечание насчет сисек и осьминожьих щупалец.

Он объяснил, что и сам явился сюда только что, буквально секунду назад. Скрывался в каком-то туристическом центре, изучая брошюры, превозносящие достопримечательности Гуларгамбона, и дожидаясь, когда банда толпящихся снаружи зомби потеряет интерес и убредет прочь. Наконец он выбрался наружу. Ел чипсы и пил колу из торгового автомата. Повезло. Я ничего не сказала о своем кулинарном опыте.

Мы оба знали, чего нам хочется. Без дальнейших обсуждений я направилась в кабину и врубила двигатели. Я загодя поставила самолет в конец полосы, так что мы покатились по неровной взлетной дорожке и оторвались от земли раньше, чем вы успели бы сказать «Убираемся отсюда, к чертовой матери!».

Самолет уже был в воздухе, когда меня отвлек шум за спиной – шум потасовки вперемежку со знакомым рычанием. Чандиш крикнул, предупреждая об опасности.

Откуда ОНО появилось? Не знаю, и времени думать об этом не было. Я схватилась за дубинку, едва грязная тварь замаячила возле, ударила, но промахнулась, попав по приборной доске. Самолет резко накренился вправо. Мы шли совсем низко над землей. Кажется, крыло зацепилось за деревья.

Тут-то и начался хаос. Я уже не понимала, что и почему происходит. Мне, вцепившейся что было мочи в штурвал, некогда было размышлять, чем там занимаются Чандиш и зомби. Однако все мои усилия оказались тщетны. «Кинг-эйр», теряя едва набранную высоту, пронесся мимо каких-то домов, деревьев, кустов возле Каслри и врезался в западный берег реки. Когда он, наконец, застыл, один из пропеллеров был сломан, а ствол дерева, прошив кабину насквозь, зажал мои ноги, пригвоздив меня к месту. Я была ошеломлена и перепугана до полусмерти.

Понятия не имею, как дверца заднего люка оказалась открытой, когда Чандиш и зомби выпали из самолета, но к тому времени, когда сознание вернулось ко мне, «кинг-эйр» был пуст, а Чандиш мертв. Зомби брел прочь, решив, что труп Чандиша не из его меню. Только тогда я поняла, что это Кушваха. Должно быть, в нем осталось достаточно живых представлений, чтобы послать мертвого врача к взлетной полосе на поиски спасательного транспорта. Был ли у него на уме какой-то план? Кто знает? Нет, лучше о нем больше не вспоминать.

Вот, думаю, и все. Что станется со мной в будущем, неведомо никому, но перспективы мрачны. В любом случае ты точно не услышишь этого от меня, ты, несуществующий слушатель из каких-нибудь Австралийских Пустошей. Ни от меня, ни от Чандиша, который наконец-то обрел покой...

Вот дерьмо! Он исчез. Я вижу темное пятно крови на том месте, где он торчал, но трупа нет. Вокруг ни гребаных зомби, ни диких зверей. Неужто он все же превратился в одного из них? Черт! Если так, почему процесс растянулся так надолго? Мог ли он оставаться живым все это время, медленно подползая ближе и ближе к смерти? Какая дурацкая хренова ирония, если он смог спастись с кола, убившего его, только после того, как умер.

Интересно, что, если он...

Что это?

(СКРЕЖЕТ, ВОРЧАНИЕ)

А черт, это один из них, карабкается сюда. Ага. Точно, это Чандиш. У него огромная дырка в животе.

Барри! Барри... Чандиш, мерзавец, это же я, Руссо.

О черт, нет...

(РЫЧАНИЕ, ФЫРКАНЬЕ. ГНЕВНЫЙ КРИК РУССО. СТУК.

СНОВА РЫЧАНИЕ)

Что за?..

(ТЯЖЕЛОЕ ДЫХАНИЕ)

(ПЕРЕРЫВ В ПЕРЕДАЧЕ)

Дерьмо. Поверить не могу! Чандиш мертв, но он не набросился на меня. То, что он сделал... Адское пекло! Просто не верится. Что это означает? Он прошел в кабину, рыча и фыркая, наклонился ко мне, принюхался. Потом ухватился за сук, вдавивший штурвал мне в ноги. Я завопила... И вдруг поняла, что он делает – что он сделал, и сползла на пол. Он бросил дерево и повернулся. Просто повернулся и зашагал назад, через весь самолет, в задний люк. Он ушел. Убрел прочь. Безразличный. Какого хрена?

Он освободил меня. Почему? Вспомнил, что мы были друзьями? Нет. Я думала, думала... похоже, он учуял во мне «погибель» и освободил меня потому, что решил, что я одна из его породы.

Может, так оно и есть.

(ПЕРЕРЫВ В ПЕРЕДАЧЕ)

Я сделала тревожное открытие. Хочу жрать как семеро волков. Просто умираю с голода. Заставила свое разбитое тело подтащиться к ящику с продуктами. Странно, с учетом всех повреждений ноги не слишком-то и болят. Очень странно. Одна выглядит раздробленной.

А, да пошло оно все! Это не важно. Долго ли, коротко, но я добыла из ящика чипсы и яблоко. Но знаете, я не могу есть. Они... их вкус... меня от них тошнит.

О боже. Как не хочется этого признавать. То, чего мне действительно хочется, то, чего жаждет мой желудок, – это мясо. Плоть зомби.