Страница 58 из 88
Как бы я хотела, чтобы так оно и было.
База КССА послала меня вместе с медбратом Барри Чандишем и доктором Абхиджитом Кушвахой на вызов в Гуларгамбон, славный маленький городок в пятистах двадцати шести километрах к северо-западу от Сиднея. Я была чертовски рада. Допросы, через которые мы прошли, оставили во мне мерзкое чувство вины, хотя я ни в чем и не была виновата. Думала, АСРБ запретит мне летать.
Знаете, мне кажется, что-то случилось с военно-морским катером, напавшим на «беженцев». Нутром чувствую, что дело в этом. Может, военморы пристали к лодке и зомби добрались до них. Может такое быть? Впрочем, какой смысл строить догадки? Наверное, и сейчас мне болтать об этом не стоит – а вдруг кто-то слушает. Это же совершенно секретно. Но останутся ли хоть какие-то протоколы системы безопасности, когда все это кончится?
Одно наверняка: катер потопил лодку и военморы успокоились. Похоже, они забыли, что зомби не тонут.
Господи, как хочется пить. Наверное, мне лучше пока заткнуться на время.
(ПЕРЕРЫВ В ПЕРЕДАЧЕ)
Кто-нибудь еще там?
Я в Гуларгамбоне. «Местечке лохов». Одного вижу прямо сейчас, сидит на верхушке дерева и верещит. Ха! Под деревом зомби стоят, глядят на птичку. Ну, по крайней мере, они отвлечены и не потащатся ко мне.
Глядя в выходящее на запад окно, я сквозь засохшие брызги крови вижу растрепанные кроны и кусты, окаймляющие речное русло. Знаю, что рядом большое шоссе, но не вижу его. Может, если смогу, доберусь туда. Пятнадцать минут назад там прогрохотал грузовик. Судя по звуку, мчался он, как летучая мышь, уносящаяся из ада. Впрочем, кроме него – ничего. Грузовик направлялся в Гуларгамбон. Шансов у него немного, но у меня и того меньше. Даже если я вылезу на дорогу, чтобы голоснуть, не пройдет и пяти минут, как я попаду на зубок зомби.
А, в любом случае все это чисто теоретически. Я застряла.
Боже, воздух тут такой пыльный. Мне нужно чего-нибудь покрепче воды.
Уже лет десять сельской местности приходится туго. Даже хреновее, чем сейчас. Спорю, горожане ничего такого не ожидали. Хотя местные трудились как проклятые над пополнением иссякающей «казны», разрабатывая планы развития и поощряя туризм, экономика Гуларгамбона терпела крах так же, как и везде, только хуже. Если число жителей твоего городка таково, что, коли собрать их всех, они едва ли заполнят первые ряды Сиднейского оперного театра, то трудные времена становятся для тебя куда труднее. Сейчас тут еще меньше народа. Живого тем паче.
В данном случае речь шла об аварии в хозяйстве, удаленном от города где-то на пятьдесят километров, – местный медицинский центр не сумел с чем-то там справиться. КССА просили переправить раненых, находящихся в критическом состоянии, в госпиталь Даббо или даже в Сидней как можно скорее. Пока мы были в воздухе над горами, направляясь на северо-запад, доктор Кушваха изо всех сил пытался выудить хоть какие-то полезные медицинские подробности из капризов прерывистых сводок, которые мы получали. Это было нелегко, особенно когда подпортившаяся погода перемешала все короткие волны в славную кашу. Не успели мы выбраться, как они и вовсе исчезли из эфира. Так что, и приземлившись, мы не представляли, каков характер происшествия. Единственное, что мы уяснили, – фермер и его семейство, посещая Сидней, каким-то образом получили ранения. Домой они прибыли благополучно, но потом их состояние ухудшилось. Автомобильная авария? В таком случае как им удалось завершить путешествие? Все это не имело смысла.
Сейчас я предполагаю, что «происшествие» заключалось во встрече с зараженными, которых прибило к берегу Соутелла. И когда путешественники вернулись домой, они привезли с собой «погибель». Помню, читала я одну статью – в две тысячи девятом, кажется, о канадском профессоре-математике, разработавшем методику подсчета вероятности выживания цивилизации в случае реального возникновения зомби-чумы. Он заключал, что наши шансы весьма невелики. Профессор утверждал, что никакие «средства», никакие попытки сосуществования ни к чему не приведут. Только агрессивные действия, предполагающие уничтожение зомби сразу на месте, могли бы быть эффективными, но, если такие меры не предприняты немедленно и безжалостно, они наверняка не приведут к успеху. Он отводил совсем немного времени после первой вспышки на то, чтобы все пошло прахом. Какова вероятность, что население Гуларгамбона немедленно уничтожит заболевших? Нулевая. Не зная, с чем они имеют дело, люди вполне резонно обратились за медицинской помощью. Если профессор был прав (а, похоже, он был прав), сострадание обрекло их на гибель.
Никто не встречал нас, когда мы остановились на неровной, обсаженной кустарником посадочной полосе, которой пользовались всегда, прилетая сюда. Это должно было стать первым предупреждением, что дела не слишком хороши. Хороши? Ха! Дела были настолько нехороши, что кабы я знала, то и близко не подошла бы к этому идиллическому провинциальному городишке, невзирая на присущий КССА альтруизм.
Мы потащились к ангару, исполняющему роль склада и зала ожидания одновременно, размышляя, не придется ли нам топать до города, чтобы найти хоть кого-нибудь. Это, конечно, недалеко, но у нас нет времени на туристические прогулки. Чандиш попытался связаться по мобильному с номером, который нам дали. Никто не ответил.
Мы немного поспорили, чья тут вина, а потом доктор Кушваха заметил нечто, напоминающее перевернутый фургон, застрявший в кустах у взлетно-посадочной дорожки. Отправившись посмотреть, мы обнаружили не только сельскую «скорую помощь», оборудованную простейшей медицинской техникой, мы обнаружили неладное с ее пассажирами. Задние дверцы были распахнуты, все внутри забрызгано кровью. Чандиш обогнул машину и в ужасе простонал «О боже!».
Кинувшись к нему, я увидела, что стало причиной этого ужаса. Под перевернутым автомобилем лежало тело: высовывались только ноги и одна рука, придавленные мертвым грузом. Вокруг разлилось море крови. Но клянусь, одна из ног дергалась, словно пытаясь оттолкнуться от скользкой травы. «Он еще жив!» – воскликнула я.
Чандиш отмел эту версию, показав, сколько крови вытекло из-под фургона. Он сказал, я выдумываю. Мы сцепились, а когда кончили ругаться, доктор Кушваха опустился на колени рядом с изувеченным, раздавленным трупом. Тело остыло, сказал он, проверяя пульс. Признаков жизни нет.
По следам заноса на траве и слежавшейся почве посадочной полосы стало ясно, что «скорая» ехала довольно быстро вдоль дорожки, сошла с ровной поверхности и перевернулась. Кто-то невезучий, должно быть, стоял прямо перед машиной, когда это случилось. Мазки крови украшали и лобовое стекло изнутри, но водителя не было. Значит, его ранение несерьезно. Но что произошло? Я огляделась и увидела примятую траву, говорящую о том, куда подались выжившие.
Мы еще немного поспорили, причем Чандиш настаивал на том, чтобы забраться в «кинг-эйр» и убраться отсюда, к чертовой матери. Я почти согласилась, но Кушваха подавил нас своим старшинством и призывом к исполнению обязанностей. Мы зашагали к поселку, в маленькую больницу на десять коек. Здешней посадочной полосой пользовались в основном для медицинских нужд, так что ее постарались проложить как можно ближе к городу. Тем не менее, та еще вышла прогулочка по сухой жаре, с бременем неизвестности.
За исключением нескольких фигур вдалеке (как-то странно хромающих, подумала я), мы никого не увидели. Они тоже не замечали нас, и никто из нас по какой-то невысказанной причине не чувствовал склонности кричать, привлекая их внимание, даже если бы они и могли услышать нас на таком расстоянии. Стояла какая-то неестественная тишина, создавая ощущение заброшенности. Вот мы и нервничали.
Однако улица Бурбах не была пустынной. Свернув на нее, мы тут же увидели труп, распластанный посреди дороги. Обследовав его, мы обнаружили, что куски его плоти вырваны. «И съедены»,– заметил доктор, указав на отметины зубов. «Диким животным», – с надеждой предположила я. Кушваха пожал плечами. Следы, конечно, больше походили на результат работы человеческих зубов, чем клыков зверя. Но этого же быть не могло, да? В любом случае не обошлось без своего рода coup de grace[50] – голова жертвы была оторвана, а череп размозжен.