Страница 15 из 84
- Ношу, - отозвался Никита вежливо и серьезно. - Так ведь альтернативы нет.
Мама прикрыла рот рукой. Отец остолбенело молчал.
- Никита! Что такое альтернатива? - заволновалась я. Вдруг это слово нехорошее, ругательство какое-нибудь?
- Сопляк! Нахватался всякого!
Я не верила своим ушам. Никогда папа не говорил так грубо, если не считать пикировок с бабушкой. Никогда раньше папа не повышал так голос. Видно, он не находил нужных слов, а просто наорать на Никиту не решался. Тот был слишком смел сегодня, но спокоен и вежлив - не придерешься.
- Мать! Ты посмотри какого врага советской власти мы вырастили! - повернулся отец к маме. - Сам когда-нибудь сядет и нас за собой потянет!
Мама закусила губу, но ни слова не проронила. Смотрела с великой обидой и на отца, и на Никиту. Непонятно, на чей она стороне и почему обижается на обоих? Праздник-то испортили мне, не кому-нибудь. А про меня вообще забыли. Не мама, я должна обижаться. Но мне не было обидно. Мне стало жалко всех. И маму, закусившую губу, и злого, растерянного отца, и помрачневшего Никиту. Мы сидели за празднично накрытым столом, в напряженном молчании пили чай. До торта так никто и не дотронулся.
После чая нас с братом отпустили на улицу. Не надолго. Собираясь в прихожей, я укорила Никиту:
- Ты что, промолчать не мог? Зачем ты отцу на любимые мозоли наступаешь?
- Вовсе не наступаю, - пропыхтел он, завязывая шнурки на ботинках.
- Просто мы с ним исповедуем разные идеологии.
- Чего? - ошеломленно спросила я. Может, папа прав? Никита, конечно, уже большой. Седьмой класс заканчивает. И читает вон сколько... Почти всю бабушкину библиотеку прочел. Бабушка его изо всех сил натаскивает. Но ведь он не взрослый еще. Нахватался каких-то диковинных слов, а если это дурные слова? Папе даже плохо от этих слов было. Неспроста же?!
- Разные идеологии, - повторил Никита, не вдаваясь в подробности. - А это неизбежно приводит к столкновениям.
Я смотрела на него, раскрыв рот. Ну и нагородил!
Никита взял у меня из рук свою кепку и вышел на лестничную клетку, не интересуясь моей реакцией. Я еще немного постояла в прихожей, пытаясь понять изложенное мне сейчас братом. Бесполезно. Помчалась за ним, на ходу повязывая головной платок. С силой захлопнула за собой дверь. Крикнула вниз, в темноту подъезда:
- Никита! Подожди!
- Не могу, - отозвался откуда-то из района второго этажа брат. - Меня наш физик ждет. Он мне обещал сегодня кое-какие опыты показать.
Все ясно, Никита шел в школу. Учитель физики, Марк Иосифович, жил в небольшой комнатке при школе. Один, как перст, если не считать большого попугая и маленькую собачку. Его, как мне кажется, знали все. Он любил школу, учеников, свой предмет. И его все любили.
- Талантливый человек, - скептически отзывался о нем отец, - но такой странный...
- Чудаковат немного, - мягко соглашалась мама.
Конечно, Марк Иосифович слыл большим чудаком. Он, например, не признавал учебников. Никита рассказывал, что на уроках они писали какие-то конспекты и только по ним потом отвечали. Он устраивал спортивные состязания по проведению опытов. И вся школа хохотала на этих состязаниях так, словно не физические опыты ставили, а в КВН играли. Он мог придти на педсовет со своим большим болтливым попугаем. И завуч потом неделю, ни кого не стесняясь, ругала попугая, имевшего наглость передразнивать директора. О Марке Иосифовиче по школе ходили легенды. Что бы он ни натворил, на него не обижались. На него невозможно было обижаться, до того он был мил. Никита ходил за ним, как привязанный и при любой возможности навещал его по вечерам в школе.
- Катюха! - позвал Никита, зачем-то вернувшийся на наш этаж. - Иван просил тебе напомнить, что он ждет за домом.
- Да, помню, - спохватилась я. - Уже иду.
- Куда? За дом? - нахмурился брат. - И что у тебя за дела с Иваном?
Краска медленно залила мои щеки. Врать не хотелось, а правда... Правды я и сама не знала.
- Смотри! - погрозил пальцем Никита и стал спускаться по лестнице. Через плечо поглядывал на меня.
- Рано тебе еще романы заводить.
- Какие такие романы! - мне стало обидно. - Просто поговорить надо, чтобы никто не мешал. И все.
От слов Никиты наша предстоящая встреча с Иваном начала приобретать не слишком хороший оттенок. Я даже засомневалась, идти ли мне за дом вообще. Но Никита тут же отыграл назад.
- Вот и хорошо. Разговаривай на здоровье, - согласился он, думая уже о чем-то своем. - Только осторожно. А то Шурочка Горячева - девочка горячая, может и глаза выцарапать.
Никита ушел. Я облокотилась на перила и задумалась. Мы стали редко разговаривать с братом. Он все реже объяснял свои слова и поступки. И теперь мне было трудно его понять. Вот например, что такое альтернатива? Или почему Шурочка Горячева может выцарапать мне глаза? Ну, почему бы ему не помочь мне разобраться? Сама-то точно не справлюсь. Впрочем, размышлять об этом можно до бесконечности. Нашлось бы время. Тут я вспомнила про Ивана. И помчалась вниз.
Иван действительно ждал. Ждал не просто так, с ходулями. Ходули лежали на земле, а он сидел рядом с ними на корточках.
- Смотри, что покажу!
И показал. Сначала у него не очень получалось, и мы нахохотались. Уж больно смешно выглядели его попытки освоить ходули. Он несколько раз падал. Наверное, из-за того, что ходули были большими. И первый начинал смеяться над собой. А потом у него стало получаться. Да так ловко! Даже прыгать на ходулях получалось.
За нашим домом находились палисадники. В них росли яблони, вишни, сирень. Но почему-то взрослые там никогда не гуляли. Может, асфальтовых дорожек нет, прогуливаться неудобно? Лишь изредка кто-нибудь выводил сюда собаку. Да иногда мальчишки жгли костры и потихоньку учились курить. Место это было довольно пустынным. Можно резвиться без помех. Поэтому Иван и позвал меня сюда. Поэтому мы и чувствовали себя здесь совершенно свободно. Никто не увидит.
Иван предложил и мне поучиться. Сначала я сомневалась. Пристойно ли девочке ходить на ходулях? А потом любопытство пересилило. И не хотелось огорчать Ивана. Взяла и согласилась. Со стороны это дело выглядело совсем простым. Как бы не так. Ходули и впрямь оказались слишком большими. Влезать-то на них удавалось с трудом, тем более ходить. И в первый, и во второй, и в пятый раз не получилось ничего. А на десятый я полетела так, что не сразу смогла подняться.
Иван помог мне встать. Отряхнул пальто.