Саван на понедельник

Ну хорошо, а какую игру вести дальше? Вправду ли Болан желает получить ее и готов, если представится случай, пойти на риск?

С ценной ношей на руках Гарри «Макака» спустился по склону холма. Он мягко разговаривал с Розой и старался успокоить ее, словно это была его давняя подружка. Впрочем, может, и у него тоже где-то есть дочка, очень похожая на эту девчонку?..

Пройдя половину пути, он заметил своих ребят, прятавшихся за штабелем бревен.

— Рубашку! — закричал он. — Мне нужна белая рубашка! Пусть кто-нибудь сейчас же снимет с себя, да поживее!

Теперь Гарри «Макака» знал, как он использует свою козырную карту.

Глава 17

Болан выпустил еще одну ракету по зданию, нацелив ее так, чтобы рухнувшие стены не завалили подвал. Он видел: дом горит, но надеялся, что пожар не слишком скоро дойдет до той каморки, где находилась Роза Эйприл. Он выстрелил в расчете на то, что паника в доме еще больше усилится и молодая женщина, возможно, получит еще несколько мгновений передышки.

Впрочем, у него не было выбора: этих шакалов надо все время держать в напряжении. Еще одна ракета попала в здание по соседству. Она с грохотом разорвалась, как гигантский фейерверк, доставляющий всем радость, празднично вздымающийся к небу, но опадающий уже саваном из пепла и крови.

Болан устроился на крыше «каравана» и начал вести огонь из «уэзерби» поверх верхушек деревьев. Он не пытался добиться какого-то эффекта, просто он хотел прикончить как можно большее число своих врагов, чтобы окончательно повергнуть противника в смятение и обратить его в бегство.

Он выигрывал время.

Время всегда дорого, но в данном случае оно было бесценно.

Противник, кажется, уже определил где он находится, и теперь пытался организовать контратаку. Огонь мафиози усиливался, и пули ложились все ближе и ближе.

Палач спокойно уселся за руль «каравана», чтобы отогнать его чуть подальше. Но не это было главным.

Больше всего Болан опасался, что противник окружит его — тогда он окажется в затруднительном положении.

Такой поворот дела его не устраивал. Обычно он предпочитал нападать. Его излюбленным приемом было скрытное проникновение в стан противника, внезапная атака и быстрый отход. Один человек не может выдержать длительную осаду, особенно если противник имеет значительное превосходство в силах. Количество всегда одерживает верх, каким бы ни была огневая мощь одиночки.

Сейчас Болан ничего не знал ни о численности оборонявшихся, ни об их огневой мощи. Однако корректировать, а тем паче менять стратегию было поздно. Время торопило, а Роза долго ждать не могла...

Ах! Если бы только...

Он попытался отогнать от себя мрачные видения. Сейчас совершенно ни к чему отвлекаться и растрачивать энергию на решение вопросов, на которые нет ответа. Роза находилась в руках врагов, и у Болана был только один выход.

Но помимо своей воли, он вновь прокручивал в памяти те аксиомы, которые изложил ей всего несколько часов тому назад. Как давно это было! И что за странную жизнь он вел, если один миг мог длиться целую вечность, а продолжительное действие сжималось до неуловимого движения!

«Хороший солдат использует все средства, которыми он располагает». Роза, конечно, была не средством, а движущей силой в сложившейся ситуации. Все события вращались вокруг нее, как планеты вокруг солнца.

Но она могла стать и причиной его полного поражения.

Однако... во всяком поражении скрыт зародыш победы или хотя бы вероятность ее. Очень часто случается, что один вздох, один удар сердца изменяют исход боя.

Но ведь он сказал ей и другое, своей принцессе. Речь шла не просто о схватке добра и зла, а о войне. Он хотел показать ей, что добро не всегда торжествует. Оно часто проигрывает. Стоит спросить об этом у евреев, переживших геноцид, Роза! Спроси у них, справедлив ли мир и являются ли права любого человека синонимом его могущества.

Впрочем, сила не всегда порождает права. Она лишь берет верх над другой силой. Ну-ка, Роза, скажи ягненку, которого слопал волк, что «Бог — это любовь». Скажи то же самое птичке, попавшейся в когти кошке, а затем кошке, за которой гонится собака; скажи это несчастным узникам гетто, дети которых умирают от голода и холода...

Вот только подходящий ли сейчас момент думать обо всем этом?

Мак Болан был воином, вечным борцом за дело глобального масштаба. Он уже давно шел по дороге, где на каждом шагу его подстерегала опасность. Он хорошо знал своего противника, прячущегося в тени, готового в любой момент нанести удар в спину, убить, унизить, растоптать достоинство... Этот сброд гложет человечество, и никакими молитвами от него не избавиться. Напротив, он удваивает свои силы, растет и крепнет повсюду, где замечает слабину, и нагло смеется агонизирующему человечеству в лицо, наслаждаясь его страхом и мольбами о помощи.

«Богу нет дела до наград, до дипломов, до отличий людских. Он будет считать твои раны!» — сказал писатель Эльберд Хаббард в 1915 году.

Человек, который рассуждал таким образом, знал, что говорил.

Если и в самом деле существовал Бог на небесах, то он создал этот мир раздора не для того, чтобы любить его, и не для того, чтобы этот мир любил его. Бог создал из него поле боя, а не покойный приют для страждущей души, и главенствовал в нем дух войны, а не покоя.

Бог являл собой силу в движении, и Болан знал это. Потому-то Палач обратился к Всевышнему с молитвой. Нет, это была не какая-то там жалкая молитва, а яростная мольба, рвущаяся к небу прямо из его сердца.

"Боже мой, дай мне радости и печали и дай мне мужество встретить их.

Дай мне силы бороться за правое дело.

И когда я умру, сочти мои раны, и они скажут тебе, не был ли я хорошим орудием твоих планов".

И, вспомнив о прекрасной принцессе, попавшей в лапы к врагу, он добавил:

"Сделай так, чтобы дело мое на этот раз было справедливым, и сохрани мое сердце в чистоте ".

Глава 18

Вот уже больше минуты молодой охранник из команды Вентури размахивал белой рубашкой, и чувствовалось, что скоро ему это занятие надоест, но тут над поверхностью озера и над холмом раздался голос, усиленный электронной аппаратурой. Это был тот же спокойный, холодный голос, который так поразил Вентури там, в Стоуни.

Для подорванной нервной системы это было уже слишком! Ребята, сидевшие на холме, тоже ничего не понимали. Что он еще задумал, этот тип? У него, должно быть, потрясающее оборудование. И это всего лишь одна из дьявольских штучек, секретами которых он овладел.

— Я вижу твой белый флаг, Гарри. Чего ты хочешь?

— Ты слышишь меня? — заорал Вентури так, что ему показалось, будто легкие вырываются наружу вместе со звуками.

— Конечно. Если ты будешь так орать, я оглохну. Продолжай смотреть в том же направлении и говори нормально. Мне слышно даже, как ты дышишь, приятель.

Ну это, право, чересчур! От этого человека укрыться невозможно! У него редкий талант давить на нервную систему.

— Вы видите дамочку рядом со мной? — спросил Вентури, уже не напрягая голос, чтобы проверить, не блефовал ли Палач.

— Конечно, что ты с ней сделал?

Вентури обернулся и с беспокойством посмотрел на своих «солдат», которые толпились позади него, а потом повернулся к озеру, чтобы продолжить разговор с пустотой.

— С ней все в порядке, мистер Болан. И было бы славно, если бы вы сами в этом убедились.

— Я хотел бы взглянуть, может ли она держаться на ногах самостоятельно, Гарри.

Вентури склонился над девушкой и яростно зашептал ей на ухо:

— Вы можете встать, милочка? Поверьте, это очень важно, так нужно.

Роза уже немного пришла в себя и с трудом проговорила:

— Где он? Скажите ему, что со мной все хорошо. Болан услышал ее.