Земля и море

— Значит, какое-то стадо заплыло в наши края, — отозвался Алексис.

— Ясно, — заключил Дейнис. — Сейчас хорошая охота. Ночи лунные, лед немного снежком припорошило. Я думаю сходить. Завтра воскресенье. Попробовать ради спортивного интереса. Что ты на это, Алексис, скажешь?

— Гм…

Спицы в пальцах Аустры зашевелились быстрее. Склонившись над вязаньем, она не смотрела на говоривших.

— Но сейчас такой холод, — заметила Рудите.

— Вот и хорошо, тюлени выползают подышать, им-то не холодно, — сказал Лаурис.

— При нынешнем безделье это неплохой заработок, — соблазнял Дейнис. — В прежние годы, когда я делал эстонцам лодки, они научили меня есть тюленье мясо. Ведь это чистые животные, гораздо чище, чем, к примеру, свинья. Питаются только рыбой и живут в чистой воде. Эстонцу и сказать нельзя, что тюленье мясо несъедобное, — рассердится.

Они спокойно беседовали об охоте, но никто не хотел произносить решающего слова. Алексис устал и довольно безразлично отнесся к разговору о возможной охоте на тюленей. Больше всех восторгался Дейнис. Стараясь воодушевить присутствующих, он рассказал, как в молодости юный Бумбулис за одну тюленью охоту заработал пятьдесят восемь рублей золотом.

— Но тогда все было дешево. Мы однажды отправились морем по льду на остров Сарема.

Украдкой брошенный Аустрой взгляд велел Лаурису молчать. Но именно младший Тимрот был самым активным охотником на тюленей и мог сказать решающее слово.

— Не знаю, в порядке ли наши салазки, — начал поддаваться соблазну Алексис.

— Покажи мне, — сказал Дейнис. — Я их починю.

Они вышли во двор, разыскали салазки в сарайчике, потом, разговаривая, поднялись на дюны. Насколько можно было охватить взглядом — море покрывал лед.

— Фута[6] в два толщиной, — утверждал Дейнис.

— Вороны дерутся, — сказал Алексис. — Это к оттепели.

— Рудит, у нас, кажется, вышло все масло? — спросила Аустра, когда Алексис с Дейнисом вышли из комнаты.

— Да, вечером нужно будет купить.

— Пожалуй, оно понадобится раньше. Если мужчины надумают пойти на тюленей, Алексису придется дать с собой еду. Ты… не сходишь ли в магазин? А вечером за газетой я сама пойду.

— Хорошо. — Рудите отложила клубки ниток и встала. Отряхнув юбку, она робко улыбнулась Лаурису. — Только пойдут ли они еще? Лаури, как ты думаешь?

Лаурис прочитал ответ в глазах Аустры.

— Кажется, что пойдут. Мне эта мысль по душе, да и Алексиса, видимо, подмывает поохотиться.

— Я тебя еще застану здесь, когда вернусь? — спросила Рудите, уходя.

— Если нет, мы встретимся на дороге. Мне необходимо пойти переодеться.

Как только Рудите ушла, Аустра встала и устремила на Лауриса пристальный взгляд.

— Ну, время пришло… — прошептала она, блеснув глазами.

И хотя ни одна живая душа не могла слышать их разговора, он велся шепотом.

— Лаури… — она впервые назвала его по имени.

— Да, дорогая… — отозвался он, подходя к ней.

Она обвила руками его шею. Ее колотила дрожь.

— Я не хочу, я не в состоянии дольше выносить это… Лаури, освободи меня из этого ада, увези меня отсюда!

Он, желая успокоить ее, гладил ее волосы.

— Я понимаю. Тебе трудно, милая.

— Это не жизнь, а мученье. — Аустра крепче сжала руки вокруг шеи Лауриса. — Я не могу больше обманывать. Ты ведь понимаешь, не правда ли? Только тогда я смогу полностью принадлежать тебе.

Как эти слова пьянили Лауриса!

— Скажи, что мне делать, и я докажу, что моя готовность помочь тебе не пустой разговор.

Чувство растерянности сразу исчезло, а вместо него появилась дикая отвага.

— Скажи, милая, что нужно делать. Я… готов.

Вырвав свои пальцы из его рук, Аустра подошла к окну. Алексис с Дейнисом стояли на песчаном холме, наблюдая за морем. Солнце золотило волосы Аустры; они лучистым ореолом обрамляли ее лицо, бросая на него золотистый отблеск. Вдруг Аустра, взглянув на Лауриса, направилась к нему, не сводя с него глаз.

— Поцелуй меня.

Он сжал ее в объятиях, прильнув к губам, впервые отвечавшим на его поцелуй. И чем сильнее он волновался и жаждал ее близости, тем доверчивее прижималась она к нему.

— Ты хочешь, чтобы я была твоей? Хочешь?

— Ты это знаешь! — ответил он.

Лоб Аустры покрылся мелкими бисеринками пота, в глазах засверкали безумные огоньки, и еще глуше стал ее голос.

— Если Зандав с Дейнисом сейчас уйдут на тюленью охоту… когда они могут вернуться?

— Если ничего не найдут, вернутся к полуночи.

— А если найдут?

— Тогда утром.

— Пусть они идут на охоту, а ты… не ходи. Найди какую-нибудь отговорку и оставайся дома. Мы сможем уехать с последним поездом в таком виде, как сейчас. Нам ничего от них не нужно. Я не хочу… — это походило на крик, — я не хочу дожидаться его возвращения.

Так. Теперь это было сказано. С искаженным лицом Аустра пятилась от Лауриса и, нащупав позади себя стул, бессильно опустилась на него.

«Боже, как она красива… — думал Лаурис. — Ей нет равных. Она будет моей… никто этому не помешает. Не из пустой прихоти стремится она прочь отсюда, она мучилась, много перестрадала». В душе Лауриса вдруг вспыхнула ненависть к Алексису, заставившему страдать эту женщину.

— Аустра… — хрипло прошептал он.

— Да, милый…

— Он тебя сильно обидел?

— Он… — из ее груди вырвался тихий злой смех, — он меня уже начинает… бить.

Если до этой минуты у Лауриса оставалась хоть капля сомнения и сохранилось чувство дружбы к Алексису, то признание Аустры развеяло все без остатка.

— Хорошо, Аустра. Тебе не придется ожидать его возвращения.

Она встала и подошла к нему, гордая и спокойная. Во взгляде ее светилась не злоба, а только жажда жизни и усталая покорность измученного человека.

— Благодарю тебя, дорогой.

— Позволь мне действовать немного иначе, — сказал Лаурис.

На дворе послышались шаги и голоса. Лаурис заговорил торопливо:

— Положись на меня и не удивляйся тому, что я буду делать. Я теперь отвечаю за нас обоих.

Аустра быстро вернулась на прежнее место, взяла в руки вязанье.

— Кто его знает, идти или не идти… — размышлял Алексис.

— Я думал, вы уже договорились, — сказал, откашливаясь, Лаурис. — Прошлой зимой так и не удалось поупражняться. Забудешь, как и охотиться на тюленей…

— Ты полагаешь, есть смысл? — Алексис глянул на Лауриса.

— Мы ничего не теряем. Ведь завтра воскресенье. Спать можно сколько влезет.

— Тогда сразу же надо собираться, — встрепенулся Дейнис.

— Ну, хорошо, — решил Алексис. — Аустра, ты не приготовишь мне еду с собой? Возможно, нам придется пробыть в море всю ночь до утра.

Аустра поднялась и вышла на кухню. Лаурис с Дейнисом ушли домой переодеться и собраться.

Пришла Рудите, и Аустра приготовила мужу еду в дорогу.

Полчаса спустя Лаурис с Дейнисом пришли во двор Зандавов. Дейнис взял с собой и маленького Лудиса.

— И чего он канителится так долго? — недовольно проворчал Лаурис, заходя в дом, чтобы поторопить Алексиса. Но напрасно он надеялся перекинуться хоть несколькими словами с Аустрой: Рудите все время вертелась возле них. Поймав вопросительный взгляд Аустры, он украдкой от Рудите подсунул под скатерть записку и, убедившись, что Аустра заметила ее, последовал за Алексисом.

Обе женщины, стоя у окна, провожали взглядом уходивших через дюны охотников. Зандав, как обычно, не попрощался, да и Аустре нечего было сказать ему.

— Опять дом опустел, — вывел ее из задумчивости голос Рудите.

Аустра вздохнула. Надо возвращаться к действительности, продолжать жить с маской на лице… и обманывать. Но скоро всему этому наступит конец, начнется новая жизнь. Аустра вспомнила о записке Лауриса.

Она взяла вязанье и села у стола. Когда же, наконец, Рудите отвернется или выйдет на кухню? Но девушка, наматывая на коклюшки нитку, приготовилась к продолжительной работе. В ее присутствии Аустра не осмеливалась вынуть записку. Прошло больше часа, и тут Аустра не выдержала: как бы оправляя на столе скатерть, нащупала записку и, зажав ее в кулак, ушла в свою комнату.

6

Фут — устаревшая английская и русская мера длины, равна 30,5 сантиметра.